Анжела ободзинская биография личная жизнь

В Театре Эстрады 29 февраля состоится юбилейный вечер памяти советского певца, исполнителя песен «Эти глаза напротив», «Восточная песня», «Белые крылья», «Анжела», «Первое апреля», «Вечная весна» Валерия Ободзинского. Под его песни в советские годы плакали и сходили с ума миллионы женщин. Но сердце певца было отдано его жене – Нелли. Нелли Ивановна рассказала нам свою историю любви.

“Высмотрел меня в зрительном зале”

-Нелли Ивановна, помните ваше первое знакомство с Ободзинским?

– Конечно. Дело было давно, в начале 60-х в Иркутске, куда Валера с коллективом приехал на гастроли, а я, студентка факультета иностранных языков, пришла на его концерт. Он всегда искал в зале глазами «объект», для которого он будет петь. Так и высмотрел в зале меня. Наши взгляды встретились, всю песню он смотрел на меня. Тогда я поняла – он поет лично для меня. Обратила внимание на его пальцы, они были очень красивые, мне это запомнилось.

А после концерта он сам подошел ко мне, красивый, и я замерла… Пригласил на свидание. Пока он был в городе, мы каждый день встречались, вечерами я ходила на его концерты. Когда Валера уехал, началось что-то неописуемое: он каждый день звонил, писал красивые письма, присылал телеграммы. Потом я приехала к нему на гастроли в Казахстан, и там он сделал мне предложение. А у меня сессия.

Я уехала, но долго одна быть не смогла – любовь взяла верх над всем. Дома тайком взяла деньги и тайно поехала в Одессу, где тогда жил Валера. Я была поражена: он меня встретил, привёл домой, накрыт стол, шампанское, цветы… А потом, спустя несколько дней он познакомил меня со своими родителями, которые приняли меня вполне радушно. Недавно мне удалось побывать снова в той коммунальной квартире, где мы жили с Валерой. Там почти ничего не изменилось.

…Так получилось, что мы с Валерой трижды отмечали день свадьбы. Просто однажды я в Одессе на пляже потеряла обручальное кольцо. Оно незаметно соскочило с пальца и скрылось под водой. Сколько мы не ныряли, ничего не нашли. Валера тогда схватил меня, и мы бегом побежали в ювелирный магазин, купили новые кольца, на них снова выбили наши имена внутри, собрали гостей и снова отметили нашу свадьбу. А на следующее лето кольцо потерял Валера, уже в Ялте. И мы снова покупали кольца и снова собирали друзей.

-Считается, потеря обручального кольца – плохая примета.

-Осадок каждый раз был неприятный, но Валера был уверен, что чем быстрее мы купим новые кольца, тем быстрее избавимся от неприятностей! Так оно и выходило!

У нас частенько бывали гости. Чтобы было удобнее принимать гостей, Валера купил в нашу квартиру красивую барную стойку. В те годы это был эксклюзив, не все могли себе позволить такую роскошь. Бар заполнялся разными хорошими напитками, и Валера потчевал гостей, а я готовила что-нибудь вкусное.

Валера любил искренних людей, не терпел фальши. Дружил с Никитой Богословским, композитором Давидом Тухмановым, поэтом Онегиным Гаджикасимовым.

“Говорил, был бы богатым, имел бы десять детей”

– Мы с ним с самого начала очень хотели детей. Только обзавелись жильем, как на свет появилась наша первая дочурка Анжела, а через девять лет дочь Валерия.

Валера говорил: «Если бы я был очень богатым человеком, я бы завел десять детей. Приезжал бы с гастролей, а мне на шею бросалась бы целая куча детей!». Он обожал делать детям подарки. Всегда с гастролей что-то привозил. Когда Анжела подросла, он выводил ее на сцену, сажал на барабан и пел: «Анжела, если ты со мной – Солнце светит!». В зале многие плакали.

Меня он тоже частенько баловал. В те годы достать что-то красивое и интересное было сложно. Но для меня Валера мог достать самый дефицит. Например, на гастролях ему удалось уговорить одного из начальников по Дальневосточному округу достать дорогую шубу для меня. Тогда чтобы купить шубу, нужно было специальное разрешение. Валера всё уладил, и подарок привезли прямо в гостиницу.

