Александр борисович покровский биография личная жизнь

Покровский Александр Борисович,  пианист, правнук  чувашского просветителя Ивана Яковлевича Яковлева.

-Где и когда вы родились?

-Родился в 1944 году, 23 мая, в  Москве,  около Арбата,  в знаменитом родильном доме  Грауэрмана.

-Где  учились и чем занимаетесь?

-У меня – одна  профессия, я – музыкант.

Много лет после окончания Московской консерватории работаю  концертмейстером на вокальном отделении консерватории, занимаюсь  с вокалистами.

-Вы – потомок Яковлева и, обладая образованием, пониманием искусства,   наверняка, как  все яковлевские  потомки,  упорно  делаете  что-то  свое…

-На старости лет стал немножко композитором: написал недавно обработку двенадцати  еврейских народных песен. Совершенно неожиданно для себя.

Никогда этим раньше не занимался.

Сочинял  что-то, но  не записывал то, что обрабатывал.

А тут взял и записал.

У еврейских народных песен  есть такие восточные мотивчики. Немножко где-то схожие с грузинскими, армянскими,  но очень самобытные.

Еврейский фольклор составляет  музыкальную основу русской музыки. Очень многие русские композиторы,  русские гении его использовали в своих произведениях.

У Мусоргского  в «Картинках с выставки» есть пьеса  «Два еврея».

Есть известная  фраза:  «От «Шинели» Гоголя пошла вся русская литература».

Вот так же  от этой пьески  пошла  вся  русская  музыка.

У Римского-Корсакова,  Балакирева  еврейские песенки есть. У Шостаковича – целый вокальный  цикл еврейских народных песен, у Прокофьева есть увертюра на еврейские темы.

Гении русской музыки часто обращались к еврейскому творчеству, иногда просто впрямую, а  иногда  – не объявляя,  что за музыка, использовали еврейские народные мелодии.

-Собираетесь работать в композиции дальше?

-Такие вещи трудно планировать.  Все случайно, спонтанно происходит. Была потребность – я написал. А когда нет потребности – зачем это нужно?

-Расскажите о своих родителях.

-Папа – оперный режиссер,  начинал работать в Горьком, с 1943 года стал работать в Москве, в Большом театре. А примерно в моем нынешнем возрасте,  когда ему было около 66 лет, создал Камерный оперный театр.

Мама – режиссер драматического театра. Оба учились в ГИТИСе, там познакомились и поженились. Она много лет трудилась  в Центральном детском театре, который находится  рядом с Большим –  сейчас он, кажется, называется  «молодежным».

С мамой я  жил  вместе  с момента  рождения.  Она умерла года три назад. Это было постоянное общение.

Когда мне было лет 14, родители развелись.

С папой общался меньше, но общаюсь до сих пор. Очень в хороших отношениях и с его женой – Ириной Ивановной Масленниковой, бывшей знаменитой оперной певицей.

Мы до сих пор общаемся, может быть, не так часто, но все же довольно часто.

Содержание бесед зависит от момента. Отец расспрашивает о здоровье, говорит о том, как себя чувствует. Всегда интересуется,  как  у меня идут  дела на работе,  как играю, с кем играю, кому играю.

Очень обрадовался,  когда я  сказал  ему об обработках  еврейских песен – для него это тоже было неожиданно.

«А я никогда не сочинял,  ничего не написал», – сказал отец.

Он сам – интересный пианист, кстати. Очень хорошо овладел инструментом.

Из-за него я и стал  учиться музыке. Я был послушный ребенок, а  он сказал: «Вот поучишься, будешь через год играть как я, а через два года будешь играть как Кирилл Петрович Кондрашин». Это был такой его друг, известнейший дирижер.

Он  преувеличил, разумеется, через два года я не стал играть как Кирилл Петрович.

Но музыкой я увлекся.

-Расскажите об учебе.

