Ева корсакова биография личная жизнь

Рубен Акопян и Ева Корсакова: планы и отношения в большом городе.

Каждое утро Рубен Акопян и Ева Корсакова – ведущие утреннего шоу «Утро на Семи Холмах» будят город, рассказывая о планах и отношениях.  Порталу WORLDPICS они рассказали об отношениях между Рубеном и Евой, доминировании и подчинении, миниатюрном браке и о том, как сказать «добрый день» так, чтобы тебя дослушали до конца.

Всегда интересно узнать об истоках. Как вы пришли на Радио 7 на Семи Холмах?

Рубен: У Евы на радио имеется блат (смеётся)

Ева: Это правда. Я познакомилась с программным директором Радио 7 на Семи Холмах Юрой Федоровым, когда он работал на радио «Шоколад». Но поработать вместе нам не удалось, потому что наше знакомство произошло примерно за неделю до моих родов. А когда я родила, он меня пригласил на Радио 7 в утреннее шоу.

Быть мамой  — было осознанным решением. И  я не очень рвалась на работу, но, прогуглив, кто ведет утреннее шоу, – а о Рубене ходят легенды, — я поняла, что хочу познакомиться с «тем самым Акопяном»…   

То есть тебя просто пригласили соведущей к Рубену или был какой-то кастинг?

Рубен: Кастинг – не то слово. Мы дали объявление о том, что ищем ведущую на шоу. Естественно посыпалось огромное количество резюме от радийщиц. Из миллиона соискательниц на пробы пригласили человек 35-40. Оценивали по разным параметрам: как мы звучим вместе, как чувствуем и понимаем друг друга. Долго выбирали.

И всё было, как говорится, не то. Я не сразу понял, в чем проблема. На самом деле, всё оказалось просто: все соискательницы были именно ведущими. Они, как правило, прекрасно чувствуют себя в монологе. А нужен был человек, который сможет органично  существовать в диалоге. И вот тогда Юра (программный директор Радио 7 на Семи Холмах) предложил мне попробовать «одну свою старую знакомую». Ей оказалась Ева. Она пришла и осталась.

Ева: У меня не было опыта «линейщика» — ведущего, который существует в монологе весь эфир. Я — диалоговый ведущий, мне нравится, когда кто-то доминирует в эфире. Я действительно очень хорошо исполняю «вторую партию». Когда у Рубена пропадал голос, я была одна. И честно говоря, все надо мной смеялись, потому что я сама себе вопрос задам, сама на него отвечу, сама шучу, сама смеюсь и сама анонсирую то, о чем расскажу потом. Из разряда «тихо сам с собой я веду беседу».

Понятно, почему Рубену понравилась Ева. А тебе самой насколько было удобно подстроиться к диалогу с Рубеном?

Ева: если человек — личность, то с ним мне легко сработаться. Если же весь образ это лишь спланированный пиар, мне будет тяжеловато… Про Рубена же я сразу поняла, что он умный, начитанный, с интересным багажом, что мне с ним будет интересно. Это очень важно, для утреннего эфира особенно. Потому что мы находимся вместе в самое стрессовое время. С утра раздражают даже самые близкие. А тут – коллега. И должна признаться, что Рубен не бесит.

А сейчас мы, конечно, совсем притерлись. Научились понимать без слов, считывать выражения лица, моменты, когда не стоит трогать друг друга. Знаем, когда можно спросить, а когда этого делать не надо.

Рубен:  В общем-то, у нас что-то типа эфирного брака (смеётся)

Шоу про планы и отношения повлияло ли на ваши планы и отношения?

Ева: По второму высшему образованию я психолог. Ко мне бывает, обращаются за советом. Если это не психологическая консультация, я даю лайфхаков из тех, что мы давали в эфире — помогает.

Рубен:  Я не могу сказать, что для меня были какие-то откровения. Но многое из того, что я знал и понимал раньше, систематизировалось. Так что да, скорее, повлияли.

Что общего между вами и вашими персонажами в утреннем шоу?

Ева: Прежде всего, жизненная позиция. Мне не нравится быть паровозом, я спокойно себя чувствую в паре с кем-то. Что касается различий, то я ни за что не скажу, какая музыка у меня в ipаd-е. Потому что наш слушатель будет сильно удивлен.

