Анастасия лебедева актриса личная жизнь
Эта серия интервью, напомним, посвящена людям, в разное время и с разной степенью успешности «попытавшимся покинуть Омск». Задавая им всем одинаковые вопросы и давая ответы почти без правки, мы получаем возможность увидеть город со стороны, издалека – и в пространственном, и во временном измерении – и с самых разных точек зрения… Предыдущие выпуски серии можно найти по тегу «интервью с бывшими».
Сегодня «ВОмске» беседует с актрисой театра им. Пушкина Анастасией Лебедевой, которая впервые вышла на сцену омского театра в пять лет.
1
– Анастасия, где – в каком городе, стране – вы постоянно живете?
– Я уже 15 лет живу в Москве.
– Когда и почему вы попытались покинуть Омск?
– В 2003 году, окончив школу, я поехала поступать на актерский факультет в Москву в Школу-студию МХАТ.
– Кто был инициатором развода: вы или город?
– Главным инициатором,скорее, была моя мама (Валентина Киселева, актриса театра «Галерка» – ред.), которая в этом смысле больше понимала и поэтому «вытолкнула» меня в правильном направлении. Мама говорила мне, что профессию надо получать в лучших заведениях нашей страны, а это Москва или Санкт-Петербург.
– Насколько успешной вы считаете вашу попытку покинуть Омск? Расскажите чуть подробнее о вашей жизни после отъезда: чем занимались и занимаетесь, чем можете похвастаться?..
– Я закончила Школу-студию МХАТ, служу в МДТ им. Пушкина, снимаюсь в кино, несколько дней назад получила «Золотую маску», но самая главная моя гордость – это то, что я занимаюсь любимой профессией и могу работать и общаться с настоящими профи своего дела. Я имею счастье играть в одном спектакле с Верой Валентиновной Алентовой, Александрой Урсуляк, Александром Матросовым. Все мои коллеги очень и очень талантливые люди, мне очень повезло играть в театре им. Пушкина, у нас талантливейшая труппа.
Я занята в театре очень много, поэтому на кино остается не так много времени, как хотелось бы. В кино я не так востребована, как в театре. При этом мне бы хотелось больше сниматься, но пока мне не предлагают того, чего я бы хотела. Снимаясь в кино, я не занимаюсь зарабатыванием денег, и если я соглашаюсь, то только на то, что мне интересно с точки зрения творчества. Очень хочу сняться у Александра Миндадзе и Василия Сигарева, и, конечно, у Квентина Тарантино.
– По чему омскому вы грустите: по людям, по местам, по событиям?
– В Омске прошло все мое детство. Здесь я впервые вышла на сцену, поэтому к родному городу отношусь с невероятной нежностью, я обожаю свой город. Скучаю по омскому драмтеатру, где моей первой ролью стала маленькая Наташа в спектакле «Униженные и оскорбленные» немецкого режиссера Генриха Барановского.
Я очень люблю возвращаться в Омск, там живет моя мама. Вспоминаю гимназию №19, музыкальную школу №1, в которых я училась. Люблю городок Нефтяников, где жила моя бабушка. Когда я приезжаю в город, всегда испытываю больше теплых чувств, нежели каких-то негативных. В Омске бываю не так часто, последний раз была года два назад с гастролями. В этом году с мамой, думаю, встретимся уже на море.
– Не тянет обратно? Хотя бы иногда.
– Тянет к маме. Я очень четко разграничиваю Москву и Омск. Омск – это часть моей жизни, но город, в котором я живу, работаю и комфортно себя ощущаю – это Москва.
– Можно ли говорить об уникальном «омском менталитете», позволяющем легко узнавать настоящего омича в любом другом городе или стране? Какие черты «омскости» в себе и в других омичах вы считаете позитивными и негативными? Какие из них помогают в жизни, а от каких хотелось бы избавиться?
