Актриса анна мохова личная жизнь

Сам маньяк выйдет на свободу в 2021 году.

Эта жуткая история повествует о том, какую порой высокую цену приходится платить за легкомыслие, проявленное в молодом возрасте.

Напомним, 30 сентября 2000 года жительницы Рязани 14-летняя Екатерина Мартынова и 17-летняя Елена Самохина ушли на дискотеку и пропали.

По пути домой девочек предложил подвезти 50-летний Виктор Мохов.

Он угостил подруг алкоголем, в который было подмешано снотворное, и увёз их в соседний город Скопин. Последующие три года и семь месяцев он держал их в подземном бункере, где девочки подвергались сексуальному насилию. Елена трижды беременела и рожала от маньяка. Спаслись подруги лишь чудом.

Екатерина Мартынова рассказала, как сложилась их жизнь, какие страхи остались после пребывания под землёй и зачем Мохов писал ей из тюрьмы.

Почти 20 лет назад, 30 сентября 2000 года, две подруги — Катя Мартынова и Лена Самохина — возвращались домой после дискотеки.

Виктор Мохов вместе со своей сообщницей Еленой Бадукиной, похожей внешне на мужчину, которая представилась молодым девушкам как “Леха”, предложил подвезти девушек, а затем угостил алкоголем, в который добавил снотворное.

Он отвёз несовершеннолетних в соседний город Скопин.
Его сообщница избила и изнасиловала девушек по очереди, пока сам Виктор Мохов что-то обустраивал в подвале своего гаража.

С того момента девушки ее больше не видели.
Идея с бункером пришла в голову Виктору после просмотра передачи о рабовладельце из Вятских Полян, Александре Комине.

Сообщница В.Мохова, Лена Бадукина на программе “Пусть Говорят”.

 На дачном участке Мохова был гараж, под которым он заранее построил бункер специально для того, чтобы прятать в нём своих пленниц.

Именно там, на глубине шести метров, маньяк держал девушек три года и семь месяцев, лишь изредка позволяя им выходить на свежий воздух, где ежедневно их насиловал, иногда даже и бил.
Размеры темницы не превышали 6 квадратных метров.
В них умещались двухъярусная кровать, стол, тазик для умывания и ведро вместо унитаза.
Было сыро и холодно, весь обогрев – исключительно от небольшой электроплитки. 
Елена беременела трижды, и Катя сама два раза принимала у неё роды.
Двух родившихся в бункере детей маньяк “заботливо” подкинул в соседние дома, а третий родился мёртворождённым уже после освобождения девочек из плена.
К концу третьего года заточения Виктор Мохов стал проявлять зачатки милосердия.

Ему показалось, что узницы выдохлись и уже точно не убегут.
Девушки, подобно австрийке Наташе Кампуш, начали ходить на прогулки по двору, но строго по одной.
Выяснилось, что в доме Мохова завелась молодая квартирантка, студентка местного медколледжа.
Мохов собирался оприходовать и ее, а в качестве помощницы взял с собой Екатерину Мартынову.
Катя тайком подсунула студентке записку:

«Виктор мне не дядя. Он нас держит в подвале с сентября 2000 года. Он нас и тебя может убить. Отнеси записку в милицию».

Студентка так и поступила.

Фотографии девушек из документального фильма цикла “Криминальная Россия”. Серия называется “Право на Надежду”.

Пожилая мать Мохова, Алиса Валентиновна, жившая с ним в одном доме, утверждала, что ничего не подозревала, когда видела девочек, гулявших по участку: она считала их знакомыми сына.

За прошедшие годы пожилая женщина кого только не перевидала в своем доме: и милицию, и прокуратуру, и журналистов всех мастей.

И всегда старалась от них подальше держаться.

Мол, надо вам – смотрите, снимайте, а я тут ни при чем, – такую позицию мать Мохова заняла еще во время следствия.

На всех допросах она заявляла, что в дела сына не вмешивалась и про пленниц в гараже на территории сада до задержания сына ничего не знала.

Доказать обратное следователи не смогли.

Но некоторые из той следственной группы до сих пор уверены, что мать если не знала, то догадывалась, но предпочла оставить все на усмотрение Виктора.

В 2014 году Алиса Валентиновна опровергла слухи о том, что ее дорогого и любимого сына убили за решеткой.

– Жив. Вот только вчера от него письмо получила, хотите – покажу? – а потом, подумав, прибавляет: – А говорят уж давно. И я даже слышала. Зла желают, вот и говорят.

Через пару минут у меня в руках оказывается письмо из зоны. На штемпеле – 23 мая. На вид вполне обычное и даже довольно грамотное для слесаря. Мне разрешают его прочитать, чтобы я окончательно убедилась, что Виктор жив и здоров.

«Здравствуй, мама! У меня все нормально…» – так начинается письмо. Сразу же переворачиваю лист и смотрю подпись: «Целую, Виктор. 20 мая 2014 года».

