Дая смирнова личная жизнь муж дети фото

Дая Евгеньевна Смирнова – советская и российская актриса. Она снималась в фильмах «Солдат Иван Бровкин», «Иван Бровкин на целине», «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен» и «Зеленый огонек». Кроме того, Дая была журналистом и киноведом.

Трудное детство

Лидия Смирнова. / Фото: www.itexts.net

Отец Лидии Смирновой, офицер царской армии, воевал на стороне Колчака, а после разгрома армии вынужден был эмигрировать. Но на его руках была маленькая Лидочка, мать которой скончалась вследствие психического расстройства после смерти сына.

Согласилась взять на воспитание девочку семья родного брата отца Лидии. Однако на самом деле малышка не пришлась ко двору. Ей же, как и всем детям, хотелось быть любимой. До 10 лет она не знала, что воспитывается в приёмной семье. Когда же те, кого она считала родными папой и мамой, показали ей фотографии настоящих родителей, девочка испытала шок, а после почувствовала себя сиротой. Строгость и отсутствие ласки со стороны тёти Маруси и дяди Пети с того дня показались ей объяснимыми.

Лидия Смирнова. / Фото: www.24smi.org

Возможно, именно эта детская «недолюбленность» наложила отпечаток на всю дальнейшую жизнь актрисы. Она всегда хотела быть в центре внимания, но ещё больше желала любить и быть любимой.

Первый муж Сергей Добрушин

Лидия Смирнова. / Фото: www.vokrug.tv

Лидия Смирнова никогда не считала себя красавицей, однако в привлекательности своей не сомневалась. У неё была красивая фигурка, очаровательные ямочки на щеках и море обаяния, которое так нравилось мужчинам.

Девочка ещё в школе занималась балетом при Большом театре, однако после получения аттестата поступила в промышленно-экономический техникум. Работала в управлении авиационной промышленности и даже стала студенткой авиационного института.

Лидия Смирнова. / Фото: www.mtdata.ru

Лидия всегда занималась спортом и как-то во время лыжной пробежки познакомилась с журналистом Сергеем Добрушиным. Он влюбился в очаровательную лыжницу буквально с первого взгляда. Впрочем, Лидия тоже не осталась равнодушна к Сергею и вскоре приняла от него предложение о создании семьи.

Уже на втором курсе авиационного института Лидия Смирнова поняла, что не может больше противиться своему желанию стать актрисой. Во время спектаклей или просмотра кинофильмов ей казалось: она может играть не хуже артисток.

Лидия Смирнова. / Фото: www.ruskino.ru

Молодой супруг очень любил свою Лидочку и противиться её стремлению сменить профессию не стал. Вскоре Лидия подала документы в три театральных ВУЗа, её готовы были принять во всех, она же остановила свой выбор на студии при Камерном театре лишь по причине её близкого расположения к дому.

Уже в студенческие годы актриса стала сниматься в кино, а после окончания школы-студии, в 1940 году она получила главную роль в фильме Владимира Корша-Саблина «Моя любовь», сделавший Лидию Смирнову знаменитой.

Романы без продолжения

Исаак Дунаевский. / Фото: www.multiurok.ru

По словам Максима Дунаевского, получить эту роль помог актрисе его отец, Исаак Осипович, который к тому моменту был влюблён в очаровательную молодую актрису. Каждый месяц 13 числа он присылал ей целую корзину белой сирени, одаривал дорогими подарками, ежедневно присылал письма и телеграммы, даже сделал Лидии Смирновой предложение.

ЧИТАТЬ ТАКЖЕ: Исаак Дунаевский: Почему главного советского «мастера по саундтрекам» не любил товарищ Сталин >>

Актриса отказалась выходить замуж за известного композитора, не желая разрушать свою семью. Исаак Дунаевский перестал общаться с Лидией, а потом вдруг появился на пороге её квартиры с огромным букетом. Оказывается, он пришёл сказать объекту своей страсти, что он больше её не любит.

Лидия Смирнова, кадр из фильма «Новый дом». / Фото: www.kino-teatr.ru

Вскоре у актрисы случился роман с капитаном Ушаковым в Крыму. Пока шли съемки фильма, между моряком и актрисой полыхали нешуточные страсти. Когда же актриса вернулась в Москву, капитан прибыл вслед за ней с предложением жениться. Но уже не было романтики южных ночей, не было и корабля. Актриса ответила Ушакову отказом.

В 1941 супруг Лидии Смирновой добровольцем ушёл на фронт, а вскоре она получила известие о том, что он пропал без вести во время боёв под Смоленском. Впрочем, всю жизнь актриса помнила обещание Сергея Добрушина не возвращаться к ней, если он станет инвалидом. И постоянно ей казалось: Сергей где-то рядом и наблюдает за ней.