– Мне кажется, омичи очень талантливые люди, целеустремленные, открытые. Но лично моя самая ярко выраженная отрицательная черта – лень. Я часто позволяю себе лениться, и это очень плохо. Если бы я не позволяла себе этого, то могла бы больше чего-то сделать. Думаю, что и в других омичах есть такая черта. По сравнению с Москвой здесь все очень медленно, размеренно, и что-то отрицательное в этом есть.
– Поддерживаете связь с другими представителями глобальной омской диаспоры? Есть ли там, где вы живете, неформальное омское землячество, входите ли вы в него или общаетесь только с бывшими и нынешними омичами в соцсетях?
– Я очень часто встречаю омичей в своей профессии, только в моем театре работают двое выходцев из Омска: это актриса Анна Бегунова и актер Кирилл Чернышенко, с которыми мы по-особенному дружны. Это моя омская диспора, мы этим дико гордимся и друг друга всегда поддерживаем.
– Можно хотя бы теоретически представить, что вы вернетесь надолго или насовсем? Что для этого должно измениться в Омске, в России или в мире?
– Конечно, случиться может все, что угодно, и я не отрицаю возможности, что могу вернуться. Не знаю. Наверное, жизнь должна так повернуться, чтобы я вернулась.
– Чего, на ваш взгляд издалека, Омску не хватает в первую голову? Чем из своего нового опыта вы бы поделились с Омском – из того, что омичи могли бы сделать сами, не дожидаясь милости от власти? Имеются в виду самые разные стороны жизни, включая экономику, ЖКХ, культуру, коммуникации и т.п.
– Омск – замечательный город, хотелось бы, чтобы здесь было больше возможностей развиваться и образовываться. Хочется, чтобы открывалось побольше интересных культурных мест. Чтобы люди шли в ногу со временем. И хочу сказать всем омичам: «Ходите в театр и смотрите хорошее кино!».
Биографическая справка:
Анастасия Дмитриевна Лебедева родилась 26 сентября 1985 года. В 2007 году окончила Школу-студию МХАТ (педагоги Р. Козак, Д. Брусникин, А.Покровская). Служит в театре им. Пушкина. Играет в более чем 15 спектаклях. В апреле 2018 года получила национальную театральную премию «Золотая маска» в номинации «Драма/Женская роль второго плана» за роль Манке в спектакле «Барабаны в ночи» (Театр им.Пушкина, Москва).
Источник
В сентябре в филиале Театра им. А.С. Пушкина состоялась премьера спектакля «Не от мира сего» по последней пьесе Александра Николаевича Островского. Это еще одна работа, которая выросла из “Режиссерской Лаборатории”. Главную роль в этом спектакле исполнила Анастасия Лебедева, девушка с хрупким телосложением и волевым характером. Выпускница школы-студии МХАТ, где руководителями курса были Роман Козак и Дмитрий Брусникин, уже десять лет работает в театре, и на ее счету уже больше двадцати ролей. Про нее говорят, что она – закрытый человек и невероятный трудоголик. В прошлом году вышло сразу две премьеры с ее участием, вот и этот сезон актриса начинает с новой для себя работы: она исполняет сразу две роли – хрупкой Ксении Васильевны и ее сестры Капитолины.
Мы встретились с Анастасией между репетицией ее текущего репертуара и вечерним спектаклем. Она – в сером комбинезоне и кепке на голове, из-под которой едва ли можно увидеть платиновые волосы. На воротнике красуется брошка в виде двух девочек близняшек. Это подарок режиссера Екатерины Половцевой на премьеру. В повседневном образе Анастасия Лебедева больше напоминает дерзкую Капитолину, чем хрупкую и рафинированную Ксению Васильевну.
Прошлый сезон Вы закончили премьерой спектакля “Гардения”. Сейчас вышел спектакль “Не от мира сего”. Обе эти постановки выросли из “Режиссерской лаборатории”. Участие в этих проектах было Вашей инициативой?
Нет. Это было условие «Лаборатории». Приходил режиссер, показывал свою какую-то экспозицию и сам выбирал себе артистов, с кем он хочет работать.
В спектакле Вы исполняете сразу две роли: Ксении Васильевны и ее сестры Капитолины. Как так получилось?
