Бывший муж оли савченко

Пять лет назад Лиам Кросс закончил университет и переехал по работе из Англии в Германию. В Оберстдорфе его пригласили на покерный матч, и там он встретил любовь всей жизни. Тогда он ничего не знал о фигурном катании и понятия не имел, что влюбился в пятикратную чемпионку мира Алену Савченко.

Через шесть месяцев после знакомства они поженились. А еще через четыре года Савченко в паре с Бруно Массо выиграла Олимпийские игры.

Sports.ru перевел интервью супруга Савченко Лиама Кросса – об их знакомстве, о Пхенчхане-2018 и о ревности.

– Расскажи о вашем знакомстве.

– Когда мы впервые встретились, мы даже общаться нормально друг с другом не могли, потому что я не знал немецкого, а она не разговаривала на английском. Но Алена понравилась мне с первого взгляда. И тогда я понятия не имел, кто она такая. Я знал, что она фигуристка, но о ее успехах мне рассказали уже позже. Она уже тогда была пятикратной чемпионкой мира и двукратным бронзовым призером Олимпиад. Но я-то об этом не знал! Я даже не представлял, что она уже была на Олимпийских играх. Да и о фигурном катании я почти ничего не знал.

Тогда мы общались с ней на языке жестов. Думаю, поначалу я только действовал ей на нервы.

– Когда она появилась вместе с Бруно Массо, ты хоть подумал, что они могут быть вместе? Или что-то вроде этого?

– Нет. Даже не задумывался об этом. Они не так много времени проводили вместе. Если честно, они скорее держались порознь. Они четко разделяют работу и личную жизнь. Я понял это сразу же.

На следующий день наши общие друзья пригласили нас на ланч. Тогда мы поговорили с Аленой еще немного. Сложно сказать, как это выглядело… Но она согласилась встретиться со мной еще раз. Я предложил ей выпить кофе, и она ответила: «Хорошо, после тренировки я тебе позвоню».

Тогда я жил в городе в шести километрах от Оберстдорфа. Где-то на половине пути там есть большой холм, на который не так-то просто взобраться, если у тебя нет машины. Так вот Алена позвонила мне и сказала: «Я закончила тренировку.  Мы можем сейчас встретиться?» Я ответил: «Эээ, да». В общем, я несся эти шесть километров. И прибежал на встречу весь в поту. Хорошо, что захватил с собой собаку – она неплохо отвлекала внимание Алены от меня. В тот день мы вместе попили кофе.

– Это было свидание?

– Я бы скорее сказал, что мы просто узнавали больше друг о друге. Все-таки тогда нам трудно было общаться, поскольку мы говорили на разных языках. Мы пытались разговаривать на английском, потому что немецкого я не знал вообще. Должен сказать, это был очень странный и ломаный английский. Я хорошо это запомнил. Было забавно. Я спросил ее, бывала ли она на Играх, а Алена просто рассмеялась. Я был испуган, шокирован и удивлен одновременно.

Было сложно не думать: «А почему я вообще должен быть ей интересен?» Потому что я просто работал на военных, но в качестве гражданского. Ничего особенного. А она была на Олимпиаде! Я вообще никогда не встречал людей, которые там выступали. А она мне сказала, что была там четыре раза!

– Свидание, видимо, прошло хорошо, раз вы теперь женаты. Но как ты сделал ей предложение? Это было романтично?

– Нет! Вообще не романтично. Эта было ошибкой в каком-то смысле.

– Что???

– Нет! Само предложение руки и сердца ошибкой не было. Ха! Мне нужно осторожнее выражаться. Я планировал сделать Алене предложение. Разговаривал об этом с родителями. Тогда мы были вместе с Аленой всего шесть месяцев. Но я по-настоящему был в нее влюблен. Я поговорил с мамой, и она сказала: «Твой отец сделал мне предложение всего через шесть месяцев после нашего знакомства. И мы вместе уже 27 лет». Тогда я подумал: «Отлично, я сделаю это». План у меня был не очень грандиозный, потому что Алена не любит, когда я дарю ей цветы или делаю суперромантичные жесты.

– Это почему?

– Я не знаю. Мне кажется, она очень приземленный человек. Не думаю, что ей нравятся всякие излишества. Я держал это в голове, когда все планировал. За полгода нашего знакомства я еще не узнал ее на 100 процентов, но уже точно был уверен, что хочу быть с ней всю жизнь.

В общем, я купил кольцо. Сначала только тайно узнал размер ее пальца. А еще я купил нам мороженое. Я пришел к ней домой, держа кольцо в одной руке, а мороженое в другой. Алена сидела на диване. Я дал ей мороженое, а коробочку с кольцом положил на столик напротив. Потом просто сел, ел мороженое и ждал, когда Алена увидит коробку. И именно в тот момент я планировал сделать ей предложение.

Наконец, она увидела коробку с кольцом. Открыла ее. А я просто струсил. Сидел и ничего не мог сделать… Мне кажется, тогда она даже не подумала, что я хочу сделать ей предложение. Поэтому я просто сделал вид, что кольцо – обычный подарок.

А потом Алена уехала в военный лагерь. Она только-только тогда вступила в армию… И должна была пройти интенсивный курс около 6 или 6 недель. Она уехала в Берлин на следующий день после того, как я провалил план по предложению руки и сердца.

Потом она вернулась всего на день в Оберстдорф, где мы жили, чтобы обратно уехать в лагерь на шесть недель. Я очень хотел сделать ей предложение и не был намерен ждать так долго.