-В Московской консерватории  я  учился у замечательнейшего педагога, дай бог ему здоровья,  Виктора  Карповича Мержанова.

Он – очень интеллигентный человек, я ему  многим обязан.

Среди тех, с кем я учился, Владимир Мартынов –  очень хороший пианист и  композитор; Евгений Могилевский, замечательный  пианист.

Многие из моих  коллег сейчас уехали за рубеж.

-Почему вы не уехали?

-Не было потребности. Потом, никто меня туда особенно и не тянул.  Иногда звали, но…В общем, не уехал.

-А почему  уехали  они?

-Думаю, из-за ощущения, что здесь  они  никому  не  нужны.

Но сейчас я думаю, что и там они  никому особенно не нужны.

Наверное,  они считали, там можно больше заработать,  а здесь  – довольно сложно устроиться.

Отчасти это так.

Валерий Афанасьев, великолепнейший  пианист,  я с ним учился  в училище при консерватории: когда он играл здесь – приходило  ползала.

А  за рубежом он стал очень популярным пианистом.

-С чем  связана недооценка классической музыки?

-В России очень многое зависит от того, как к искусству относится  руководство, члены правительства, например.

В СССР в какой–то момент популярность оперного искусства была очень высокой.  Лемешев, Козловский, Михайлов, Рейзин были знамениты. Была масса популярных оперных певцов. А почему? Сталин ходил в Большой театр,  интересовался оперой!   

Среди  элиты посещение театра было не то что модно,  но обязательно.

Сейчас спроси у любого: «Когда ты был в Большом театре?» ответ:  «Никогда не был».

Спросите: «А хотите там побывать?» Ответ будет:  «А зачем? Что там делать-то?»

Кто-нибудь из Правительства бывает  в  Большом театре?

Брежнев был  один раз: когда Архипову выставили на Ленинскую премию,  каким-то образом его удалось заманить.

Сталин был знаком с пианистами, приглашал Эмиля Гилельса на правительственные встречи. Когда Прокофьев первый раз из-за рубежа приехал в Советский Союз, Сталин побывал на его концерте и сказал фразу: «Наш Прокофьев». После чего Прокофьев решил вернуться в Россию. Он в начале двадцатых годов уехал и жил в Америке,  как, кстати, и  Рахманинов. Только Прокофьев решил вернуться, а Рахманинов – остался.

-А кто по национальности Рахманинов?

-Он – русский. А  его фамилия – от татарского корня.

-В книгах  есть сведения: Сталин  в  детстве  пел  в  церковном  хоре,  обладал  хорошим  музыкальным  слухом, в юности писал стихи, которые  еще до революции  1917 года  вошли  в  грузинский  букварь.

-Он был поклонником классики. Не только музыки, но и литературы, русской в частности – в своих выступлениях часто цитировал Гоголя, Пушкина.

Моду на классику  определяет правительственный круг. Остальные стремятся   подражать, и от этого очень  сильно  зависит отношение к культуре,  искусству.

-Не кажется ли вам, что  классическая  музыка сейчас в сложном положении потому, что процветает попса, которая собирает огромные залы поклонников,  готовых платить за билет по триста долларов?

А  классика  массу  не  интересует.

-Деньги  тоже влияют, но при советской власти богатых людей было вообще  мало.

-Легкая музыка собирает больше зрителей, потому у нее  больше спонсоров.

-Легкая музыка существовала и прежде. Но  вот  кто был более популярен: Лемешев и Козловский или Утесов и  Шульженко?

Лемешев и Козловский были не менее популярны!

-Какие композиторы  вам интересны?

-Из классиков мне сейчас больше нравится старинная музыка – Гендель, Бах…

Из новых композиторов – Прокофьев, Шостакович, Шнитке, Денисов,  Щедрин здравствующий, они написали очень интересную музыку, которая часто исполняется.

Сейчас мне кажется,  мы многих новых просто не знаем.

Я иногда случайно бываю на концертах выпускников консерватории, композиторов – они  пишут интересную музыку.