Когда мы только делали набросок, там не было Капитолины, была только Ксения. У нас сложилась такая компания хорошая. Катя Половцева, режиссер спектакля, не хотела, чтобы новый человек пришел и разрушил то, что уже есть. И она вдруг подумала, что можно попробовать сделать так, чтобы сразу двух персонажей играла я одна.
Капитолина – более отрицательная?
Более земная.
В моем понимании она с хитрецой, с чертовщинкой, а Ксения – более возвышенная. Вам кого было интереснее играть? Есть стереотип, что отрицательного персонажа играть интереснее?
Ксению. Для меня этот персонаж абсолютно новый. Мне нужно было бороться, нужно было что-то доставать и пробовать. Я не была уверена, что делаю все правильно. У меня были какие-то дикие мучения, потому что Капитолина – характерная. И характерные героини мне даются легче, нежели какие-то более такие лирические. Я в принципе больше практикую именно злодеек.
Вы человек эмоциональный, и героини Ваши, как правило, действительно более активные. Вам приходилось “гасить” себя, эмоции, чтобы добиться этой отстраненности?
Я не знаю. Наверное, приходилось себя, безусловно, как-то сдерживать, что-то пробовать с помощью Кати. Она со стороны всегда говорила, что делать. Конечно, сначала мне это сложно давалось, совершенно, как мне кажется, не получалось. Это требовало больших усилий, чтобы примерно даже понять, какой это человек, что им движет.
Вы для себя анализируете поступки своих героев? Вот Вы бы сами смогли бы простить в той же ситуации, как это делает Ксения Васильевна?
Думаю, что я бы тоже простила. Мы очень схожи, как потом оказалось. Когда мы выпустили спектакль, я вдруг начала анализировать и понимать… Естественно, это не мой двойник, но в ней очень много того, что есть во мне. Того, что, может быть, я не транслирую и не очень открываю, однако же да, смогла бы простить.
Когда Вы готовитесь к роли, смотрите старые записи?
Это может меня сбить очень сильно, и мне кажется, это не нужно. Потому что ты все равно хоть и не специально, но подсознательно что-то сравниваешь. Это ложится на подкорку, начинаешь об этом думать, поэтому я никогда этого не делаю
Слышали ли Вы о себе эпитет, что Вы «не от мира сего»?
Нет, надо мной только так шутят (смеется).
Екатерина Половцева – это Ваш первый опыт работы с женщиной-режиссером? Отличается как-то от мужского подхода?
Мне кажется, что это мой первый опыт. Катя – совершенно волшебный человек, и вот она как раз «не от мира сего», мне кажется, абсолютно (смеется). При всей своей воздушности есть в ней некая твердость. Я не очень доверчивый человек, но вот к Кате у меня было полное доверие. Я ей как-то абсолютно безоговорочно доверяла. Она очень честно относится к своей профессии, к людям, и она абсолютно влюблена в театр. Это очень важно, когда человек не просто свои амбиции какие-то хочет реализовать, поставив спектакль, чтобы потом все говорили: «Господи, это великий режиссер». Она делает это все не для этого. Она делает это, потому что она так чувствует, именно так видит и этим она хочет действительно поделиться, несмотря на то, напишут про нее или нет, похвалят или нет, – вот это очень важно.
Спектакль “Не от мира сего” идет на сцене филиала. Зрители сидят прямо на сцене, и дистанция очень маленькая. Вот это “дыхание” зала – оно Вам как-то дополнительно дает энергетику? Или когда есть расстояние, как на основной сцене, – это комфортнее?
Я люблю, когда зрители близко. Мне очень нравится. Это еще определенное испытание для меня, потому что мне страшно с людьми вот так сталкиваться близко. И это для меня определенный моральный шаг. Как какая-то борьба. А в борьбе очень круто существовать. Я очень люблю бороться. Момент борьбы – он для меня самый интересный в жизни. На большой сцене классно работать, это невозможно сравнивать, потому что это слишком разные площадки. Но филиал – это для меня трепетнее что ли, потому что, когда зритель сидит здесь и тебя прямо рядом ощущает; мне кажется, что почувствовать какую-то неправду, фальшь легче, когда человек рядом сидит с тобой и что-то там тебе втирает, а по глазам видно – он вообще не понимает, что говорит, к примеру. Такие вот вещи.
