Анна шарейко биография личная жизнь
Их роман уже длится 13 лет. Фото: личный архив.
Два года экс-сенатор и гендиректор известной птицефабрики «Ганна» Анна Шарейко вместе со своей командой провела за решеткой. Особое внимание было приковано к литовскому бизнесмену Вальдемарасу Норкусу, деловому партнеру и любимому человеку Анны Васильевны, который тоже вместе с ней оказался за решеткой. Даже во время процесса они не скрывали чувств, нежно смотрели друг на друга и попросили расписать прямо в СИЗО. Верховный суд фигурантов громкого дела признал виновными, но отпустил в зале суда всех, кроме Норкуса. Он вышел на свободу спустя месяц, 9 июля. В эксклюзивном интервью «Комсомолке» Анна Шарейко и Вальдемарас Норкус рассказали, изменила ли их колония, что оказалось самым сложным за решеткой и когда они сыграют свадьбу.
Анна Васильевна назначает нам встречу прямо в своем рабочем кабинете на Витебской бройлерной птицефабрике. Приемная утопает в тропических орхидеях, в 9 утра к кабинету Шарейко уже выстроилась очередь. Только попасть к ней непросто: у Анны Васильевны уже давно идет совещание.
Рабочий кабинет Шарейко утопает в тропических орхидеях.
Фото: Сергей ГАПОН
– Проходите, – приглашает нас спустя некоторое время Анна Шарейко.
Смена картинки настолько поразительна, что сразу теряешься. Еще полтора месяца назад журналисты видели ее за решеткой и ей грозил солидный срок, сегодня она снова руководитель крупного предприятия. Выглядит как дама с обложки: облегающий стройную фигуру костюм, туфли на высоких каблуках, французский маникюр. Признается, что ее смущает внимание, которое к ней сейчас приковано. А люди узнают везде: и в Витебске, и в Минске.
– Анна Васильевна, о чем больше всего мечталось за решеткой?
– Очень хотелось нажарить сковородку яичницы! (Смеется.) А если серьезно, безумно скучала по родным, по их голосам. За два года в СИЗО мне не дали ни одного свидания. Наверное, думали, так легче сломать человека. Но только не меня. Да, я сильно скучала, но держалась изо всех сил. Когда в суде впервые услышала голоса близких мне людей, они еще сутки звучали в ушах.
– Как вы провели свой первый день на свободе?
– Собрались все родственники, друзья, дети Валдаса и его отец, устроили душевную встречу! Общались до самой поздней ночи. Но радость омрачало то, что за решеткой остался мой любимый человек. Больше всего мне хотелось оказаться на свободе вместе с ним. Знаете, сидеть рядом в суде за стеклом, при этом нельзя друг друга потрогать, обнять – это мука. Думаешь, ну когда наступит то время, чтобы никто этого не запрещал? И не ругался за это…
Сейчас каждый день общаемся с ним по скайпу, вижу, как дети от него не отходят. Хоть они уже взрослые люди, но такие счастливые рядом с ним, как малые дети.
«На обыски я смотрела как на концерт»
– Этот приговор стал для вас неожиданностью?
– Свободой запахло, когда прокурор отказался от того, что мы нанесли ущерб в 4 миллиарда рублей и якобы действовали в составе организованной группы. Я до конца не понимала, что происходит, и, услышав про срок в 2,5 года лишения свободы, поняла: мы скоро выйдем на свободу. Правда, до конца верила в оправдательный приговор. Даже за решеткой продолжала жить фабрикой, поэтому, как только нас освободили, вышла на работу.
– Фотографии того, как подчиненные встречают вас пирогом с солью и цветами, разлетелись по многим СМИ. Было удивительно видеть, что вместе с вами вышли даже те осужденные, которые накануне говорили, что больше на работу ни ногой.
