Дмитрий гранкин биография личная жизнь

Волейбол

Сергей посмотрел матч с Бразилией в финале Олимпиады всего один раз. Вернувшись из Лондона домой. Сам нашел запись в Интернете. С нами в редакции «Советского спорта» еще раз посмотрел. Он, кажется, пока до конца не понял, что обречен рассказывать об этом матче, как герои Суперсерии СССР – Канада, наверное, всю оставшуюся жизнь.

«ВОЛКОВ РАДИ ОЛИМПИАДЫ ПОЖЕРТВОВАЛ СОБОЙ»

– Сергей, с каким настроением шли «на бразильца»?

– Нам такая игра предстояла, на которую немыслимо было не настроиться. Хотя шли мы в принципе спокойными. И перед матчем были спокойны, и во время игры.

– Можно ли быть спокойным перед такой-то игрой?

– Спокойными – не значит ведь несерьезными. Можно воспринимать все серьезно, быть собранным до предела, но при этом не нервничать. Вот такое было состояние…

– Где была ахилессова пята у бразильцев, вам удалось ее заранее нащупать?

– Мы специально ее не выявляли, просто очевидно было, что Бразилию надо остановить в центре сетки, что основная игра через центр пойдет. А потом последует наша атака, которую нужно будет реализовывать.

– Одним из элементов подготовки к финалу была установка не общаться с журналистами. Вам это помогло?

– Да, это был такой психологический ход. Когда люди сконцентрированы на чем-то одном, им лучше как можно меньше отвлекаться. На протяжении всей Олимпиады мы действительно мало разговаривали с прессой, однако до этого мы ведь были абсолютно открыты! У нас на базе были дни, когда к нам свободно могли приезжать журналисты, мы шли им навстречу и ни от кого не скрывались, отвечали на любые вопросы. По-моему, все, кто хотел, у нас перед Олимпиадой все и спросили. А в Лондоне мы уже закрылись, да. Собственно, Владимир Романович нам ничего не запрещал. Он сказал: «Вы можете подойти, ответить на пару вопросов, просто не увлекайтесь».

– Хорошо, вы отгородились от внешнего мира. Чем же вы занимались там две недели? От такого затворничества можно с ума сойти?

– Все свободное время было посвящено восстановлению. Скучать было некогда, поверьте. У кого какие-то болячки – шли на физпроцедуры, в общем, каждый занимался собой, чтобы выходить на игры уже в оптимальных кондициях.

– А травмы были у всех?

– Да…

– Правда, что у Волкова из колена чуть ли не литрами жидкость каждый день откачивали?

– Да, у Саши очень тяжелая ситуация была. Он с нами практически не тренировался. У него проблемы начались на первом этапе сборов. Саша сказал: «Я пожертвую своим коленом, я всем готов рискнуть, только бы на Олимпиаде сыграть!».

– Видно было, что ему адски больно во время игр? Или он на обезболивающих уколах держался?

– Мужчины привыкли свою боль скрывать. Он внешне ничего не показывал. И ничего не говорил. Только он сам может рассказать, каково ему было. А из того, что мы видели… Да, после каждой игры доктор ему по 300 миллилитров жидкости из колена вытягивал шприцом.

– Всю дальнейшую карьеру, получается, под угрозу поставил?

– Сашу будут оперировать в Германии. Возможно, он вообще не сможет в этом сезоне играть. А насчет дальнейшей карьеры – давайте на лучшее надеяться.

– А еще Максим Михайлов прямо перед Играми ногу подвернул…

– Да, это был такой тревожный звоночек для Владимира Романовича – что он не взял второго диагонального. Но Михайлов с подвернутой ногой через два дня уже играл.

– Вас-то за что от сборной отлучали?

– О, лучше бы не вспоминать. Я пропустил Кубок мира, потом сборы были сложные, одно на другое навалилось, и Владимир Алекно принял такое решение: отправить меня на время домой. Никаких объяснений не было. Но я подумал, что надо уважать его решение. Переживал, конечно, очень. Потом как-то отпустило. Делал свое дело, работал: выпустят – значит выпустят, нет – значит нет. Зато когда выпустили меня против американцев, во мне все кипело, такая злость! Сейчас, мол, покажу, что я должен играть, а не кто-то другой.

– Правильно ли говорят: что из двух пасующих сборной Гранкин психологически более устойчив, а Бутько – изобретательнее.

– Не согласен с этим! Ни по поводу себя, ни по поводу Саши. У нас просто стили разные. У меня, например, изначально так сложилось, что в «Динамо» я играл с очень скоростными ребятами и привык все делать на большой скорости. В этом есть плюс и есть минус.

– Минус, видимо, тот, что когда на скорости, то и ошибок больше?

– Конечно. А Саша Бутько помедленнее играет, зато покачественнее и понадежнее.

«АЛЕКНО НЕ МАТЕРИЛСЯ В ОТЛИЧИЕ ОТ КАРПОЛЯ В СЕУЛЕ»

На экране в редакционном конференц-зале уже полным ходом идет первый сет. 4:1, 5:1. Ведут бразильцы.