Рубен, а у тебя?

Рубен: Ну в каких-то основополагающих вещах мы с ним единодушны. Разница в деталях. Например,  мой персонаж менее совестливый, чем я. В смысле, он наглее. И активнее в целом. Если для меня идеальный отпуск – это у моря с книжкой, то он – не такой. Поэтому я в путешествиях обязательно сделаю фотографии ногами кверху на какой-то экстремальной высоте. Персонажа ведь надо отрабатывать (смеётся) А потом  обратно за книжку.

Ева, ты сказала, что большинство ваших слушателей удивились бы тому, что ты слушаешь. Так что же?

Ева: Ну, скажем, из иностранных — Стромае (Stromae), из наших — Биртман…Правда, последний его альбом, который я с таким нетерпением ждала, мне не очень понравился. Очень люблю украинские группы – саунд у них гораздо круче. Будем честны, наши так не «качают». Сейчас я наблюдаю за такой девушкой как Настя Каманина. Люблю Ольгу Арефьеву, Касту, Брейнсторм, Игоря Григорьева

Рубен?

Рубен: Из наших — Кашин и БГ. То есть слушаю-то я много чего, чтобы быть в курсе того, что происходит в мире музыки. Но для души, для себя – это другая история. Я слушаю только тех, кто мне близок по духу. Из не наших – очень много всего: от Майкла Джексона, Гару, Фионы Эпл и Селин Дион до Stereophonics, Rag’n’Bone Man, Ленни Кравица и Оззи. Много всего, всех не перечислишь.

Какие самые сильные воспоминания связаны у вас с интервью для радио?

Рубен: У меня самое классное воспоминание связано с обладателем одного из сильнейших голосов в истории поп-музыки Майклом Болтоном. В своё время он начинал в очень «тяжелой» рок- команде. Не только как певец, но и как автор песен. Правда, об этом сейчас мало кто вспомнит.  И вот, помню, я решил, что будет круто, если он споёт в той «тяжелой» манере одну из самых известных своих песен уже гораздо более попсового периода — «When a men loves a women» . Вот мы с ним тогда отожгли!

Ева: А мое воспоминание связано с Романом Григорьевичем Виктюком. Я попала на репетиции к нему в театр. Чувствовала себя гномом: сидела на задних рядах и, казалось, что меня никто не замечает. И тут неожиданно ко мне подсаживается сам Виктюк и спрашивает: «Что лишнее на сцене?» Внутренне перекрестившись, я говорю: «Мне кажется, ваза, я все время вынуждена на нее смотреть». Роман Григорьевич поворачивается к сцене и громко произносит: «Даже девочка видит, что ваза лишняя!» И что вы думаете, все сбежались и стали эту вазу переставлять. А Виктюк продолжает: «Я не знаю, зачем ты здесь, но я вижу, тебя ждет великое будущее». И эта фраза до сих пор согревает меня в любой сложной ситуации.

Я знаю, что тебя с театром связывают не только репетиции у Виктюка. Твоя бабушка пела в «Большом».

Ева: Да, моя прабабушка Наталья Христофоровна Корсакова, в девичестве Зимсон, действительно выступала на сцене Большого театра. Она не была примой, но пела там. Мой прадедушка тоже был необычным человеком. Будучи простым бухгалтером, он снимался в наших первых фильмах. Его на площади Маяковского увидели кинематографисты и сказали – у вас лицо выразительное, будете сниматься в кино? И он действительно снимался в фильме «Соловей Соловушка, или Дуня Курнакова» и «Острове Сокровищ» — лысый, с большим носом – настоящий пират.
Мой дед – их сын, учился с Василием Сталиным в одном классе, его Надежда Константиновна Крупская (жена Ленина) подвозила на машине до школы и угощала конфетами. А моя мама росла с Денисом Драгунским, тем самым, о котором Виктор Драгунский написал «Денискины рассказы». Судя по семейным рассказам, мама была прототипом рыжей девочки Аленки, с которой дружил Дениска.

Рубен, а твои родители, как я понимаю, не были связаны ни с театром, ни с радио?