А у него гастроли, ездить по городам с таким шикарным меховым изделием опасно. Валера установил в коллективе очередность дежурства: кто-то из музыкантов обязательно присматривал за мехом – чтобы не стащили. Так его подарок в целости и сохранности доехал до меня. Я представляю, сколько в те годы стоило такое удовольствие, сколько ему пришлось отпеть концертов, чтобы заработать на эту шубу.

-А правда, что песня «Эти глаза напротив» посвящена вам?

-Да. Дело было так: мы вместе поехали в гости к Тухманову, тот пригласил показать новую песню, написанную для Валеры. Пока Давид с Валерой работали, я пила кофе, чтобы не заснуть. Разошлись только в три часа ночи. Тогда Валера сказал: «Нелли, эта песня посвящена тебе! Ведь это у тебя глаза чайного цвета». Хотя после нескольких чашек кофе мои глаза могли быть уже и не чайного, а кофейного цвета…(смеется)

“Не пускали на телевидение”

-Про Ободзинского говорили – у него слиток голоса в горле! Как скоро его заметили на профессиональной сцене?

– Он шутил, что первый успех пришел к нему совсем еще мальчишкой. Они с ребятами играли на пляже, кто-то притащил контрабас, и Валера начал играть и петь. Пел он так заливисто, что публика столпилась вокруг и заслушалась его. Пока слушали – местная шпана обчистила карманы отдыхающих.

Он всегда говорил мне: «Нелли, я упорный, я буду добиваться своего!». Очень верил, что из него получится первоклассный артист!

Его пригласили на прослушивание в самые популярные тогда оркестры – Эдди Рознера и Олега Лундстрема. Выбрал оркестр Лундстрема, и с этого дня началась его профессиональная карьера советского артиста. Тогда ему было всего 24 года! Успех не заставил себя ждать. Валера спел красивую болгарскую песню «Луна» с русским текстом Онегина Гаджикасимова, эту песню показали по телевидению, а потом появилась знаменитая «Восточная песня» Давида Тухманова.

Тогда голос Валерия Ободзинского покорял сердца слушателей благодаря радио. Руководство Гостелерадио, которым тогда руководил Сергей Лапин, углядело в Ободзинском «несоветского артиста» – западная манера исполнения, стильные костюмы, раскованность на сцене. По нынешним меркам он выглядел довольно скромно, но в 60-е годы на телевидении были другие законы и рамки, и Валера в них не вписывался. Многих раздражало, что он всё время поёт о любви.

А ему не хотелось петь о Ленине, о партии – ему это претило. Он был настоящим певцом любви, ему нравилось петь по-русски западные песни из репертуара, например, «Битлз» или Демиса Руссоса, Тома Джонса, Робертино Лоретти. В них была только любовь и романтика, а руководство Гостелерадио ждало от Ободзинского реперутара, в котором есть произведения о всесоюзных стройках и партии.

«Восточную песню» записали на телевидении в очередном «Огоньке». Но перед эфиром всю программу отсматривал Лапин лично. Когда дело дошло до Ободзинского, он придрался к стихам: «В каждой строчке только точки после буквы «л»…» Казалось бы – безобидно! Но ему пришло в голову задать вопрос: «А кого это имеет ввиду Ободзинский? У нас в стране только одно слово начинается на букву «Л» и это – Ленин! Что за намёки?». И песню тут же вырезали. Только благодаря радио она обрела невероятную популярность в СССР. Её пели в каждом ресторане.

-Говорят, Ободзинский никогда не пел на светских приемах и закрытых «тусовках»?

-Это правда. В пьяной компании его часто просили спеть. Но он принципиально отказывался, считал, что его искусство предназначено для сцены. Из-за этого его многие считали заносчивым, необщительным. Но он просто знал себе цену. И не любил пьяных вокруг себя. Мог и двинуть музыканту, если тот приходил на концерт подшофе.

