Интервью с марией куликовой
«Я любима и люблю. Захожу домой и даже без слов, по взгляду понимаю, что я лучшая. У меня как будто второе дыхание открылось, я кайфую буквально от всего», — рассказывает актриса Мария Куликова.
— Мария, вы в последнее время так похорошели, что рискну предположить: вы счастливы в личной жизни…
— Абсолютно. Я любима и люблю. Захожу домой и даже без слов, по взгляду понимаю, что я лучшая. Это сложно объяснить, видимо, мы на одной волне. Схожее чувство юмора, предпочтения в литературе, кинематографе… Путешествуем как сумасшедшие, колесим по миру. При этом не гонимся за галочкой: «были в Париже», «посетили Лувр», «отметились на Эйфелевой башне». Вместо этого можем сутки проваляться на диване в Париже. Ведь еще неизвестно, какое впечатление дороже — стоять в очереди на Эйфелеву башню или смотреть с террасы на город, пить вино и вдыхать парижский воздух.
Раньше в поездках я старалась непременно попасть на сто пятьдесят тысяч экскурсий. А сейчас просто наслаждаюсь жизнью в новом месте. При этом не обязательно ехать в Париж или в Лондон… Когда у нас было всего два свободных дня, мы выбрались в Конаково, под Тверь, на Волгу и наслаждались общением с друзьями. Даже рвануть к кому-то в гости на дачу — это тоже приключение. Мы любим посмотреть вместе какой-нибудь неоднозначный по откликам фильм и спорить потом до утра! У меня как будто второе дыхание открылось, я кайфую буквально от всего.
— Говорят, что развод по уровню стресса практически приравнивается к смерти близкого человека. Как пережить расставание и снова стать счастливой?
— У меня все было не так страшно. Разводы бывают разные. У нас с Денисом не случилось стремительного разрыва в один день, не было драм, измен и обид. Никто друг друга не оскорблял и не унижал. Все происходило постепенно. Мы просто начали осознавать, что идем рядом, но уже смотрим в разные стороны. Конечно, пытались спасти отношения, у нас ведь ребенок. Но потом поняли: если нет чувств, оставаться вместе — это бред… И очень деликатно разошлись. Печать появилась спустя какое-то время. Спокойно сообща решили, как устроить быт, чтобы наш Ваня не чувствовал себя обделенным. В результате живем буквально в двух километрах друг от друга. Я сегодня ехала на это интервью и по дороге завезла Ваню Денису, он как раз прилетел с каких-то гастролей.
Фото: Филипп Гончаров
Они будут собирать конструктор. Вечером я заберу сына, и завтра мы с ним улетаем в Леголенд в Германию. Нет никаких проблем! Если бы мы не разошлись, было бы два несчастных человека, а так — четыре счастливых. И у Дениса, и у меня пазл сложился. Счастью и любви нужно быть открытой. Например, моя близкая подруга, которая в свое время вышла замуж за молодого парня-курьера, не побоявшись мифического неблагополучия, безденежья, сейчас воспитывает троих детей, а бывший курьер возглавляет пиар-отдел крупнейшей авиакомпании в стране. Прежде всего надо видеть перед собой человека, а не его доход, статус и перспективу. Все очень быстро меняется. И если есть любовь — всегда в лучшую сторону, проверено на личном опыте!
— Вашему Ване уже шесть лет. Помните, как он появился на свет?
— Он так отчаянно кричал! С ним проделывали какие-то необходимые манипуляции, а у меня сердце разрывалось, и я стала с ним разговаривать. Эмоции зашкаливали, и меня не волновало, выгляжу ли я глупо или странно. Сын услышал родной голос, с которым жил девять месяцев, и стал затихать, успокаиваться. Я не помню, как Ваня выглядел, это было как в тумане. Меня захлестнула эйфория, мне показалось очень странным, что деревья за окном стоят, как и прежде, ведь все теперь в этом мире по-другому, даже воздух другой. Я не понимала, почему внешне ничего не меняется, как это вообще возможно. Сын был долгожданным. Мне исполнилось тридцать четыре, когда он появился. Моя родная сестра стала мамой в девятнадцать лет, и теперь она уже трижды бабушка.
Фото: Филипп Гончаров
— Когда вы узнали, что ждете ребенка, сразу ушли из Театра сатиры, где работали много лет. В театре не были удивлены? Обычно ведь актрисы играют до последнего…
— Я не была так уж плотно занята. И давно уже делала ставку больше на кино. Мне сразу же поступило несколько предложений о съемках. Причем все ждали, когда Ваня появится на свет и я смогу работать. Ваньку исполнилось три месяца, и я впервые взяла его на съемочную площадку фильма «Разрешите тебя поцеловать». Съемки проходили в военной части. Ваня в коляске катался по плацу, а я маршировала с солдатами.