Рубен:  Да боже упаси! Родители мои были абсолютно нормальными людьми. Насколько мне известно, я в нашем роду первый, у кого проявились раздвоение личности, мания величия и тотальное недержание речи (смеется) Папа был главным инженером одного из крупнейших в Советском Союзе машиностроительных  заводов, мама – заведующей библиотекой в НИИ. Обычная семья советских интеллигентов. Пока не появился я и не испортил приличную родословную.

Как преподаватели курсов радиоведущих и публичных выступлений, что основное надо знать, если хочешь заниматься публичной профессией?

Рубен:  Повторюсь: главное, что надо знать, это чего ждёт аудитория. И неважно, стоишь ты перед людьми или они слышат тебя в приёмниках. В публичных выступлениях, будь то говорение в радиомикрофон или выступление на  мероприятии, всё как в производстве сцен массовых сцен в киноблокбастерах, когда  специалисты по спецэффектам берут небольшую группу статистов и превращают в огромную толпу. Так и тут: если ты знаешь, как  наладить контакт с одним человеком, сможешь это сделать и со всей аудиторией. Для этого нужны, безусловно, харизма, чувство юмора и эмоциональность. Нескромно получилось, но чего уж теперь. Правда – она и в Африке правда.

Ева, а ты что скажешь?

Ева: В первую очередь надо подружиться с самим собой. У любого человека есть лакмусовая бумажка, которая четко показывает, нужен он сцене или нет. Если он испытывает некий трепет или напротив кураж до выхода на сцене — ему нужна, она нужна, это его место! если не нервничает, а просто отрабатывает номер — ему не нужна сцена. Если на нервной почве у вас физическое недомогание, необходимо понять какое и «подружиться» со своей «физикой». Бывает профнепригодность – это когда на нервной почве у человека исчезает голос. Все остальное –поправимо. У меня самой каждый раз перед сценой ощущение «да ну нафиг! Уйду со сцены, я же без памперса»! Вас не должны одолевать вопросы: как мне поставить ноги, правильно ли я держу руки. Когда человек начинает об этом думать, это заметно. В этом момент исчезает все обаяние и энергетика. Сразу видно, что человек строит что-то из себя, пытается понравиться.

Что вы можете посоветовать тем, кто идет на радио?

Рубен: Прежде всего, надо четко отдавать себе отчет, зачем ты туда идешь. Об этом я всегда спрашиваю на кастингах, куда приходят желающие стать радиоведущими. Самые распространённые варианты ответа – это «с детства мечтал(-а) работать на радио» и «у меня подвешен язык, мне все говорят, что мне надо работать на радио». То есть со стороны кажется, что быть радиоведущим – это просто уметь нести ахинею 24 часа в сутки 365 дней в году. Кстати, именно поэтому большинство слушателей на вопрос о том, что их больше всего раздражает на радио, на втором месте называют рекламу, а на первом – радиоведущих. На ПЕРВОМ, понимаешь? Людей уже «бомбит» от словесного поноса. Я тут сегодня, пока ехал в такси на работу, услышал очередной «перл»: подготовьте свои уши, сказал, ведущий, сейчас я вам поставлю суперхит. «Подготовьте уши», Карл!  Радийщик – не тот, кто много и хорошо говорит, хороший радийщик — как хорошая жена, умеет угождать. Знает, когда и что говорить, когда промолчать, чтобы не бесить и не нарваться на конфликт и т.д. Надо понимать, что цепляет  людей, чего они хотят и, что даже важнее, чего НЕ хотят. И ещё немаловажно понимать, как это до них донести.  К слову, радиоведущий, как актёр, очень не мужская профессия(улыбается) С технической точки зрения, человека можно научить всему – формулировать мысли ёмко и лаконично, делать это красиво и прочее-прочее. А вот понимать людей гораздо сложнее. Этому научить в разы сложнее.

Ева: к эфиру надо готовиться, импровизация выплёскивается только тогда, когда в голове или на листке есть все тезисы.

И конечно, надо тренировать голос. Для того, чтобы вы только сказали «добрый день» и людям сразу захотелось вас слушать.

Ксения Данцигер