– В первый день после освобождения мы все, кроме Лиоренцевича (фигурант уголовного дела и бывший сотрудник «Ганны». – Ред.), вышли на работу. Встретились на крыльце здания, и я еще смеялась: «Ну что, организованная группа, заходите, пообщаемся». Каждый из них честно признался, что вернуться на «Ганну» больше не может. Они достойно прошли это испытание, но какой ценой им это далось, никому не известно. Я очень благодарна, что меня окружали специалисты такого высокого уровня, настоящие профессионалы.
– Решение ваших подчиненных кажется более логичным. Многие были уверены, что вы соберете чемодан и рванете к любимому в Каунас.
– Я по жизни бегу туда, где надо спасать. К примеру, если у моих друзей и близких все хорошо, я не слишком балую их вниманием, но вдруг что-то случается, тут же мчусь на помощь. Коллектив поддерживал нас все это время и ждал возвращения, я не смогла поступить иначе, кроме того как вернуться на фабрику. Не даю никому 100% гарантии, что смогу вернуть прежнее предприятие, слишком много упущено, но я постараюсь, используя свои знания и опыт.
– Неужели нет никакой обиды?
– Нет, совершенно. Я знала, что ни в чем не виновата, и до последнего была уверена: разберутся – и все закончится. Конечно, первые дни был шок, я смотрела на это как на концерт. Моих сотрудников и Вальдемараса задерживали в июне 2014 года, я еще месяц после этого оставалась на свободе. Все эти обыски дома и на работе тогда не воспринимала всерьез.
После приговора Анна Васильевна вернулась на птицефабрику в свое прежнее кресло.
Фото: Сергей ГАПОН
«Меня сложно напугать. С детства приучена к экстремальным ситуациям»
– Понимаете, меня мало чем можно удивить, я с детства закаленная. Выросла в семье, где 8 детей, и каждый старался заботиться о себе сам. Уже начиная с седьмого класса в свои летние каникулы я работала вместе со взрослыми женщинами на полевых работах и зернотоке, чтобы родителям было легче одеть и подготовить нас к школе. В нашей семье не было никаких тепличных условий. Когда поступила в институт, умер папа, мама так и сказала: «Доченька, иди работать. Я тебе ничем помочь не смогу». И пошла. Все пять лет отработала в ночную смену через ночь санитаркой в реанимации Витебской областной инфекционной больницы, при этом занималась спортом и окончила ветеринарный институт с красным дипломом. Если надо было поспать, могла прилечь на 15 минут – и этого хватало. Теперь можете представить мою закалку?
Сразу после института сама нашла работу на Витебской бройлерной птицефабрике и, чтобы зарекомендовать себя, завоевать авторитет, работала сутками. Начинала свой путь в цехе инкубации, потом работала главным зоотехником, замдиректора по производству и директором. Очень люблю само производство, чтобы был виден результат работы. Много времени уделяла строительству объектов, чтобы быть в курсе всего, на это уходило 2 – 3 дня в неделю… Так что меня сложно чем-то напугать или удивить. Поэтому и не загоняла себя в СИЗО в какие-то переживания, всегда руководствуюсь жизненными принципами Курта Во́ннегута: «Господи, дай мне силы принимать то, что я не могу изменить. Господи, дай мне силы изменить то, что я могу изменить. Господи, дай мне мудрость отличить одно от другого». Поэтому я приняла эту ситуацию такой, какова она есть, нашла в себе силы и стала жить в тех условиях, которые были.
– Наблюдая за вами все три месяца, пока шел суд, гадала: как вы переносите заключение? Вы человек энергичный, деятельный, руководитель крупного предприятия – и вдруг оказываетесь в замкнутом пространстве. Порой казалось, что вы прямо в клетке готовы провести планерку, дать указания, решить все вопросы.
– На суд мы ездили как на работу. Готовились к допросам, показаниям свидетелей, изучали необходимые документы. За два года возможности пообщаться не было, но в суде поняла: никто времени зря не терял, все выстроили грамотную линию защиты. Лично я знакомилась с материалами уголовного дела с 9 утра и до 8 вечера, без обеда, только маленький перекус брала. И так 30 дней. Я хотела его изучить вдоль и поперек. Видела, как защищались мои коллеги, и отметила еще раз для себя, какие они молодцы. И стойкие, и мужественные, и порядочные, и грамотные.