“Не любил желтых роз”

-На концертах Валеру задаривали цветами. Он любил розы. Но мы никогда после концерта не брали желтые розы: ведь желтый цвет – цвет измены. Один раз после концерта мы возвращались с охапкой цветов и в лифте обнаружили, что среди них – желтые розы. Валера вышел и оставил все желтые цветы в холле гостиницы.

-Как произошел ваш разрыв?

-Так получилось, что мы развелись в конце семидесятых, потом, в восьмидесятых снова поженились. А потом он ушел снова. Я порвала все фотографии, письма. А он перестал петь, начал работать сторожем на галстучной фабрике, откуда его забрала давняя поклонница, Анна Есенина. Он поселился у нее, она стала его администратором, уговорила Валеру записать целый диск с песнями А.Вертинского, устраивала ему телевизионные съемки. Но до самой смерти в его паспорте стоял штамп о браке со мной.

-Видимо, и злоупотреблять алкоголем и наркотиками он начал на почве творческой неудовлетворенности?

-Конечно. Каждый творческий человек имеет свои странности. А такой человек, как Валера – упрямый, целеустремленный, в чем-то даже упертый, не мог смириться с тем, что его не пускают на телевидение. Он прекрасно понимал, что дает телевизионная раскрутка. А потом постоянные указания худсоветов – что и как петь! Это его доканывало и он срывался! Он мечтал о творческой свободе, но в СССР это было невозможно. Он понимал трагедию своей жизни, но ничего не мог поделать. Да и в семейной жизни всё было не так прочно, как ему хотелось бы. Это лишало его сил бороться с болезнью.

-Остались ли у него нереализованные планы?

-Валера хотел записать сонеты Шекспира, много читал и работал над этой темой. После того, как он записал диск с песнями Вертинского, он позвонил и сказал мне: «Знаешь, Нелли, мне так не хочется больше петь! Я в своей жизни уже все спел и теперь мне все это просто неинтересно». В последних его записях уже нет того огня, того задора, той мощи, которые были раньше. Из Валеры ушла молодость, энергия, ушла сила, на смену пришла мудрость, другое осмысление жизни, более философское, умиротворенное. Многие воспринимали это как его усталость от жизни. Но я бы назвала это именно спокойствием. Не случайно, именно в годы работы на галстучной фабрике он некоторое время пел в церковном хоре одного из московских храмов, даже отрастил бороду и стал похож на священника. С одной стороны, работа в церковном хоре помогала ему как-то прокормиться, с другой – это был его путь к Богу, путь к новой жизни.

-Вы говорили с ним о религии?

-Со мной и дочерьми он об этом почти не говорил. Анжеле он подарил Библию и икону Богоматери, а перед смертью ходил в церковь. Меня многие спрашивают, был ли крещен Валерий Ободзинский. Да, он был крещен в православии, так что люди могут его поминать в церкви.

-А какая песня больше всего нравилась вам?

-Мне нравились многие песни. Сейчас могу сказать, что это «Аравийская песня» из цикла Вертинского.

-Если бы сейчас встретились с ним, что бы сказали?

-Не знаю. Наверное, слова были бы не нужны.

-Валерия Ободзинского не стало 26 апреля 1997 года…

-Это было не просто 26 апреля. Это была пасхальная ночь. Когда Валеру отпевали, священник сказал: «Умереть так, как он, мечтает каждый священнослужитель – в ночь под Пасху. Это значит, что ему прощены все его грехи». Когда мы с ним прощались, дочка обняла его и в этот момент абсолютно случайно где-то включился радиоприемник. Звучала песня «Эти глаза напротив…» Вряд ли это было случайностью…

утверждают люди, близко знавшие известного певца

Накануне закладки на Площади звезд перед ГЦКЗ «Россия» именной «звезды» Валерия мы опубликовали большое интервью с Анной ЕСЕНИНОЙ, которая прожила с ним, не расписываясь, последние несколько лет его жизни («ЭГ» № 38, 2002). Рассказав без прикрас о непростой судьбе исполнителя хитов «Эти глаза напротив» и «Восточная», Анна посетовала на большое количество посмертных спекуляций на его имени. И призвала наконец оставить имя певца в покое. Но не прошло и года, как свистопляска вокруг Ободзинского возобновилась с новой силой.