Сердце пополам

Лидия Смирнова. / Фото: www.mylove.ru

Во время войны в эвакуации в Алма-Ате за Лидией Смирновой ухаживали сразу двое: режиссёр Фридрих Эрмлер и оператор Владимир Рапопорт. Актриса долго не могла выбрать кого-то одного, пока её соседка по комнате, Вера Марецкая не прокомментировала ситуацию. После того, как Эрмлер принёс ей два яйца из своего пайка, а Рапопорт отдал сразу все три десятка, Марецкая отметила: так они будут относиться к ней и в жизни: один выделять кусочек, второй – бросать всё к её ногам.

Владимир Рапопорт. / Фото: www.cleverstory.ru

Лидия Смирнова в результате приняла предложение Владимира Рапопорта. Он действительно безмерно любил свою супругу и закрывал глаза на её увлечения. Даже утешал её после неудачного романа с Львом Рудником, главным режиссёром Театра киноактёра.

Актриса была не на шутку влюблена, но вскоре узнала, что у Рудника она далеко не одна и его многочисленные любовницы с удовольствием содержат режиссёра, продавая шубы и драгоценности в угоду возлюбленному.

Лидия Смирнова и Владимир Раппорт долгое время ютились в коммуналке, а затем им выделили квартиру в знаменитом доме на Котельнической набережной. К сожалению, счастливой актриса там так и не стала.

Константин Воинов. / Фото: www.weburg.net

Она признавалась позже, что самой большой её любовью был режиссёр Константин Воинов. Она блистала в его фильмах «Женитьба Бальзаминова», «Дядюшкин сон», «Дача», «Рудин», она готова была на всё ради него. Но так и не смогла оставить супруга.

ЧИТАТЬ ТАКЖЕ: Какими стали актеры, сыгравшие в фильме «Женитьба Бальзаминова», спустя годы после съемок >>

Смирнова и Воинов даже сняли комнату в коммуналке, чтоб быть вместе. Режиссёр оставил семью ради актрисы, а она разрывалась пополам, будучи не в силах уйти от мужа, у которого к тому времени диагностировали онкологическое заболевание.

Лидия Смирнова. / Фото: www.meshok.net

Так и жила она на два дома, ухаживала за мужем, после спешила на встречу к любимому человеку. После смерти Владимира Рапопорта Лидия Смирнова так и не стала женой Константина Воинова. Они не могли жить вместе, не могли и представить жизни друг без друга. Актриса даже помогла семье режиссёра поучить квартиру, где он и жил с женой и дочерью. А когда любимый человек заболел, принялась неистово ухаживать за ним, ежедневно прибегая к нему. Она перестилала ему постель и мыла полы в его комнате, не обращая внимания на неприязненное отношение к себе со стороны супруги и дочки Воинова.

Одиночество

Лидия Смирнова. / Фото: www.ruskino.ru

Она до конца дней оставалась столь же озорной и влюбчивой. Лидия Смирнова прожила долгую и насыщенную жизнь, а о приходе старости узнала лишь после того, как на одном из банкетов к ней не подсел ни один мужчина. К тому моменту актрисе было уже почти 90 лет.

Лидия Смирнова. / Фото: www.domkino.tv

Сожалела она в конце жизни лишь о том, что так и не стала мамой. Одиночество угнетало её, а редкие визиты родных и знакомых не могли спасти её от щемящего чувства собственной ненужности. Лидия Смирнова ушла в 2007 году на 95 году жизни.

Лидия Смирнова так и не стала счастливой в шикарном доме на Котельнической набережной. Этот дом с момента застройки считался самым престижным в Москве. Квартиры в высотке были пределом мечтаний советской элиты, но получали их люди, имеющие особые заслуги перед страной. Здесь жили лауреаты государственных премий, учёные, артисты, деятели искусства. Но элитную высотку не случайно иногда называли домом одиноких сердец: почему-то в шикарных, полностью обставленных квартирах с панорамным видом на Москву, жильцы не могли быть счастливы.

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:

Пухлые щеки, надутые губки, взгляд исподлобья – такой на экране впервые появилась Дая Смирнова. Долгое время ее называли Любашей, как героиню «Солдата Ивана Бровкина». Фильм принес ей невиданную славу и разочарование в профессии одновременно. Через несколько лет актриса перестала сниматься в кино и стала его критиковать. С кинокритиком Даей Смирновой беседовал Сергей Капков.

– Как вы оказались на съемочной площадке фильма «Солдат Иван Бровкин»?