У Вас закрытый Instagram, в Facebook Вы ничего практически не пишете.
Я делюсь какими-то своими вещами только с людьми, которые очень-очень близкие. Я не очень люблю соцсети на самом деле, для меня это чуждо.
Многие через соцсети популяризируют свои проекты и творчество.
Я этого вообще не понимаю. Я не знаю, как себя продвигать, не умею этого делать, я даже с людьми не умею знакомиться, по большому счету (смеется).
А Вы читаете о себе в интернете?
Когда мне что-то попадается, то очень приятно. Мне могут написать после спектакля что-то, и мне это нравится.
А если отзыв отрицательный попадется, Вы сильно переживаете?
Я понимаю, что это абсолютно субъективное мнение. Мы не обязаны всем нравиться. И это абсолютно нормальные вещи. Даже когда есть положительные и отрицательные отзывы, то это лучше, например, ведь это эмоция, она живая, какая бы она не была. По-моему, лучше пусть будет негативное мнение – ужасно, отвратительно. Значит, человека что-то там задело, может быть, он не хочет видеть что-то в себе. Меня гораздо больше трогает, если мои друзья придут и побоятся мне что-то сказать. Вот для меня это по-настоящему страшно.
Возвращаясь к спектаклю: у Вас есть сцена “сна”, где вам приходится ходить по натянутому ремню. Лично для меня этот момент был определяющим в спектакле. А какой момент, по Вашему мнению, ключевой?
Наверное, да. В этом, мне кажется, суть спектакля – вот в этом сне. Это эпицентр, на мой взгляд, всего.
У Вас в этой сцене была очень необычная пластика? Была какая особенная подготовка?
У нас был режиссер по пластике. Но у меня хорошая физподготовка. Я очень долго занималась художественной гимнастикой. Я очень люблю танцевать в принципе.
Как из художественной гимнастики Вы попали в актрисы?
Это было для того, чтобы понимать свое тело. У меня есть музыкальное образование, я занималась спортом, я танцевала, очень много что-то смотрела – кино, театр. Родители мои не хотели, чтобы я была актрисой, и думали, что всё, вроде пронесло. Я серьезно занималась журналистикой, когда училась в школе, было очень хорошо с языками, я думала, может, пойти в переводчики. У меня папа (папа Анастасии Лебедевой – заслуженный артист России, Дмитрий Лебедев. – Прим ред.) работал в Самаре. Я приехала туда. И это был момент – 9-й, 10-й, 11-й класс,- когда уже думаешь, чем заниматься. Я посмотрела «Вестсайдскую историю». И на меня такое впечатление произвел этот спектакль! Я сначала папе сказала, что буду поступать, – он был против, потом уже маме. “Ты же не умеешь читать стихи, – говорит она мне, – Окей, ну научусь”. Я понимала, что поеду, но если я не поступлю, то больше не буду этого делать. Либо дверь открывается, либо она закрыта. Меня еще на год, наверное, не хватило бы, я бы начала заниматься чем-то другим.
Вы с первого раза поступили?
Да.
Вы уже 10 лет в театре. Как-то отмечали это событие?
Нет, никак не отмечала. Это просто было забавно (улыбается).
Вы как-то анализировали то, что было за эти 10 лет?
Ну, иногда, конечно, думаешь, что там за 10 лет произошло. Да у меня абсолютно счастливая какая-то в плане профессии жизнь, потому что мне столько дают, мне так доверяют, так любят! А такое далеко не каждому дано. Конечно, за 10 лет столько сыграть разного материала и поработать с совершенно разными абсолютно режиссерами – это абсолютное счастье.
В прошлом сезоне у Вас было две премьеры из четырех с Вашим участием. Вы довольны, как складывается карьера, или каждый раз хочется еще и еще?