Алла ПОПОВА,

Александр БОЙКОВ

Инициаторами нового скандала, связанного с легендарным певцом, оказались люди, вроде бы ему нечужие – его первая жена Нелли Ободзинская (в девичестве – Кучкильдина) и его дочери Анжела и Валерия.

Нелли:

– После смерти Валеры Есенина объявила себя его вдовой и присвоила себе все права на его творческое наследие. На самом деле законной вдовой и наследницей являюсь я. Когда Валера умер, у него в паспорте стоял штамп о регистрации только нашего брака. После нашего развода он просто жил у Анны на квартире и воспринимал ее исключительно как своего администратора. Я тогда к Есениной очень хорошо относилась. Она помогла Валере записать диск «Дни бегут» с песнями Вертинского. И после его смерти мы поначалу дружелюбно общались. Только теперь мы с дочерьми понимаем, как много зла она нам сделала. Когда Валера готовил свой новый диск, он услышал, как поет Анжела. И сразу поставил условие: «На этом диске должно быть две-три песни в дуэте с ней!» Но Есенина тут же запротестовала: «Да какая Анжела певица! Не надо портить альбом этими песнями!»

“Мы подаем на самозванку в суд!”

Анжела:

– Часто она мне звонила по телефону и говорила: «Анжела, твой папа тебя не любит! Он не хочет тебя расстраивать, поэтому попросил меня тебе сказать об этом!» Никогда не забуду, как она пришла к нам в гости и сказала: «Вы думаете, что Валера порядочный человек, а вы послушайте, каков он в жизни!» И поставила какую-то ужасную запись: она, видимо, напоила папу, и он в ответ крыл ее матом.

Нелли:

– А еще у нее есть целый альбом фотографий, где Валера пьяный лежит. Она всем направо-налево их демонстрировала! Да еще в газетах после его смерти слезно жаловалась, как он пил и как ей, бедной, тяжело с ним было! А на самом деле такого мужика еще поискать!

Анжела:

– Последней каплей стал концерт в ГЦКЗ «Россия» и церемония закладки именной «звезды». По традиции сертификат о ее закладке вручают кому-то из самых близких родственников. Меня заверили, что он будет вручен мне как старшей дочери. Но получила его Есенина. На церемонии даже не объявили, что здесь присутствуют дети Валерия Ободзинского.

Нелли:

– И все деньги за концерт взяла одна Есенина. До этого она выпустила десять альбомов Валеры, за которые тоже получила хорошие гонорары. Но ни разу не поделилась с его детьми. На самом деле у нее нет никаких прав! Она заставила Валеру в последние дни его жизни подписать какую-то «левую» бумажку. Что это за «документ» – до сих пор никто не знает. По закону права на творческое наследие Валеры должны принадлежать его дочерям. Есенина нас постоянно обманывала, и мы так и не оформили их на себя. Теперь вот подали иск в суд. Мы хотим правды…

Честно говоря, нас сильно озадачил пассаж про огромные барыши, которые якобы принес Есениной прошлогодний концерт в «России». Дело в том, что продюсер этого концерта Константин Робакидзе год назад рассказывал нам, что расходы по его организации были в несколько раз больше сборов от продажи билетов и их удалось покрыть лишь благодаря помощи спонсоров («ЭГ-Москва» № 37, 2002).

Каким же образом Есенина ухитрилась нажиться на убыточном мероприятии?

– Нелли Ивановна что, с ума сошла? – возмутился Робакидзе. – Никаких денег Анька с этого концерта не получала. Их просто неоткуда было взять. И они все подписали официальные бумаги, что никаких материальных претензий не имеют. Да, сертификат о «звезде» сначала действительно хотели вручать Нелли Ивановне с дочками. Но поскольку Ободзинский последние годы жил с Анькой, решили вручить ей. Когда эта семья выкинула его на помойку, она вынянчила Ободзинского и продлила ему жизнь.