– Я училась на актерском факультете ВГИКа у Сергея Герасимова и Тамары Макаровой. Окончив первый курс, мы с двумя подружками с большими трудностями прокрались на дипломный спектакль старшекурсников. Аудитории были маленькие, тесные, поэтому посторонних не пускали. Мы сидели буквально под стулом. Во время перерыва ко мне подошла милая женщина, которая оказалась ассистентом режиссера нового фильма «Солдат Иван Бровкин». Снимали рядышком, на студии Горького. Меня пригласили на пробы. Я пришла. Помню, в тот день открывали ВДНХ. На пробах я сразу почувствовала, что мне здесь делать нечего, поэтому после съемок, никому не говоря ни слова, отправилась на выставку, а вечером уехала на каникулы домой в Киев. И только где-то в начале сентября пришла телеграмма: «Вы утверждены».

– Много было претенденток на главную женскую роль?

– Очень много! Леня Харитонов водил туда всех мхатовских девочек. Меня не сразу утвердили – были сомнения во внешних данных. На фотопробы пригласили оператора Славу Шумского, и он сделал из меня такую красавицу, что все сомнения отпали! И после этого Леня все равно привел кого-то из МХАТа. Кого только там не было!

– Имен не будете называть?

-Нет. Сейчас почти все уже покойные.

– Педагоги отпустили вас, второкурсницу, на съемки без проблем?

– В институте с этим было очень строго, но Герасимов и Макарова разрешили мне сниматься спокойно. И не только потому, что студия находится рядом со ВГИКом и Сергей Аполлинариевич был на ней художественным руководителем, но и потому, что роль главная. Педагогам льстило, когда их ученики становились знаменитыми.

– Фильм ставился на Леонида Харитонова?

– Да, именно на Леньку. Он был уже известный, снялся в «Школе мужества» по Гайдару и покорил всех своим обаянием. Да у нас в группе все были обаятельны – даже скрипучий и шепелявый Иван Владимирович Лукинский, наш режиссер. А какой был оператор Валя Гинзбург! Иногда приезжал наш любимый поэт Алексей Фатьянов, как мы его обожали! Вся группа кричала: «Леша приехал!» Это обаяние взаимоотношений перешло и в фильм. Камеру не обманешь, она как рентген.

– Иван Лукинский долгие годы был вторым режиссером, пока не получил дебют – «Чук и Гек». Затем он снял «Ивана Бровкина», и больше громких побед в его биографии не случилось. Каким он был на съемочной площадке?

– Он и тут оставался вторым: все время интересовался фоном, декорациями, а актерам ставил очень прямые задачи. Конечно, «Бровкин» стал его звездным часом, его «Чапаевым». Он не возражал, когда мы меняли текст, а делали это постоянно. В сценарии изначально было много псевдодеревенского, в реальности так не разговаривали. Вот все и возмущались. Та же Пельтцер, если ей что не нравилось, называла все своими именами. А Лукинский и не сопротивлялся. Он даже радовался, когда актеры привносили что-то свое, смеялся. А если ругался, то наигранно, по-детски. Он правильно подобрал артистов, почувствовал их, угадал даже отрицательное обаяние Жени Шутова в роли Самохвалова. Вокруг съемочной площадки всегда толпился народ. Иван Владимирович ругался, чтобы соблюдали тишину, не то сейчас всех выгонит, выкинет, в речку сбросит… И все боялись. Но потом все равно подходили советовать: вот тут лучше сделать так, а тут – так.

– Помните ли сами съемки?

– Естественно, снимать начали, когда уже надо было закрашивать зеленой краской желтые листья и окунаться в холодную речку. Такой уж порядок в кино. Мы уехали в Тверскую область, под Городец. Там снимали Волгу, наши встречи-прощания. Жили в самом Калинине, а на деревенские съемки выезжали в Савинову слободку. Это было заброшенное село, где достроили фасады изб. Наши лазили по домам, брали кому что не лень. Река была холоднючая! Леньке пришлось в нее падать, а Пуговкину – прыгать солдатиком. Но они согласились на такой подвиг только потому, что на съемочную площадку были доставлены два ящика горячительного. За кадром все дружно их растирали, укрывали телогрейками, одеялами, а потом наливали.

– Никто не простудился?