Я обожаю работать. Мне кажется, это практически главное, что есть в моей жизни. Я готова работать еще. Но мне дают столько, что я не могу сказать: «Мне нужно еще!». Мне сколько будут давать, столько я и буду работать.
Вы отдыхать успеваете?
Я очень люблю спать. Это самое мое любимое занятие. Вот если есть у меня день, то я могу провести так: высыпаюсь, ем, что-нибудь смотрю, сплю. Я очень люблю смотреть кино, я так отдыхаю; очень люблю танцевать – хожу танцевать обязательно вместе с друзьями. Я обожаю проводить время со своими друзьями – мы можем собирать «Лего» вместе или что-то смотреть, или просто болтать, или гулять.
А в театры другие ходите?
Я стараюсь смотреть, потому что это очень важно. Я считаю, что нельзя иметь какой-то один ориентир, нужно смотреть, что происходит. Но я уже давно никуда не ходила, потому что я что-то совсем обалдела (смеется). Только работала и дома проводила время.
Вы и дальше будете продолжать сотрудничество с «Лабораторией»? У Вас еще впереди проекты?
У нас с 22 октября начинаются репетиции. Пьеса называется «Семинар». Режиссер Сергей Аронин. Это была удачная постановка, которая в итоге пошла дальше в работу. И это будет очень хорошая история, как мне кажется, очень интересная. Там у нас тоже очень хорошая команда. Вообще, у нас такие люди в театре работают, что все время организовываются какие-то очень интересные связи. У нас не так, что приходишь, как на завод, отрабатываешь репетицию и уходишь. Такое четкое включение, какое-то очень классное.
Фотосессия специально для Porusski.me, фотограф Евгения Южная. Фото спектакля “Не от мира сего” Александр Иванишин.
Источник
Спектакль московского Театра Пушкина “Барабаны в ночи” стал рекордсменом по числу номинантов на “Золотую Маску”. Среди них молодая актриса Анастасия Лебедева за роль второго плана – официанта Манке. Выпускница Школы-студии МХАТ (курс Р.Е.Козака и Д.В.Брусникина) с первых шагов обратила на себя внимание критики. Ее игру в “Оffисе” назвали виртуозной. Однако настоящим открытием для многих стали ее недавние работы. В этом сезоне актриса сыграла четыре новые роли (последняя в декабрьской премьере “Семинар” режиссера Сергея Аронина). “ЭС” беседует с Анастасией Лебедевой об итогах уходящего года, оказавшегося для нее счастливым.
– Конечно, я рада, что мои роли получили отклик не только у зрителей, но и у профессионалов. Но я не ждала, что так случится. Думаю, что это результат большой работы, в которую все вложились, и я в том числе.
– 4 декабря в вашем театре состоялся вечер памяти Романа Козака “Обязательно праздник”. Вы – ученица Романа Ефимовича. Как бы вы определили значимость его уроков в вашей жизни?
– Я выросла в актерской семье, с детства знала, что такое театр. Когда я сказала маме, что хочу стать актрисой, она объяснила мне, что нужно получить хорошее образование. Я поехала в Москву, еще не зная, кто такой Козак. Но когда впервые увидела его глаза, поняла, что он будет моей защитой. Я его обожала и очень сильно боялась. Все, что у меня есть, случилось благодаря Козаку. Все мои работы я делаю с оглядкой на его уроки, вспоминаю его слова, почти всегда сказанные в шуточной форме.
Когда Евгений Александрович Писарев нас собрал и сказал, что мы будем делать вечер, мы все ощутили ответственность. И хотя я участвовала в отрывке из спектакля “Оffис”, который мы играем уже 10 лет, я волновалась так, как не волновалась никогда. Было ощущение, что Роман Ефимович в зале и смотрит на нас. И хотелось, чтобы он увидел, что мы продолжаем его дело. Когда в конце мы все – его ученики – вышли на сцену, я почувствовала счастливое родство (хотя многих не знала) и огромную благодарность Роману Ефимовичу.