А между этими строками лист аккуратно написанного текста, с абзацами и даже соблюдением полей. О чем пишет жестокий маньяк своей матери? Рассказывает о том, как вовремя успел вставить зубы до повышения цены, просит положить ему в посылку изюм, овсяное печенье и обязательно несколько книжки с кроссвордами «Судоку».

Деньги на покупку посылок и все заказанные гостинцы Мохов высылает матери регулярно.

По словам Алисы Валентиновны, каких-то особых гастрономических пристрастий у него нет: всегда просит чай, а иногда – пряники.

– А еще сын очень переживает за сад-огород, как дела идут в хозяйстве, спрашивает, будут ли груши-яблоки в этом году, – говорит мать.

Дальний родственник Вити Мохова по имени Борис затопил гараж и уверен, что с того дня туда больше никого не посадишь.

Самого Виктора Мохова приговорили к 17 годам лишения свободы.

Ему осталось сидеть всего год. 

Сообщница Мохова Елена Бадукина, помогавшая похитить девочек, получила 5,5 года лишения свободы и уже давно отбыла наказание.

С журналистами она не общается, однако для программы “На самом деле”, вышедшей в эфир в декабре 2019 года сделала исключение.

 После освобождения Елена Бадукина сделала сенсационное заявление: она никогда не была сообщницей скопинского маньяка, ее оклеветали.

В студии программы “На самом деле” она вновь встретилась с Катей Мартыновой. Специалисты проверили на детекторе лжи заявление и Елены Бадукиной, и самого скопинского маньяка. 

Не удивлюсь, если он и выйдет, то и его напротив Кати посадят и по передачам затаскают.

Как сложилась жизнь бывших пленниц, какие страхи остались после жизни под землёй и зачем Мохов писал ей из тюрьмы, Екатерина Мартынова рассказала RT.

«17 лет — недостаточный срок»

— Что вы чувствуете в связи со скорым освобождением Мохова?

— Я была на объявлении приговора, тогда мне казалось, что 17 лет — это целая жизнь. Сейчас я понимаю, что этого срока недостаточно. Осталось меньше года до его освобождения. Знаю, что желать человеку смерти — это грех, но мне очень не хочется, чтобы он выходил на свободу.

— Невозможно представить, что вы пережили за время заточения. Как вам удалось вернуться к нормальной жизни?

— Мне очень помогли мама и сестра. Они всегда были со мной, поддерживали. У психолога я побывала один раз, ещё несовершеннолетней. После сеанса вышла из кабинета и сказала, что больше туда не вернусь. Для меня это был посторонний человек, который расспрашивал, что со мной случилось, а мне и так к этому постоянно приходилось возвращаться, пока шло следствие. В общем, я решила, что ещё одна женщина, которая требует от меня откровений, — это перебор, и отказалась. Мне было комфортно в семейной обстановке, дома.

Сидя в подвале, я не видела людей, и, конечно, мне было трудно потом просто общаться — и с женщинами, и с мужчинами. Я всё время в бункере себе напоминала, что Мохов — не человек, а чудовище, он ненормальный, таких единицы. И каждый день вспоминала своего отца. Мысль о том, что большинство мужчин добрые, хорошие, понимающие, как папа, помогала держаться.

Сейчас из отголосков пережитого остались только неприятные ощущения, когда закрываешь плотные шторы ночью, выключаешь свет и не видно, как светят фонари. Я всё время оставляю просвет, раздвигаю шторы. Абсолютная темнота меня напрягает. Такая же темнота была в бункере.

«Лене было тяжелее»

— Вы общаетесь с Леной?

— Не общаемся, хотя мне бы хотелось знать, как у неё дела. У нас есть общая знакомая, которая сейчас уехала в Австралию, она рассказывала последние новости. Насколько я знаю, Лена была замужем, потом развелась, сейчас живёт с парнем, вроде у них всё хорошо, дело идёт к свадьбе, но планирует ли детей — я не знаю. По словам знакомой, Лена счастлива, выглядит прекрасно, преподаёт английский.

— А что с теми детьми, которых она родила от Мохова?

— Двух мальчиков усыновили, они сейчас должны быть совсем большими, один родился в 2001 году, второй — в 2002-м. Лена их ни разу не видела. Третий ребёнок, девочка, насколько я слышала, родился уже после нашего освобождения — пришлось вызывать искусственные роды, и малышка родилась мёртвой.

Думаю, что Лене было намного тяжелее, чем мне. Она не понимала, что делать, такая психологическая травма осталась на всю жизнь. Представьте — родить троих детей от такого ужасного человека. Но это же всё равно твои дети, они ни в чём не виноваты. Так что я понимаю, почему Лена закрылась и отказывается общаться с журналистами.

«Награда за страдания»

— Расскажите о своей жизни сейчас.