Лечилась в психушке

А вот какие шокирующие подробности о совместной жизни Ободзинского с его женой поведал нам 82-летний Павел ШАХНАРОВИЧ – старейший в России концертный администратор, который долгие годы работал с Ободзинским и был в курсе всех перипетий его личной жизни.

– В конце 70-х Нелли Ивановна лежала в психушке, – вспоминает Павел Александрович. – Ее положили туда после того, как она пыталась повеситься. Валера тогда уже не хотел с ней жить, не хотел второго ребенка – Леру. И на этой почве у нее произошло помутнение рассудка. Нелли никогда не работала, только числилась у нас в коллективе костюмершей, чтобы за казенный счет ездить с нами на гастроли. Страшно пила – у нее это наследственное. Потом спуталась с каким-то официантом с парохода, который был очень похож на Валеру. Из-за этого Ободзинский долго не признавал младшую дочь – мне даже пришлось вместо него забирать Леру из роддома. В довершение всего Валера узнал, что Нелли переспала со Львом Лещенко. Это его окончательно добило. В итоге он развелся с Нелли и в 1979 году женился на своей землячке-одесситке Лоле Кравцовой. Уходя к ней, все оставил Нелли: и картины, и хрусталь, и дорогие сервизы, и золото с бриллиантами.

– У развода была своя причина. Валера к тому времени снова начал безобразно пить, – продолжает Павел Шахнарович. – Но я считаю, что именно Нелли была в этом виновата. В той атмосфере, которую она создала в доме, любой бы запил. Пришлось положить Валеру в областную «психиатричку» на улице 8 Марта. Он совершенно ничего не соображал. Из-за его пьянства я перестал с ним работать. И Лола его выставила. А Нелли Ивановна в это время одного за другим меняла мужиков. Сначала ее любовником был 22-летний мальчик Ядик, оказавшийся уголовником. Его сменил немолодой армянин Эмиль. Потом был еще какой-то грузин. В общем, ей было не до Валеры. Между тем, уйдя от Лолы, он пришел ко мне и сказал: «Я не буду больше пить. Уговорите Нелли, чтобы она со мной снова сошлась». Я провел с Нелли большую работу, они вновь расписались. Но прожили вместе недолго – Валера продолжал квасить. В итоге в 1988 году Нелли с ним развелась и расписалась с поляком Анджеем Янчаком. Замужем за этим человеком она состояла и на момент смерти Валеры.

Таким образом, Нелли Ивановна никак не могла стать его вдовой. Да, Аня Есенина формально тоже не была с ним расписана. Но фактически она была его гражданской женой. А на свое творческое наследие Валера оставил ей завещание – официальный документ, заверенный нотариусом. Составлен он был за два года до его смерти по инициативе самого Валеры.

А что Аня якобы порочила Валеру в глазах дочерей – это бред! Они и без всяких фото не раз видели, как он пьяный валялся и крыл всех матом. Но гораздо чаще они видели в таком состоянии саму Нелли. Иногда она в голом виде спала посреди комнаты с каким-нибудь очередным мужиком. Анжела и Лера в итоге обе стали алкоголичками. Лера однажды спьяну пыталась выброситься с балкона. Слава Богу, Анджей в последний момент успел схватить ее за ногу и затащить обратно. И Анжелу в пьяном виде тоже постоянно преследовала мысль о самоубийстве. Аня приложила немало усилий, чтобы они перестали пить. И долгое время попросту их содержала. В том числе за свой счет записывала Анжеле песни. А вместо благодарности Нелли Ивановна устроила на банкете после концерта скандал, кричала, что Аня увела у нее мужа, а у детей – отца. «Дайте мне денег! – требовала она у спонсора концерта Саши Маношина. – Мне надо девочек воспитывать». – «А сколько лет вашим девочкам?» – поинтересовался он. «Лере – 24, – ответила Нелли Ивановна. – А Анжеле – 33 года». – «Вы знаете, мне 34 года, – сказал Саша. – Но я давно сам зарабатываю». После этого она взяла сумку и начала сгребать в нее со стола выпивку и закуску. Это был такой позор!