Перед тем, как выйти из клетки в зале суда, Анна Шарейко поцеловала и обняла будущего мужа.
Фото: Сергей ГАПОН
«В рапорте напишут, будто я хотела бежать из туалета Совета Республики»
– Анна Васильевна, вы знали, что летом 2014 года над вами сгущаются тучи?
– Нет, это было полной неожиданностью. К обыску не готовилась, ничего не скрывала, сама назвала код от сейфа. Я работала честно и открыто, мне нечего было бояться. За 15 лет работы в должности руководителя мой кабинет ни разу не закрылся на ключ, нет ни одной тумбочки на замке. Мой дом обнесен обычной сеткой, целый год я не вешала шторы… У меня нет необходимости прятаться. Ну что у меня нашли в сейфе? Фотографии.
– Помните то чувство, когда вы в августе 2014 года ехали на сессию, где решался вопрос о лишении вас неприкосновенности?
– Накануне позвонили из секретариата, сказали – можно не приезжать, вопрос рассмотрят без меня. Однако я решила иначе. Нужно иметь невероятную силу воли, чтобы видеть, как тебя публично лишают неприкосновенности и втаптывают в грязь. Генеральный прокурор выступил с заявлением, что дом был построен за короткий срок – 4,5 года. А сколько он должен был строиться? 40 лет? Все депутаты проголосовали «за», и тогда я взяла слово, сказала, что ни в чем не виновата и надеюсь на объективное справедливое разбирательство, ведь интересы фабрики для меня превыше всего.
Я вышла из зала, а возле двери меня уже ждали два человека, мы поехали в Следственный комитет. Уже потом в рапорте напишут, будто я пыталась сбежать из туалета Совета Республики, а я всего лишь хотела сменить деловой костюм на джинсы, одежду, более подходящую для СИЗО. До последнего водитель не уезжал, ждал меня вместе с подругой, но я еще накануне понимала: обратно в Витебск не вернусь, поэтому сразу взяла с собой вещи.
– Вы, пожалуй, единственный человек, кто, сидя за решеткой, внешне изменился только в лучшую сторону. После приговора вы признались, что занимались физкультурой. Чтобы отвлечься?
– Всегда посещала тренажерный зал перед началом рабочего дня, бегала по 5 километров на беговой дорожке, делала силовые упражнения. В СИЗО у меня возникли серьезные проблемы со спиной, друзья передали книгу «Йога для спины», стала растягиваться. И каждое утро по 40 минут делала упражнения, даже перед судом не изменила своей привычке. Качала руки, пресс. Постоянно держала себя в тонусе.
На суде прокурора интересовало: за чей счет путешествовала Анна Васильевна. Фото: личный архив.
«Перед задержанием экипажи сопровождали меня даже на кладбище»
– Самый сложный период выпал не на СИЗО, как многие думают, а на июль – август 2014 года, после задержания ключевых специалистов «Ганны». Приходилось работать за всех. К тому же меня постоянно сопровождали экипажи: на работу, в магазин, домой, даже на кладбище. Подруга из России была в шоке: «Я такого в жизни не видела, как в кино все». Когда попала на койку на Володарке, обрадовалась, что закончилось преследование. Знаете, в жизни столько не спала, сколько в СИЗО, – 8 часов по режиму!
– Не сводила ли вас с ума маленькая камера?
– Нет, я и там нашла себе занятие. Читала прессу, книги, к примеру, очень интересная книга есть у Вадима Зеланда «Трансерфинг реальности», которая освещает философию жизни. В камере был телевизор, можно было посмотреть фильмы «Ленинград-46», «Московская сага», «Александровский сад». Мыльные сериалы – это точно не мое.
Все время была в движении. Как? Никогда не стояла на месте во время прогулок, наматывала 3 – 4 километра во дворике. Задача простая – или ты ленишься, или нет.
– Женщины из вашей камеры знали, кто вы?