– Шоковое начало. Как бразильцам удалось так «просчитать» Макса Михайлова? У него поначалу вообще ничего не получалось.

– Там, смотрите, была ошибка судьи, когда Макс попал в площадку, а судья показал аут. Это Михайлова чуть-чуть подломило. А когда вначале не пошла игра, потом непросто ритм набрать. Судья Хобор потом еще не раз напортачил. В концовке, например, когда мяч отменил, благодаря которому мы уже олимпийскими чемпионами становились. Слава богу, что Хобор ушел на пенсию. Это как раз был его последний матч в карьере. Действительно, в игре были такие моменты, когда весь мир все видел, а судья будто без глаз.

– Момент, когда вас меняют на Бутько в самом начале матча. Алекно не понравилось, как вы ведете игру?

– Нет, просто он что-то хотел поменять, а у меня не пошло в начале. Но я знал, что потом вернусь, поэтому отнесся к замене без эмоций.

– Но вы так и не объяснили, как бразильцам удалось до такой степени «задушить» Михайлова?

– Такая у них была тактика: Михайлов наш основной забивала, и они бросили все силы на то, чтобы перекрыть ему воздух. И мы поняли, что нужны какие-то кардинальные перестановки. Когда Дима Мусэрский повел за собой команду, начал забивать, забивать, забивать, то Максу сразу же стало легче, да и бразильцы его «отпустили», он стал тоже свои очки набирать.

– Первый технический перерыв. Что Алекно говорил вам?

– Он чувствовал, что команда перегорает. Что ему нас нужно успокоить, еще втолковать каждому, чтобы он занимался своим делом. А то, получалось, мы будто шторки опустили и играем, играем. Бездумно немножко. Алекно призывал нас успокоиться и начать выполнять установку, которую мы сами же и выбрали. Все перерывы из таких разговоров и состояли.

– Скажите уж, Алекно матерился при этом, как Карполь в Сеуле?

– Конкретно в этом матче Алекно был молодцом, идеальная выдержка! Ни разу не гаркнул. Хотя мы понимали, что одна капля – и все может измениться, – смеется Сергей. – Вы поймите, у тренеров тоже нервы, невозможно все в себе держать!

«ХОД С МУСЭРСКИМ НЕ БЫЛ ЭКСПРОМТОМ»

– Алекно часто повторяет, что ему не нужен психолог. Это настолько сильный, умеющий справиться с любой эмоцией, с любым плещущим через край чувством человек?

– Я считаю, в волейболе вообще не нужен психолог! Представьте, придет психолог, пусть даже очень хороший, но который не знает волейбола, не понимает его нюансов. Сколько лет ему надо обучаться, чтобы понимать волейбол? Как он может при счете 24:23 что-то сказать тому же Тетюхину, как ему сейчас выйти и подать подачу?! Это же смешно! Был у нас опыт с психологами, и не один. Зоран Гайич привлекал их в 2006 году, в «Динамо» с этим экспериментировали. И все упиралось в стену.
Алекно гораздо более эффективен. Он давно нас знает, знает наши особенности. Когда на тебя нужно крикнуть, когда, наоборот, морально поддержать.

– Внимание на экран! Проиграны две партии. В третьей ведут бразильцы. Они уже, не сдерживаясь, начинают праздновать…

– А мы по-прежнему не справляемся в атаке. А если не получается в нападении, с бразильцами очень тяжело играть. Прием у нас все-таки не на их уровне. «Выбивали» нас с приема, мы не задействовали своих центральных, которые у нас самые сильные в мире…

– Как Алекно пытался добиться перелома?

– Он постоянно искал оптимальный состав. У Тараса Хтея не пошло, он поставил Диму Ильиных, Дима поначалу хорошо работал, потом «прихватили» его пару раз бразильцы – он выпал. У меня не сложилось в первой партии, вышел, как мы уже упоминали, Саша Бутько.

– В какой момент ход с Мусэрским и Михайловым появился в голове Алекно?

– Меня он не удивил, поскольку мы это наигрывали.

– Ах, наигрывали все-таки? А со стороны казалось – это чистый экспромт, гениальное озарение.

– Наигрывали, мы же знали, что едем на Олимпиаду с одним диагональным и, если что-то случится с Михайловым, выйдет Мусэрский.

«И ТУТ СЕРЕГА ВЫШЕЛ НА ПОДАЧУ»

– Странный на первый взгляд выбор. Мусэрский – самый высокий в команде и далеко не самый выносливый…

– Не знаю, как Алекно почувствовал, что Дима – тот человек, который нужен. Возможно, в таком чутье и есть мастерство тренера. Терять нам было уже нечего, бразильцы нас просто убивали, и ему нужно было что-то сделать, чтобы «передернуть» игру. Это было его решение, а если он что-то решает, то так и будет. Так же как он решил, что я еду домой после матчей Мировой лиги в Доминикане, так и здесь.

– Крутой нрав Алекно помогает держать игроков в тонусе?

– Конечно!

– Говорят, что он от груди 200 кг жмет.

– В этом году нет – он операцию перенес, а как жмет 180, я сам видел.

– Впечатляет?