Насчет  самостоятельности их  языка,  течения мне трудно сказать,   я  не  знаю.

Но вообще мне кажется,  будет  возврат к классическим приемам.

Хотя тяготение к новизне, эксперименту в композиции  было всегда.

Первым стал отходить от строгого стиля  Иоганн Себастьян Бах.

У Моцарта и Бетховена были произведения, которые не очень воспринимались слушателями из-за перегруженности эмоциями,  диссонансами.

Композиторы-романтики вообще стали заниматься только собой. У Листа были попытки уйти от тональной музыки. Вагнеру это почти удалось сделать. Скрябин дошел до гармонии двух аккордов   по шесть звуков каждый.

Поиски своего языка и уход от тональности у Шенберга, Веберна привели к появлению  пуантализма:  мелодия разрушается  и  музыка повисает.

Были такие приемы музыкальные,  они все время были.

Может быть, и плохо, что сейчас их нет, поскольку это трудно – изобретать  что-то новенькое. А композиторы все время  в поисках.

Единственный композитор, который не занимался поисками в музыке, а, наоборот, считал, что ничего нельзя менять, это был Конфуций.

-Разве Конфуций  был композитором? Не философом?

-Да, он к тому же был еще и композитором, и очень большим консерватором. Считал, что новое – это грех, это нехорошо, усложняет жизнь.

Такой был человек, очень интересный.

У китайцев вообще все в музыке интересно. Своеобразные инструменты, а мелодии  и  ритмы «приковываются»  к  определенным  инструментам.

-Но Конфуций жил тысячи лет назад, а классическая музыка появилась в четырнадцатом веке.

-Это в Европе!..   

В Европе тысячу лет назад вообще ничего не было. А Китай – страна с шеститысячелетней  историей. …Статуйке вот этой – три тысячи лет!

У них, в Китае, совсем другое измерение.

-Может,  тогда  музыка в результате и придет к тому, что сейчас транслируют  китайские   композиторы?

-Может быть. (Улыбается). Наверное,  мы  их  просто не понимаем. У них – другие законы в музыке.

-Расскажите  о  себе, своей  семье.

-Моя жена – Фомина Нина Викторовна,  была солисткой Большого театра. Познакомились мы в консерватории: я – концертмейстер, а она – студентка вокального факультета.

Окончив консерваторию, она стала работать в Большом театре солисткой оперы. Мы с нею объездили почти весь Советский Союз: Брест, Архангельск, Магадан, Сахалин, Сибирь…очень много гастролировали.

Она долго пела в Большом театре, исполняла  такие роли, как Аида, Тоска, Екатерина Измайлова…

Сейчас  преподает вокал в Еврейской академии.

-Есть такая академия?

-Есть. Кроме вокального отделения там имеются инструментальное отделение,  другие факультеты – медицинский, юридический…

«Еврейская академия» – не официальное название. Официально называется так:  «Государственная классическая академия имени Маймонида».

Преподаватели там тоже отнюдь не только евреи: например, моя жена – русская абсолютно.

-Почему братья-евреи  так бережно и внимательно относятся к этническому компоненту?

-Умные потому что.

-А почему умному человеку необходимо заботиться о своей этнической составляющей, культивировать ее, сохранять?

-Потому что в этом – залог развития. Своя  культура не только сохраняется, но и распространяется. В этом – залог выживания нации.

-Чем объяснить то, что некоторые нации исчезают с карты?

-По-моему, лучше всего это объяснял Гумилев:  как человек,  растение,  нация зарождается, взрослеет, создает свою цивилизацию и потом уходит с исторической сцены.

-Вы  с  какой нацией себя идентифицируете?

-С русской.

Немножко я – чуваш. Но, к сожалению, я из-за своей необразованности плохо знаю чувашскую культуру, а с русской культурой  знаком с детства, и она,  особенно литература, является основой моей жизни.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ИНТЕРВЬЮ