– У нас была девочка, которая проходила по наркотикам. Когда начался суд и нас показали по телевизору, она была в шоке: «Анна Васильевна, теперь история всей моей жизни – это как я видела голого сенатора в бане!». Она не могла успокоиться трое суток, ведь не зря говорят, что в столовой и бане все равны… Со мной в камере были женщины, которых обвиняли в мошенничестве, распространении наркотиков, но я никого не осуждала. Я могу судить только себя, и то еще вопрос.
– Наверное, самое сложное – находиться в одном здании с любимым человеком, но не иметь возможности его видеть, слышать…
– Это очень сложно. Все новости про Норкуса узнавала из писем сестры. Он писал ей, а потом она переписывала его слова в письмах ко мне. Через сестру он пересылал мне открытки котят, зная, насколько я обожаю кошек.
Норкус признается: он плохо влияет на любимую женщину и заставляет ее отдыхать от работы. Фото: личный архив.
«Впервые за 15 лет работы на предприятии нет запаса по зерну»
Пока мы общаемся, у Шарейко разрывается телефон, ей несут документы на подпись, а из обрывков разговора становится понятно: фабрика сейчас переживает трудные времена.
– У нас сумасшедшая задолженность, и возместить ее сложно. Благодарна, что коллектив смог удержать предприятие из последних сил. Качество осталось неплохое, но беда в том, что другие шагнули вперед и нас опередили. Вот в чем вопрос.
– Вы выступали в суде против «Экомола», а теперь закупаете у него корма. Выходит, зря боролись?
– Мы закупаем не только у «Экомола». Ситуация непростая: мы уже всем должны. Когда нечем кормить птицу, то принимаешь те условия, которые есть. Раньше всегда был запас сырья, можно было считать, сравнивать, проводить тендер. Впервые за 15 лет работы на предприятии его нет.
– Люди, которые побывали в вашей ситуации, потом говорят: жизнь преподнесла мне испытание и самый важный урок. А вам какой урок преподнесла жизнь?
– Никакой, еще больше закалила.
– О чем сейчас мечтаете?
Анна Шарейко и Вальдемарас Норкус вместе объездили полмира. Фото: личный архив.
– Поставить фабрику на ноги, чтобы вернуть прежний имидж.
Уже на прощание Анна Васильевна признается: в августе она выходит замуж за Вальдемараса Норкуса, свадьбу будут играть в Витебске. А когда узнаёт, что после интервью с ней мы сразу едем в Литву в гости к ее любимому человеку, начинает смеяться:
– Вот посмотрите – Вальдемарас в первую очередь спросит у вашего фотографа про камеру, ее характеристики, он часами может говорить про съемки и фотографии…
И не ошиблась!
Вальдемарас Норкус: В СИЗО я рисовал для Анны сердечки и писал ее имя на стене
В интервью «Комсомолке» литовский бизнесмен и будущий муж Анны Шарейко рассказал, чем белорусские законы отличаются от литовских
– Сравнивал ваши законы и наши, мои сокамерники не верили, но разница огромная. К примеру, в Литве по экономическим делам никому больше 10 лет не дают, а у вас это тяжкое преступление. У нас на суд все приходят с воли, так как действует презумпция невиновности, и эти люди не опасны для общества. Если бизнесмена осудили, то он отбывает наказание в специальной тюрьме в Вильнюсе. Это трехкомнатная квартира с интернетом, скайпом, телевизором, каждому выделяется комната, в гости можно приходить в любое время.
– Выходит, даже осужденные бизнесмены продолжают заниматься своим бизнесом?
– Да, у нас большинство заключенных даже из обычных колоний выезжают домой на выходные. Только в прошлом году 300 заключенных подали в суд на государство – к примеру, за то, что их поместили в камеру с курящим человеком или лампочка (подробнее).