– Не то слово!

– Концовка третьего сета, 19:22. Отыграть такое отставание в концовке, тем более у бразильцев, – полнейшая безнадега.

– У нас вышел на подачу Серега (Тетюхин. – Прим. ред.). Он выстрелил три «пушки»: один переходящий мяч был, один в защите вытащили и один эйс. Что сказать?.. Мастер!

– Чувствовали напряжение с той стороны площадки?

– Ни малейшего! У бразильцев было полное ощущение, что они уже выиграли. Поднимали руки, благодарили небо. Рано радовались…

– Вас это разозлило?

– Нас все на свете разозлило уже после счета 2:0. Лично я ходил по площадке и думал: как так? Такого просто не может быть!

– Споров во время тайм-аутов не возникало? Кто-то вообще осмеливается перечить Алекно?

– Конечно, спорим, это же творческий процесс, без этого никуда. Но в основном – на тренировках. В играх такое редко бывает. Если случается, обычно отходим в сторону и обсуждаем.

– То есть, если Алекно кого-то отводит в сторонку, значит, возник спор?

– Зачастую, да.

– Лично у вас часто бывают творческие столкновения с тренером?

– Да. Даже во время финала: я предлагал одну тактику, Владимир Романович настаивал на другой. Изначально мы хотели сыграть с бразильцами, как американцы в пекинском финале, когда центральные играли далеко от связующего. Я же предлагал играть ближе, быстрее. Алекно сначала сказал, что продолжаем придерживаться первоначальной тактики, но потом все-таки внес коррективы в зависимости от того, кто из блокирующих был на передней линии: Волков или Апаликов.

«ЗНАЛ: НУЖНО ПАСОВАТЬ МУСЭРСКОМУ»

– «Больше-меньше» в третьем сете. Каждое очко может стать последним. Что чувствовали?

– Был абсолютно спокоен, знал: нужно пасовать Мусэрскому.

– Что за озарение на него снизошло? 31 очко на незнакомой позиции против бразильцев – это фантастика!

– Честно говоря, никогда не видел, чтобы Дима так играл, чтобы так завелся. Когда я увидел его настрой, мне все стало понятно: надо отдавать ему передачи. Пока человек забивает – пусть забивает. Вообще центральный игрок столько не нападает, сколько диагональный или доигровщик. А тут Дима дорвался и остановился лишь после финального свистка.

– Третью партию вы взяли, удивив соперника. Но почему потом бразильцы не смогли найти противоядия против нашей тактики?

– Скажу про себя: на четвертую партию я выходил уже с уверенностью, что у бразильцев нет шансов. Да и вся команда думала так же. У нас игра пошла, и мы бразильцев просто добивали. Что касается соперников, то они сломались психологически: уже повесили себе медали на шеи, а тут такой перелом. Причем очень важно, что победу в третьей партии мы именно вырвали, а не разгромили их с преимуществом в 10 очков.

– Со стороны казалось, что и физически они сильно сдали.

– Так всегда и бывает именно после таких психологических надломов: сразу и физическая усталость наваливается. А у нас наоборот: мы поймали свою игру и об усталости забыли. Так было до последнего очка, а когда его забили, сразу навалилась опустошенность.

– Когда же пришло настоящее чувство радости?

– Радости?.. Мне кажется, мы даже сейчас еще не до конца поняли, что сотворили.

БАЙКИ ОТ ГРАНКИНА

«В ЕГИПТЕ ВЫСТУПИЛ ЗА СБОРНУЮ ОТЕЛЯ»

Связующий сборной и московского «Динамо» относится к тем счастливым людям, которые во время игры или тренировки думают только об этом, а выйдя с арены, перестают думать о волейболе.

– С моим партнером по «Динамо» Димой Щербининым мы заядлые бильярдисты, – рассказывает Гранкин. – Играем на русском бильярде, причем почти всегда у нас получаются зарубы. Однажды генеральный менеджер сборной Роман Станиславов бросил нам вызов, пообещав обыграть и меня, и Диму. Ставка была – 5 тысяч рублей. Сначала он проиграл Щербинину, потом и мне. Больше против нас не играет.

АНКЕТА «КТО КОГО»

«ПОДБРАСЫВАТЬ АЛЕКНО НЕ УСТАНЕМ»

– Думаю, Дима повыше. А Сабонис, конечно, помощнее.

(На самом деле Сабонис выше: рост знаменитого центрового – 220 см, Мусэрского по разным данным – 217–219 см).

Кто тяжелее: Владимир Алекно или Александр Карелин?

– Волков, как и Кураньи, большой модник. Давайте поставим знак равенства, – смеется Сергей.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

Сергей ГРАНКИН

Родился 21 января 1985 года в Кисловодске.

Амплуа: связующий.

Карьера: «Нефтяник» (Ярославль) – 2001/02–2004/05, «Луч» (Москва) – 2005/06, «Динамо» (Москва) – 2006/07 – н.в.

Титулы: олимпийский чемпион Лондона-2012, бронзовый призер Пекина-2008, победитель Мировой лиги-2011, вице-чемпион Европы-2007, чемпион России-2007/08.