— У меня двое детей: сыну семь лет, дочке пять. Я домохозяйка, на работу не выходила со времени первого декрета. Прошлым летом вышла замуж третий раз. Три месяца назад переехали из Рязани в пригород, купили квартиру. Есть дача в деревне.

Сейчас все на самоизоляции сидим, дети играют, мы собираем пазлы, мультики смотрим, готовим. В общем, ведём обычную жизнь.

— Как вы встретились с мужем?

— С Денисом нас познакомила моя сестра в октябре 2018 года. Мои отношения со вторым мужем уже завершались, и Денис стал в них точкой. Уже через неделю мы начали с ним жить вместе, я перевезла детей. Всё было будто в сказке, и эта сказка продолжается до сих пор.

Мы не ругаемся, нет конфликтов, даже мелких разногласий. Он любит меня, прекрасно относится к моим детям. Раньше я даже не могла поверить, что такое счастье возможно, а сейчас думаю, что, может, это какая-то награда за все мои страдания.

— Учите детей безопасному поведению в городе, объясняете, что нельзя разговаривать с незнакомцами?

— Конечно! Я запрещаю им говорить с незнакомыми людьми, объясняю: «Если к тебе кто-то подойдёт, иди домой, не оглядываясь». Дети всё понимают, особенно сын, он у меня такой серьёзный по характеру.

Я боюсь за их безопасность не столько из-за того, что именно произошло со мной, а потому что мы в принципе живём в ужасное время.

Дети не знают о моей истории.

Наверное, рано или поздно это произойдёт, но мне бы, пожалуй, этого не хотелось.

«Я стала попутчиком»

— Как вам пришла идея написать книгу?

— Когда я сидела в бункере, то писала стихи.

Я до сих пор храню эти тетради, потихонечку перепечатываю в компьютер. Плюс я очень люблю читать.

В 19 или 20 лет у меня было тяжёлое время: все воспоминания были живы, и я остро реагировала на всё, что связано с моей историей.

И мне было важно рассказать, как всё было на самом деле. Не так, как показывали по телевизору, писали в статьях и в интернете.

Некоторые нас с Леной обвиняли, что мы там оставались добровольно, вставали на сторону Мохова…

В общем, было несколько попыток написать книгу, в итоге всё получилось. Издательства мне отказывали в публикации, поэтому я просто выложила книгу на онлайн-платформу. Она до сих пор там продаётся, правда, получаю я от этого копейки.

Сейчас я написала уже вторую книгу. Два года назад я дала интервью, где упомянула о первой книге, что она вышла, но особой популярности не получила. Это прочитал журналист Рустем Сафронов, он живёт в Америке. Рустем нашёл меня во «ВКонтакте» и через друзей в ноябре 2018 года познакомил с датским писателем Карстоном Графом.

Карстона называют «табу-писателем».

Он поднимает проблемы, о которых не принято говорить. Предыдущая его книга — про инцест: о женщине, которую в детстве насиловал отец.

Он убедил меня, что мою историю стоит подать более полно, и действительно, она получилась более профессиональной.

Он ездил в Скопин, в тот дом.

Даже общался с Моховым в социальной сети, но тот, мне кажется, испугался и заблокировал его.

Моя вторая книга готова, она на английском языке, пока без названия. Ждём окончания пандемии, все издательские процессы застопорились, хотя у нас есть несколько предложений о печати хоть завтра. Но Карстон считает, что это недостаточно популярные издательства и недостаточный аванс для такого материала. Он хочет, чтобы эта книга получила мировую известность.

— Какую обратную связь вы получали от читателей вашей первой книги?

— Мне писали много девушек, женщин в социальных сетях. Кого-то изнасиловали, у кого-то в семье не всё ладится. Спрашивали совета, как это пережить. Я не психолог, не считаю себя вправе какие-то рекомендации раздавать, просто поддержала их словом.

Говорят, когда человек едет в поезде с незнакомцем, ему можно рассказать что-то откровенное и станет легче на душе, потому что ты знаешь, что попутчик тебя больше никогда не увидит. Мне казалось, что в какой-то степени я и выступала для этих девушек в роли попутчика.

— Что бы вы посоветовали человеку, который переживает тяжёлую ситуацию?

— Нужно постараться быть сильным, несмотря ни на что. Потому что первый, кто может помочь в чём-то, — это только ты сам. И конечно, нужно любить своих близких и заботиться о них. Потому что в сложный момент они позаботятся о тебе и отдадут всю свою любовь.

В 2017 году Мохов написал Екатерине Мартыновой письмо, после того как Екатерина опубликовала первую книгу о пережитом ужасе, рассказала она RT. Однако маньяка не терзали муки совести, наоборот, он попытался обвинить жертву, заявив, что раскроет, как всё было на самом деле.
“Сильно сомневаюсь, что Мохов за это время раскаялся или даже просто считает себя виноватым.
На суде он сильно удивился, что ему так много дали, мол, он же никого не убивал.
Рассчитывал отсидеть лет пять и всё”.