– Я простудилась, зимой. Валечка Гинзбург – он же поэт большой! – сказал, что нужна съемка в три часа утра. Вот и представьте себе: середина ночи, мороз под тридцать, русская деревня под снегом… Красота необыкновенная! Но как работать? Отрываешься от печки и – на мороз, в кадр. Разболелась я так, что могла сорвать съемки надолго. Лечила меня Татьяна Ивановна Пельтцер. Она пришла в ресторан, велела девкам собрать со всех столов баночки с горчицей, достала свежую газету, вымазала ее горчицей, завернула в нее меня всю, накрыла одеялами и заставила выпить горячий чай. Я вопила, как резанная, взывала к милосердию, пока не покраснела, как свекла. А через день, как миленькая, уже вновь была на морозе.

– Кто с кем общался на съемках?

– У Татьяны Ивановны был «салон», вся верхушка группы. Она была и спонсором накрытых столов, и веселым участником. Конечно, играли в карты. Местные жители ее наперебой угощали, соревновались, чьи пирожки или чья моченая брусника ей больше понравится. Зазывали на самогоночку. Среди бабулек такая конкуренция шла: кто с ней тремя словами перемолвился, кто двумя, а кому она улыбнулась. Все считали, что Пельтцер из народа. Ничего подобного! Настоящая столичная штучка, в Германии несколько лет жила. Но деревенские бабки ее обожали. Вокруг Михаила Ивановича Пуговкина всегда был кружочек. Кто-то где-то ругается, кто-то тоскует, а вокруг него всегда людно. Он рассказывал какие-то истории всерьез, а все покатывались. Я по сей день помню его байку о том, как он покупал фуражку-аэродром, чтобы перекрыть овал лица. С тех пор я ни одной шляпы не купила без хохота. А как он преподносил свой текст! Прием хороших актеров – запоминающиеся фразочки. Ими он сыпал как из рога изобилия: «Закон моря!», «Люблю, но об этом никто не узнает», «Шофер – первый класс! Моя школа!»…

Сергей Капитонович Блинников, Блин, тоже был большой баловник. Шутил со строгим видом. Его робкая, интеллигентная жена Анна Коломийцева при нем и пикнуть не могла. Оба мхатовцы, милейшие люди. Верочка Орлова – воплощенное обаяние на двух ножках! Со всеми вежлива, улыбчива, мила. В ней чувствовалась закалка «театрального террариума», который ее ничуть не испортил. Таких, как она, всегда было мало.

– А вы с кем общались?

– Я всегда оставалась кошкой, которая сама по себе. Характер у меня был паршивый. С самого начала я считала, что это кино – антиинтеллектуальное, неумное барахло. «Иван Бровкин» в какой-то степени биографию мне и подпортил. Я видела себя на экране этакой ироничной горожанкой, но никак не деревенской девахой. Хотя характер вздорной председательской дочки был угадан.

– Как складывался ваш дуэт с Леонидом Харитоновым? Вы смогли притереться?

– Мы с Леней особенно не дружили. Во-первых, всегда рядом была Света Харитонова, его милая жена, которая была выше его на голову. Вот с ней мы как-то симпатизировали друг другу. Света немножко его ко всем ревновала, а мне бы и в голову никогда в жизни не пришло влюбиться в такого мальчика. На второй серии они разошлись, Светлана очень переживала, я с ней часто встречалась. Потом она снялась в картине «Летят журавли», познакомила меня с Таней Самойловой. Света Харитонова – великолепная актриса, которой я восхищаюсь. А с Леней мы не мешали друг другу. Вся лирика, мягкость в нашем дуэте – от него, а от меня – все фырканье. Он и человеком был слишком мягким и безотказным, что сильно отразилось на его биографии.

– Как я понял, артисты были предоставлены сами себе. А как же вы, дебютантка, справлялись?

– А разве не видно? На лице этой молодой артистки написано, что она мечтает побыстрее смыться из кадра. Ведь как должен подавать себя настоящий герой? Вытеснять всех, лезть на первый план! У меня, к сожалению, не было в характере желания нравиться, подавать себя. Может, зрители увидели и в этом обаяние. А играла я никак.

– Но вам помогали? Делали замечания?

– Помогали, а как же! Но, видимо, по своей так и не раскрывшейся актерской природе – ха-ха-ха! – совсем уж бездарно, глупо, по-дурацки я себя не вела. Меня не ругали. Все решалось просто, незатейливо. Все держались на равных. Может, если бы мы Достоевского экранизировали, возникали бы советы, покровительства. А тут-то о чем было говорить?

– Никто не верил в успех?

– Да не то чтобы не верили… даже не задумывались! Не подозревали, что может получиться такая успешная картина. Никому это в голову не приходило. Ну выехали в деревню, собрались милые люди. Река, природа… Не всерьез делалось то, что оказалось обаятельным, ностальгическим искусством…

/06.04.2005 /

По материалам сайта www.gzt.ru