— Сейчас тоже берете сына на съемки?
— Да. Ему очень нравится на съемочной площадке, как любому любопытному человеку. А дети все любопытные от природы. Там его обожают. Помогают собирать конструктор, кто-то читает книжки, актрисы делают какие-то подарки, потому что многие на съемочной площадке скучают по своим малышам. Ванек находится в кругу невероятной любви. Конечно, я не тащу сына в пыльный павильон, беру с собой, только когда бывают интересные локации, красивые места, замки, парки. Ваня любит бывать со мной на работе. Так же как и я любила бывать на работе у мамы, на кафедре физики в МАДИ.
Это было такое счастье, когда она говорила: «Сегодня едешь со мной». Там была совсем другая жизнь, взрослая! Кафе для иностранных учащихся специальное, где продавалось вкуснейшее кофейное мороженое и газировка. А на кафедре можно было к телефону подходить и строгим голосом говорить: «Кафедра физики», чувствуя себя при этом очень взрослым, ответственным человеком.
— А чем занимался ваш отец?
— Работал певцом в хоре Гостелерадио. И еще пел в церковном хоре. Но это была «халтура». Допустим, звонили накануне хормейстеры и говорили: «В Елоховском у нас завтра такая-то служба, ты можешь?» Отца часто приглашали в разные храмы. У него был редкий голос — бас. В такие дни он вставал рано, в шесть утра. Мама могла бы поспать, но вскакивала раньше отца и варила ему какао, размешивала сахар, провожала. Потом махала ему, стоя у окна. У нас в семье так было принято: если кто-то уходит, надо ему помахать. Я до сих пор, выходя из дома, всегда на автомате оборачиваюсь и смотрю на окна. Но уже никто не машет.
Фото: Филипп Гончаров
Родителей уже нет. Но тот заряд любви, который я от них получила, охраняет меня до сих пор. Правда, о любви своей они не говорили, не было принято. Я не слышала «ты самая прекрасная», «ты самая умная», «ты самая…». И поэтому в актерской профессии долгое время чувствовала себя крайне неуютно. Я обожаю свою работу, но первый шаг в кадр, на сцену — через преодоление. Особенно если незнакомая команда. Другое дело, когда ты приезжаешь на съемки сериала «Склифосовский 6», где уже родные люди, там не страшно…
— В последнее время вы и в рекламе снимаетесь.
— Когда позвонили и сказали, что предлагают мне стать новым лицом краски Garnier Color Naturals, это был просто фейерверк эмоций. И вдвойне приятно, что мы представляем бренд вместе с Катей Климовой, красотой которой невозможно не восхищаться. И я, конечно, очень благодарна этим ребятам, которые увидели во мне что-то особенное. Я с индустрией красоты раньше никогда не сталкивалась, это совсем другая история, которая перевернула мое представление о съемках и вообще многое изменила в моей жизни. Ведь что такое киношники? Знайте, что если некто в брезентовых штанах и какой-то непонятной шапке набекрень запрыгивает в вагон последнего поезда перед закрытием метро и через минуту засыпает — это наш человек. И я такой была. Треники, угги, шапка на глаза. А тут вдруг съемки в Праге, французская команда, американский режиссер…
Я даже не верила, что это происходит со мной. И после этого у меня возникло желание измениться, стать другой. Я раньше особо не задумывалась, в чем я хожу дома. А теперь стала получать удовольствие даже от покупки домашней одежды.
Фото: Филипп Гончаров
Люблю элегантные пижамы, как из европейских журналов, которые я листала еще в детстве и замирала от их красоты. Мне долго казалось, что это не моя жизнь. А сейчас я поняла: моя. Даже в кино во мне теперь стали видеть другого человека — не замученного работника и мать. А женщину. Взять хотя бы последний сериал «От ненависти до любви», там блестящие вечеринки, красивая жизнь. И я теперь сама удивляюсь, почему же я раньше стеснялась всех этих женских штучек, считая это какой-то глупостью, чем-то не важным. Вдруг стала понимать, что то, как я выгляжу, очень важно! На это обращает внимание даже мой шестилетний парень.
Он замечает, яркая помада у меня или не очень. Говорит, как мне лучше. Иногда подойдет и поправит мне волосы. Представляете! В общем, теперь я решила, что я красавица. В это сейчас и играю.
— Это история про то, что каждый сам себе устраивает жизнь и у него есть выбор, быть ему счастливым или несчастным.
— Точно. Свою жизнь мы сами формируем. В принципе, какая тебе нужна, такую и делай. Когда маме объявили страшный диагноз, она сказала мне: «Слушай, что ты хочешь, чтобы я мыкалась по больничкам, а потом ушла в казенной палате, ни с кем не попрощавшись? Я лично так не хочу!» Она решила, что остаток жизни проживет так, чтобы быть счастливой каждую минуту. И мы с мамой стали куролесить. Я приняла ее позицию. А многие родные, безусловно небезосновательно, переживали, что мама в связи с этим раньше уйдет…
— Но она как-то лечилась?