– Путь в театр лежит через раскрепощение. Можно ли сказать, что именно Роман Ефимович вас освободил от зажима, скованности?
– Я думаю, мне повезло с правильной компанией педагогов. Роман Ефимович, Алла Борисовна Покровская и Алла Михайловна Сигалова, Дмитрий Владимирович и Марина Станиславовна Брусникины, Олег Матвеевич Тополянский и Борис Леонидович Дьяченко были моими проводниками в профессию. Все абсолютно разные, и у всех у них я старалась брать по максимуму. Евгений Александрович Писарев – также мой педагог, и я горжусь этим.
– Я думаю, большое везение, что вы попали в Театр Пушкина. Евгений Писарев создал атмосферу, в которой могут рождаться значимые, серьезные постановки.
– Вы правы. Мы работаем в атмосфере театра-дома, дома без склок и интриг. Ты чувствуешь себя в комфортной зоне, где можно репетировать, играть, дружить. Не нужно защищаться. Это заслуга Евгения Александровича, низкий ему поклон. Для меня очень важно быть в команде.
– Как складывались ваши отношения с Юрием Бутусовым?
– Для меня Юрий Николаевич не только особенный режиссер, но и особенный человек. Он пришел в театр, когда я переживала очень тяжелый момент. Я оказалась в тупике, сомневалась во всем, даже в том, правильно ли я выбрала профессию, мне казалось, что вокруг меня нет людей, которые меня понимают. И вдруг появился Юрий Николаевич, абсолютно незнакомый человек, и на первой встрече он задал мне вопрос: “у тебя что-то не так?”, и я выложила ему все, что у меня на душе. Хотя я совсем не склонна исповедоваться, я – человек закрытый. Он меня выслушал, и мы начали репетиции “Доброго человека из Сезуана”. С этой работой все изменилось: он меня заполнил вопросами, которые привели к каким-то важным ответам. Это было болезненно. Мне приходилось от многого отказаться, какие-то опоры начали рушиться. В конце работы я сказала Юрию Николаевичу: “Вы у меня столько отняли”. И он ответил: “Я ни при чем. Просто, Настя, ты повзрослела”.
Мы пришли к “Барабанам в ночи” внезапно. И опять я понимала, что эта работа выталкивает меня на какой-то другой уровень. Мне нравится так репетировать: долго, с мучительными пробами. Все актеры, занятые в спектакле, становятся ближайшими друзьями, людьми, на которых я полностью могу рассчитывать. Это и Саша Урсуляк, и Саша Матросов, и другие.
– Роль Манке поразила многих точно найденным стилем, какой-то особой, отчетливо переданной “немецкостью”. Вспоминали картины Эгона Шиле. Мне почему-то ваш персонаж напомнил мальчика из “Кабаре” Боба Фосса, поющего “Tomorrow belongs to me”.
– Про Шиле нам говорил Юрий Николаевич. Как-то мы приходим на репетицию, и в зале на стене висит репродукция рисунка Шиле. В итоге оказалось, что это Саша Матросов повесил нам ее как талисман. Когда мы начали работать, не было четкого распределения по ролям. Я не помню, откуда у меня взялся такой официант. Я люблю читать текст, пока не нашла ключа (кстати, Юрий Николаевич это ненавидит). В какой-то момент я стала думать о Гитлере, когда он был мальчиком. Хотелось, чтобы Манке стал острой, противоречивой субстанцией. Возникла мысль о “Кабаре”, тут вы угадали.
– Это год у вас тесно связан с лабораторией молодых режиссеров в филиале театра. Среди этих работ спектакль “Гардения”, как мне кажется, особенно удался. В нем режиссер добровольно “умирает” в актерах. Прекрасный квартет четырех актрис, где каждая роль интересна и дает возможность раскрыться индивидуальности. Все равнозначны. Но ваша роль – самая драматичная. Что, вероятно, связано с тем временем, в котором живет героиня, а живет она в социалистической Польше. Мы видим судьбу девочки, убежденной, что она будет жить не так, как мама, но жизнь загоняет ее в еще более невыносимые обстоятельства.