Плана у меня не было. Вернее был, но только один – просто сделать ей предложение и все. И я сделал его, когда мы вместе лежали в кровати утром. Это было совершенно неромантично, но Алена была так рада, что расплакалась. Но это были слезы счастья!

– Олимпиада-2018 в Пхенчхане, наверное, стала проверкой для ваших отношений?

– Если честно, я впервые по-настоящему ощутил олимпийский сезон за три месяца до Олимпиады. К примеру, когда просто ехал в машине… Я тогда понял, что не могу даже водить, потому что за рулем постоянно думал: «А что если она не выиграет Олимпиаду?»  Я прекрасно знал, насколько важна для нее эта победа, потому что с прошлых Олимпиад она привезла только бронзовые медали. Это очень большое достижение, но ей этого было мало.

Мне кажется, это очень сильно давило на нее. Поэтому я очень, очень беспокоился. До такой степени, что мне физически стало плохо. Вот как сильно я нервничал. Но она об этом не знала. А я продолжал думать: «А что если она не выиграет? Как это отразится на ее жизни?»

– Когда она все-таки выиграла, то сразу бросилась к тебе в объятия. Что ты чувствовал тогда?

– Извините. Мне что-то в глаз попало (Лиам в этот момент прослезился – прим. Sports.ru). Когда она победила, я и Софи (невеста Бруно Массо – Sports.ru) сидели на трибуне. У нас не было аккредитации, так что мы даже не знали, как вообще спустимся ко льду. Но, если честно, нам было все равно как. Мы увидели реакцию Алены и… Все было очень эмоционально.

– Что изменилось после этой медали?

– Мы наконец-то смогли нормально вздохнуть после четырех лет тяжелой работы. Я видел как минимум одну тренировку Алены и Бруно каждый день. И даже если у меня не получалось прийти к ним на занятия, то я все равно видел, как много они работали. Их победы и поражения, и как много труда им требовалось, чтобы поставить новые программы. У них было столько взлетов и падений. И увидеть, как они идеально катают произвольную программу, было просто невероятно.

Они были четвертыми после короткой в Пхенчхане. Тогда я подумал, что все кончено. Мы с Софи вернулись в отель и обсуждали, что же нам делать дальше.

– О чем вы с ней говорили?

– После того, как у Бруно были проблемы с прыжком в короткой, мы в большом расстройстве вернулись в отель. Я плакал. Думал, что для них все закончилось. Что шансов на победу больше нет, тем более, что китайская пара (Вэньцзинь Суй и Цун Хань, которые в итоге стали вторыми – Sports.ru) считалась фаворитом и хорошо шла после короткой. Их отставание было 6 или 7 баллов. Я думал, что победить уже невозможно. Алене и Бруно нужно было кататься чисто и установить новый мировой рекорд. Но что об этом будут думать судьи? Это же Олимпиада! Я не знал точно, как там все устроено.

Софи сказала мне, чтобы я успокоился и принял ситуацию такой, какая она есть. Она сказала, что все будет хорошо, и вообще всячески пыталась меня успокоить. Я даже сам не ожидал, что на меня это все так подействует. Я сильно нервничал до Игр, но не думал, что так расстроюсь из-за плохого результата. На следующий день я даже думал, что не смогу смотреть на прокат Алены и Бруно. Буду сидеть с закрытыми глазами.

Это был самый нервный, самый страшный день в моей жизни. Думаю, что страшнее уже и не будет. Я просто представить ничего страшнее не могу. А когда они вышли на лед, то мои нервы были уже на пределе.

– Ты когда-нибудь ревновал Алену к Бруно? Завидовал их сплоченности?

– Никогда. Ни разу. Я всегда воспринимал их как актеров. Они должны играть убедительно. Они должны показывать эмоции. Они должны прикасаться друг к другу и целиком отдавать самих себя зрителям. А для этого им нужно играть… Я видел, сколько времени и работы им понадобилось, чтобы их взаимоотношения на льду выглядели убедительно. Но я никогда не ревновал.

Если подумать, то это даже странно. Они так здорово вместе смотрелись на льду, показывали такие эмоции… Удивляюсь, почему я не ревновал. Думаю, все было бы по-другому, если бы у Бруно не было девушки. Если бы у него никого не было. Вот тогда я бы вряд ли держал себя в руках.

– А как невеста Бруно к этому относилась?

– Я думаю, что немножко ревновать – это нормально. Я не стал бы ее винить, если бы она это чувствовала. Но думаю, что у нее были те же мысли, что и у меня.

Здорово, что мы с Софи всегда могли поговорить. И если бы она ревновала к Алене, то она сказала бы мне и спросила бы, что чувствую я. И она бы послушала моего совета. Но таких случаев не было. Я многим обязан Софи. Мы поддерживали друг друга и вместе справлялись с нервами.

– Что для тебя значит доверие? Почему ты так доверяешь Алене?

– С того момента, как мы встретились, она уже не раз показала мне, как сильно меня любит. Она для меня самый дорогой человек. Она моя всем сердцем. Она целиком отдает себя мне. Я даже словами это выразить не могу. Я просто ей доверяю. И никогда не было, чтобы я ей в чем-то не поверил. И это прекрасное чувство… Я не могу объяснить, почему я ей доверяю. Просто она мне никогда не давала поводов для обратного.

Источник: Olympic Channel.

Фото: Gettyimages.ru/Jamie Squire; Instagram/aljonasavchenko