Использование статьи в целом, ее отдельных частей, а также фотографий возможно только с разрешения редакции irina.kozlik@phkp.ru
Источник
Наша Современница
«…Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Строки из бессмертного творения Николая Некрасова, пожалуй, первое, что приходит на ум, когда мы говорим о наших женщинах – труженицах, активистках, спортсменках и просто красавицах. Но меняются времена, меняются нравы. И та, которая, как писал Александр Блок, «…жить бы хотела иначе, носить драгоценный наряд…», уже играючи совмещает в себе бизнес-леди и мать семейства. Так кто же она – героиня сегодняшнего дня? Чем живет и о чем мечтает? В преддверии Международного женского дня «Народная газета» совместно с Белорусским союзом женщин открывает проект «Наша современница», в материалах которого расскажет об интересных, нелегких и захватывающих судьбах.
В борьбе за свою цель и мечту не утратила главного – человечности, чисто женского обаяния, искренности, отзывчивости. Без малого тридцать лет Анна ШАРЕЙКО отдала одному предприятию – Витебской бройлерной птицефабрике, пройдя путь от рядового оператора до директора.
Она любит людей и чувствует, как эта любовь к ней возвращается.
Все трудности она переживала вместе с коллективом. Было время, когда Витебская бройлерная прицефабрика оказалась практически в патовой ситуации: кормов для птицы не хватало и купить их было не на что, объемы производства мяса упали до критического уровня… Но, возглавив предприятие одиннадцать лет назад, Анна Шарейко сумела превратить его в одну из лучших бройлерных птицефабрик страны. Член Совета Республики Национального собрания, руководитель крупного предприятия, она живет в ритме завтрашнего дня, неся нелегкий груз ответственности за каждый свой шаг, каждое свое решение.
Ты никому не нужна
Шел 1983 год. Молодая выпускница Витебского ветеринарного института, окончив вуз с красным дипломом, получила направление в хозяйство Кореличского района. Угроза разлуки с мужем, который после службы в армии должен был учиться еще четыре года в этом же институте, привела Анну в Минск на прием к министру сельского хозяйства.
— Откуда родом?
— Чашникский район, деревня Антополье.
— А муж?
— Тоже из Чашникского района.
В высоких кабинетах признали ошибку и позволили молодому специалисту искать работу в пределах Витебского района. Но и тут невезение. Куда только ветеринарный врач Анна Шарейко не обращалась, объездила всю округу, но ни одно хозяйство в молодом специалисте не нуждалось. В Тулово директор сказал: “Ну есть у меня место ветфельдшера, но, девочка, зарплата всего 100 рублей, а стадо — 800 коров, мне тебя жалко… Ищи…”
Как раз в то время в Верховье ввели в строй птицефабрику.
…Главный технолог Валерий Павлович Цвирко на нее посмотрел с недоверием: подумаешь, красный диплом. И тогда Анна, отчаявшись, спросила в лоб:
— Вы не тяните, а скажите прямо, нужен вам специалист или нет?
Мудрый технолог только этого и ждал:
— Так, характер есть. Ну а что ты про стафилококк знаешь?
Анна и тут удивила, такого подробного ответа Цвирко не ожидал. Он уже готов был взять Анну на работу, но что скажет директор?
— Приходи через два дня, тогда и решится твой вопрос.
А через два дня Анна вышла из кабинета директора со слезами на глазах. Валерий Павлович Цвирко увидел свою недавнюю посетительницу и по ее виду понял, что у директора она уже побывала.
— Пошли со мной, — сказал он вздыхая.
Через полчаса Анна Шарейко уже знала, что ее берут на должность начальника цеха инкубации. Но поначалу она должна поработать простым оператором.
Родные люди
Аня выросла в большой крестьянской семье, детей у Василия Григорьевича и Ульяны Сафроновны Бакуриных было восьмеро.
В войну Ульяна получила похоронку на своего мужа, который погиб под Сталинградом. А в мирное время молодой вдове снится сон, будто сидит она у дома на лавочке, а к ней подходит незнакомый кузнец, который в Антополье на работу прибыл. Через два дня Ульяна поняла, что сон-то был вещим. Они познакомились с кузнецом Василием на улице у лавочки и прожили вместе долгую жизнь, воспитав восьмерых детей.