– Спасибо режиссеру Семену Серзину. Он нашел очень правильное распределение: все на своих местах. На репетициях он ни на чем не настаивал, лишь деликатно нас направлял. Казалось, мы все делали сами. Для меня в “Гардении” много личного. Это ода моей маме. В процессе работы я все время думала о ней, понимала, сколько она вытерпела со мной. Она как стойкий оловянный солдат, который меня поднял, поставил на ноги. Мы все идем на этот спектакль с особенным настроением. У нас с девочками возникает атмосфера женского клуба.
– В прологе каждая из вас рассказывает свою историю. Признаюсь, у меня создалось впечатление, что без рассказов можно было бы обойтись. А что вам дает этот пролог?
– Он настраивает зал, налаживает контакт между актерами и зрителями.
– Раз уж мы заговорили о личной теме. Я видела вашего отца, замечательного артиста Дмитрия Лебедева на сцене Омской драмы, позже в спектаклях Самарского театра имени Горького. Как он относится к тому факту, что вы пошли по его стопам?
– Папа всегда меня поддерживает. Он мною очень гордится, бывает на моих спектаклях, когда мы гастролируем в Петербурге. Когда папа приезжает в Москву, я тоже прихожу на его спектакли. Мы постоянно переписываемся.
– Вернемся к вашей работе в филиале Театра имени А.С.Пушкина. Признаться, я удивилась, узнав, что Екатерина Половцева предложила пьесу Островского “Не от мира сего”. Режиссер дала вам две роли, обеих сестер. И той, что не от мира сего, и той, что от мира сего. Последняя пьеса великого драматурга – трудная, мрачная, болезненная. Не случайно ее редко ставят.
– Вторая роль – Капитолины – мне ближе. Я – характерная актриса, и тут я сразу понимаю, как это играть. Гораздо сложнее для меня роль Ксении. Я знаю, что пьеса написана для бенефиса Пелагеи Стрепетовой. Половину акта героиню ждут, она больна, ее жалко. Катя Половцева сказала: “Мы не будем играть болезнь”. У меня была боязнь текста. Есть пьесы, попадающие в сегодняшний день, как, скажем “Доходное место”, где я играю Юлиньку. Она звучит с каждым годом все современнее. О последней пьесе Островского этого не скажешь. Но все равно работа была интересной, мне есть, что сказать в этой роли. Кстати, наша последняя премьера “Семинар” по пьесе Терезы Ребек также родилась из эскиза, показанного на лаборатории.
– Как вы относитесь к Новому году? Как вы его встречаете?
– Я очень долго верила в Деда Мороза. Эту веру в волшебство всячески поддерживали мои родители. Я всегда жду Нового года как чуда. Конечно, мечтала бы съездить в Омск к маме. Не знаю, получится ли? В прошлом году мне очень понравилась акция “перекрестных” подарков, когда театры поздравляли друг друга с Новым годом.
– Это была инициатива артистов Театра имени Вл.Маяковского. Помню, они направились в Театр Ермоловой и подарили артистам 17 апельсинов.
– А к нам приехал Алексей Владимирович Бородин и от имени РАМТа подарил семнадцать живых елочек.
– В этом году акция “Театральный Санта” стала эстафетой добрых дел. Благотворительный фонд “Артист” вручил вашему коллективу симпатичную игрушечную собаку (символ года по восточному календарю). Ее назвали Дейзи и отправили в путешествие. В каждом театре Дейзи получала медаль с логотипом и автографом худрука (в новом году собачка украсит собрание коллекционера-театрала, который купит ее на аукционе. А вырученные средства поступят в фонд помощи ветеранам сцены).
Видео в фейсбуке запечатлело радостные лица: артисты Москвы готовы дружить домами.
– Мне кажется, это прекрасная традиция.
Беседовала Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ
Фото К.БЕРТИНИНА
«Экран и сцена»
№ 24 за 2017 год.
Источник