«Я отучила Валеру от наркотиков»

То, что Нелли Ивановна и ее дочери сами крайне некрасиво вели себя по отношению к Ободзинскому, подтвердил еще один близкий ему человек – 57-летняя Светлана СИЛАЕВА. Она никогда не афишировала своих отношений с певцом и не только сама не давала интервью, но и другим запрещала упоминать свое имя в прессе. Однако, узнав о скандальном заявлении Нелли Ивановны, решила, что больше не имеет права молчать.

– В 1987 году Нелли фактически выгнала Валеру на улицу, – внесла ясность Светлана Сергеевна. – Вернувшись однажды в Москву с гастролей, он позвонил ей из аэропорта и сказал, что скоро будет дома. На что Нелли Ивановна ему ответила: «В доме много гостей. Тебе ночевать негде». По-моему, в тот день выходила замуж их старшая дочь Анжела. Валера был вынужден снять квартиру. А потом оказался у меня. И прежде чем попасть к Ане Есениной, прожил со мной почти четыре с половиной года. Мы сразу договорились: он год не работает и приходит в себя. Он ведь тогда и пил, и на наркотиках сидел. Я кидала в пузырек от беллатаминала похожие по виду драже валерьянки. И постепенно сняла его с этих таблеток.

Когда Валера сломал ногу, я фактически заново учила его ходить, – вздыхает Силаева. – Где же были эти доченьки, когда папа болел? Ну ладно – Лера, она была еще маленькая. А Анжела была уже замужем. Но она приезжала только тогда, когда ругалась с мужем Сережей. Потом Валера как-то заехал к Нелли Ивановне.

А у них в доме постоянно шли пьянки-гулянки. И кто-то из гостей его избил. У него было сотрясение мозга. Я тогда сказала Нелли: «Я попытаюсь отвести его в платную поликлинику на Большую Почтовую. Но если там не выйдет, я привезу его к вам, по месту прописки, чтобы его лечили бесплатно». На что она мне заявила: «Если ты его привезешь, я его упеку в психушку!» Вот какое у них было отношение к Валере! У них всегда на уме были одни деньги. Валера рассказывал мне, что, приезжая с гастролей, отдавал Нелли по несколько тысяч рублей (это в советское время были деньги, за которые можно было приобрести машину!), а через неделю она уже говорила ему, что денег нет. На галстучную фабрику, где он работал сторожем и где его в 1991 году отыскала Анна Есенина, он пошел работать потому, что я одна содержала дочь с грудным ребенком. Пойти петь он не мог – на эстраде всем уже заправляла музыкальная мафия. Потом он долго не работал – просто боялся выходить на сцену.

Предлагал жениться

– Единственную поддержку Валера нашел в лице Анны Есениной, которая работала с Аллой Баяновой и Борисом Рубашкиным и имела связи, – уверяет Силаева. – И хотя он называл меня своей женой и даже предлагал вступить с ним в брак, я решила, что ему лучше жить у Ани. Когда Валера приехал к ней с вещами, у нее был шок. Она позвонила мне и сказала: «Светлана Сергеевна, я хочу помочь Валере, но я думала, что жить он будет у вас». Но мне уже не хотелось ничего менять.

Естественно, я не забывала о Валере и даже подружилась с Анной. И мне очень обидно слышать сейчас в ее адрес несправедливые обвинения. Что она якобы не давала Анжеле петь с отцом – это ложь! Валера сам говорил: «Если ты считаешь, что у тебя есть голос и талант, пробивайся сама! А на моем имени не спекулируй!» И уж совсем непонятны претензии Анжелы по поводу «звезд» на звездной аллее! Когда Анна ее «пробивала», Анжела первая сказала, мол, ей это не нужно. Что же она теперь обижается, что сертификат вручили не ей!

Естественно, обратились мы за комментариями и к самой Анне Есениной. Она оказалась крайне немногословной.

– Я не чувствую себя ни в чем виноватой перед Нелли Ивановной и девочками, – заявила Анна Альбертовна. – Поэтому ничего опровергать и доказывать не собираюсь. Все, кому надо, и так знают, что и как было на самом деле…