— Родители были уникальными людьми, — говорит Анна Васильевна Шарейко. — Мама отцу никогда не перечила, их отношения были для нас примером. До последних дней своих мама стремилась никому не доставить проблем. Пока ходила, сама сажала огород, и не было в деревне никого, кто бы ее не любил. Папа был в семье настоящим добытчиком. Мастер на все руки, рыбак и охотник, он ушел из жизни рано. А мама в 86 лет. Мы думали, она проживет все сто. Но у нее внезапно подскочило давление, она упала прямо во дворе… Восемь месяцев мы все, сестры и братья, боролись за ее жизнь.
Дружные дети Бакуриных собирались в Антополье всегда на мамин день рождения. А теперь в родном селе осталась старшая сестра Анны. Остальные разъехались — кто в Барановичи, кто в Лепель, кто в Минскую область…
В молодости Анна никогда не думала, что будет жить в городе. Ей нравился сельский уклад жизни, нравилась работа на земле, природа. Поэтому после школы она решила поступать на экономический факультет Горецкой сельхозакадемии. Но выдержать конкурс при поступлении девочке из многодетной семьи не удалось. Аня пошла работать на стройку подсобной рабочей. А весной сестра показала ей объявление о курсах для абитуриентов при Витебском ветеринарном институте.
— Это были отличные курсы, — вспоминает Анна Васильевна. — После них не поступить было невозможно. Ветеринарный институт мне своим виварием, ветлечебницей напоминал родную деревню. Досрочно сдав вступительные экзамены на все пятерки, Анна была зачислена в ветеринарный институт.
Наука побеждать
Познакомившись со всеми тонкостями работы оператора в инкубационном цехе, любившая порядок и чистоту Анна поняла: так работать нельзя. Но молодому руководителю цеха пришлось проявить немало упорства, чтобы люди изменили свое отношение к работе.
— Мы большую часть жизни проводим на работе, — эмоционально говорила Анна. — Поэтому здесь должен быть такой же уют, как дома.
Люди поверили своему молодому начальнику, потому что почувствовали ее заботу, увидели — слов на ветер она не бросает.
Своим учителем в птицеводстве она считает Валерия Павловича Цвирко. Опытный технолог открыл Анне, что птицеводство — интересное и тонкое дело, сродни искусству. Уже через год начальник цеха чертила и составляла годовые графики инкубации и сама защищала их в объединении птицепрома.
Поработав на производстве, Анна Шарейко решила поступать в аспирантуру. Она подала документы в Горецкую сельхозакадемию. Но не повезло на экзамене по немецкому… Однако отчаянная Шарейко не умеет отчаиваться. Она подумала: что ж, есть повод по-настоящему заняться немецким языком. И уже через год блестяще сдала экзамены в аспирантуру Всесоюзного НИИ птицеводства в Подмосковье.
Ставить эксперименты и познавать неизведанное — ее стихия. Ей нравилось сутками просиживать в библиотеке, углубившись в чтение специальных журналов. Но на стационар в аспирантуру директор ее не отпустил.
— Ты учишься для себя, фабрике это не надо, — отрезал он. И ни разу не оплатил аспирантке положенный в сессию отпуск.
— А мне чем труднее, тем интереснее, — вспоминает Анна Васильевна.
Ее охватил азарт научных исследований, цех инкубации был самой подходящей базой для них. Она искала оптимальный вариант температурно-влажностного режима инкубации, прослеживала весь период выращивания птицы, организовывала химико-биологические исследования, чтобы определить наилучший вкус мяса и бульона. В НИИ поговаривали, что таких аспирантов, как белоруска Шарейко, у них еще не было. Через три с половиной года она защитила кандидатскую диссертацию. Ей даже предложили остаться в НИИ в Сергиевом Посаде, но Анна для себя уже решила: только на производство. Ей нравилось видеть результаты своей работы, а наукой можно ведь заниматься и параллельно.
В начале 90-х на птицефабрике начались непростые времена. Планы расширения и строительства рухнули вместе с СССР, предприятие обрастало долгами по кредитам. Объемы производства мяса упали с запланированных 10 тысяч до 3,5 тысячи тонн в год (для сравнения — в прошлом году Витебская бройлерная птицефабрика произвела 26 тысяч тонн мяса). Ушел из жизни учитель Анны — Валерий Павлович Цвирко, человек, на котором держалась вся работа.
Между тем на фабрике произошла смена директорского корпуса, и предприятие три года находилось в подвешенном состоянии: хотите — работайте, хотите — нет. На счету — ни копейки денег, но люди не уходили, боялись потерять хоть какую-то работу. Как-то Анну пригласили в кабинет директора.
— Согласишься пойти главным зоотехником? — спросил Николай Дмитриевич Настенко.
Она понимала, что директор просит у нее помощи. Но взвалить на себя такой груз ответственности, когда на фабрике долги перед строителями, за энергоносители и комбикорма, для Анны казалось немыслимым. Она отказалась. Директор продолжал настаивать — он видел, что эта женщина способна повернуть ситуацию к лучшему. В конце концов, через три года после защиты диссертации, Анна стала главным технологом птицефабрики.
— Не спала всю ночь. Переживала, смогу ли я помочь фабрике, — вспоминает Анна Васильевна. — А потом две недели ходила чернее тучи. Вживалась в ситуацию. Очень боялась подвести коллектив, потерять его доверие.
Психология лидера
Первой задачей нового главного технолога было накормить птицу. Хлебокомбинаты из-за долгов отказывались поставлять комбикорма на Витебскую птицефабрику. Что делать? Но настойчивости Анне Шарейко не занимать: она убеждала партнеров, что еще никогда никого не подводила, и ей верили. Затем главный технолог вместе со специалистами придумала хитроумный ход: поставщикам было предложено совместно содержать птицу: ваши корма, наши внутренние затраты, а возможную прибыль делить поровну. Естественно, при таком раскладе фабрике будет поставляться самое лучшее. А если кормить полноценным рационом, то и хороший привес обеспечен. Расчет оказался верным: постепенно начали расти объемы производства и привесы, рентабельность и прибыль…
Спустя год генеральный директор концерна “Белптицепром” Кузьма Кузьмич Дягилев предложил Анне Шарейко пост директора:
— Ты у нас готовый руководитель. На тебе уже год все держится. Не конфликтуешь, умеешь поладить со всеми…
Когда Анну Васильевну представили коллективу в качестве нового директора, все смотрели на нее с оптимизмом и надеждой.
— Ну что ж — будете смотреть моими глазами и слушать моими ушами, — только и сказала новоиспеченный директор.
Зал загудел:
— Мы согласны…
И опять две недели терзаний, когда ты учишься существовать в новой для себя роли и понимаешь — выбор сделан, назад пути нет.
— В работе директора необходимо знание психологии, — убеждена Анна Васильевна Шарейко. — Моя опора — это моя команда. Все специалисты — люди разные, чтобы они стали твоими единомышленниками, нужно к каждому найти ключ. Внутренних трений между людьми быть не должно. Даже если кто-то на кого-то пожалуется, это не становится достоянием всего коллектива. Затеваем проект, и всегда найдется кто-то, кто против. Тогда этот “кто-то” назначается главным ответственным за проект, и все идет как по маслу.
На ключевой пост главного технолога Анна Шарейко пригласила знакомую со студенческой скамьи Надежду Семченкову.
Несколько лет назад Анна Шарейко предложила своим специалистам новый план развития предприятия. Четыре часа спорили, каждый высказывал свои соображения по поводу слабых и сильных мест проекта, который директор долгими ночами пропускала через свое сердце и разум. И в который раз ее команда выразила доверие своему лидеру: мы с вами.
Птицефабрика строит цеха, расширяя свою географию с целью обеспечить продовольственную безопасность. На основной территории в Верховье появился новый убойный цех и цех по мясопереработке. Сегодня 70 процентов объема производства на фабрике занимают фирменные полуфабрикаты и разнообразная готовая продукция от “Ганны”. Спрос на них на рынке растет с каждым годом. По переработке мяса птицы фабрика лидирует в республике. Уже в этом году здесь запланировано получить 31,5 тысячи тонн мяса птицы, а к концу 2011 года выйти на 40 тысяч тонн.
Строительство, развернувшееся в Верховье в конце 70-х, не прерывается ни на день. Ведь новое время диктует новые условия. В этом году здесь вводят две очереди по пять обновленных птичников с клеточным оборудованием. Запланированы реконструкция цеха готовой продукции, ввод цеха сыровяленых колбас, вторая очередь очистных сооружений.
На птицефабрику уже в марте приедут специалисты из Европы. На повестке дня — получение европейского сертификата.
— Тепличные условия для белорусского производителя рано или поздно закончатся, — говорит Анна Васильевна. — Пора думать, как нам выходить на европейский рынок. Да, это потребует значительных финансовых вложений. Но иначе мы можем остаться без будущего.
Хочу на озеро Гваздок
Анна Шарейко принадлежит к числу тех людей, которым жизнь преподносит порой удивительные сюрпризы. Так бывает, если ты эту самую жизнь очень и очень любишь. Наверно, это впитывается с молоком матери. С детства она увлеклась спортом, выступала с агитбригадой. В институте тренер настаивал, чтобы девушка профессионально занималась лыжами. Но Анна хотела стать хорошим ветеринарным врачом, поэтому лыжные гонки перешли в разряд увлечений. И сегодня она готова подняться на высокогорье и спуститься на горных лыжах с Черной горы, выращивать экзотические овощи на грядках и спеть со сцены любимую песню. Но 300 банок закаток в подвале — это уже в прошлом, как и томаты 22 сортов в теплице. Сегодня время — главная ценность деловой женщины. Ее вторая половинка порой шутит: “Ты замужем за фабрикой”.
— На самом деле я очень люблю лес и речку, а озеро Гваздок в Полоцком районе для меня лучшее место на свете, — признается Анна Васильевна. — Хотя я много где побывала, но больше всего тянет на нашу дачу у озера Гваздок. Там прямо за калиткой растут грибы.
В грибах Анна Васильевна толк знает. У нее и сегодня в подвальчике найдется пара баночек опят, к консервированию которых хозяйка относится с особой щепетильностью, на кухне почти стерильно. Вообще готовить Анна Васильевна любит. Себя называет мясной душой, а вот сладости и мучное — это не про нее.
Прошу поделиться фирменным рецептом. И она с удовольствием рассказывает, как приготовить куриные бедрышки в белом соусе.
У общительной Анны Васильевны много друзей, она дорожит своей семьей и обожает домашнего питомца кота Вики.
Из литературы больше всего любит сказки. Но только те, у которых хороший конец. Почему? Чтобы можно было порадоваться за любимых героев, говорит. Жизненные испытания ее многому научили. И поэтому радоваться за удачу других для нее стало важным условием собственного благополучия.
Первый раз мы встретились с Анной Васильевной, когда она возвращалась в свой директорский кабинет после заседания штаба по строительству. В огромных резиновых сапогах, в “наряде” бригадира-строителя. А я ожидала увидеть изящную женщину на высоких каблуках, в строгом костюме. Но такова уж директор Анна Шарейко. Светская красавица на раутах и приемах, она может засучив рукава взять в руки лопату. Потому как остается верна своему принципу: если слышит от кого-то: “Я не могу”, говорит: “Будем делать вместе”.
Рецепт от Анны Шарейко
Обжариваем куриные бедрышки на сковородке до золотистого цвета. Складываем в кастрюльку, добавляем на 2/3 воды, сливочное масло и тушим. В это время делается зажарка. Лук обжаривается в масле с добавлением ложки муки. Когда курица готова, снимаем с огня, достаем кусочки и даем бульону чуть “очахнуть”. Затем в бульон добавляются зажарка и пара ложек сметаны. Кладем кусочки курицы обратно в кастрюлю и снова на медленный огонь. В конце нужно добавить пару зубчиков выжатого чеснока.
Источник