— Параллельно лечилась. Конечно. Особенно поначалу. Потом стало ясно: все слишком серьезно, выхода нет. Мы можем выиграть немного времени, но борьба будет мучительной… Вот мы и полетели и в Париж, и на море, и туда, и сюда. Причем с сестрой, детьми, друзьями, не просто вдвоем. В прекрасной компании путешествовали! Реально отрывались. Мама пила вино, ела свежайшую рыбу, смотрела шоу в «Мулен Руж» и так далее. Она жила! Возилась с правнуками до последнего. Ходила в магазин. Я ей говорила: «Отдохни, я сама все привезу». Она не соглашалась: «Ты что мне предлагаешь, у окна сидеть? Нет, я сейчас съезжу на Тверскую и куплю хороший кофе». И по мне, это правильно. Мама ушла, как и хотела, в окружении близких, без страшных лекарств. Раз — и все. Легко.
Фото: предоставлено Garnier
Накануне дома собрались все родные, любимые друзья и даже соседи. Праздновали день рождения ее старшего правнука. А ночью мама просто заснула. История с мамой, которая оказалась в этих волшебных поездках только из-за страшной болезни, стала мне уроком. Я ценю каждую минуту. Не коплю деньги. Стараюсь увидеть то, что не видела, получить то, о чем мечтала, наслаждаться жизнью и ничего не бояться.
— Выйти замуж не планируете?
— Знаете, Ванек нас тоже в последнее время спрашивает: «Ну когда вы уже поженитесь?» (Смеется.) Я ему отвечаю: «Если соберемся — ты первый об этом узнаешь!» Он хороший, добрый парень, для меня это главное. Мне с ним все интереснее с каждым днем. Мы много путешествуем. В дороге он для меня не обуза, а друг и помощник. Общаясь с ним, я как будто проживаю второе детство, и это круто.
— Он же еще не ходит в школу?
— Ваня сейчас в подготовительном классе. С сентября пойдет в первый. В общем, жизнь кипит — немецкий, английский и далее по списку. Он в ужасе от всего этого и спрашивает: «А можно я буду просто художником?» — «Это прекрасная профессия, но там тоже надо учиться». — «Ну почему? Я же тоже так могу, — показывает он на наброски Пикассо. — Ты ведь говорила, что он знаменитый художник». А параллельно Ванек делает инженерные проекты, такое на него произвели впечатление фильмы «И грянул гром» и «Титаник». Раньше он хотел стать вулканологом.
Услышал в планетарии название вулкана Плоский Толбачик, и оно его очень рассмешило. А результат оказался неожиданным — сын полгода изучал земную кору, мантию, лаву… Еще Ванек космосом интересуется. Мы читаем книги для детей Стивена Хокинга. В них элементарно объясняется не только астрофизика, но и очень-очень тонкие вещи по поводу науки и вообще устройства всего мира.
Фото: Филипп Гончаров
— Какая вы продвинутая мама!
— Ну что вы! Я не выстраиваю какую-то специальную линию развития ребенка. Уже убедилась, что можно только случайно наткнуться на что-то хорошее. И поэтому мы с Ваньком дома не сидим. В любой свободный день куда-то идем: в музеи, театры, кино, планетарий, океанариум, на квесты… Повсюду пытаемся успеть! Иногда он что-то не понимает, иногда устает, мечтает о пицце и плевать хотел на этих огромных птеродактилей в Палеонтологическом музее.
Но вот спроси его на следующий день — он все о них расскажет. Я сама с радостью все это изучаю. У меня появилась жадность к познанию. Я долгое время работала, работала, а сейчас изучаю мир, путешествую, прикрываясь тем, что развиваю ребенка. Представляете, мы с Ваней видели маленького слоненка внутри слонихи! Слониха была на последнем сроке, и очертания слоненка, который двигался у нее в животе, были прекрасно различимы. В общем, я познаю мир вместе с сыном, и мне это нравится!
Благодарим ресторан французской авторской кухни «Паризьен» за помощь в организации съемки
Источник
«Я говорила: «Нормальная женщина так себя не поведет». А меня убеждали: «Да ты что?! Когда женщине разбили сердце, разорвали его в клочья, она, как раненый зверь, будет жалить, она будет совершать подлости!» Я не соглашалась: «Зависит от женщины». А они говорили: «Вот когда ты разводилась, ты так рассуждала?» — рассказывает актриса Мария Куликова.
— Сегодня была прекрасная погода и мы всей семьей провели полдня на балконе. Это, конечно, какой-то сюр…
— Сюр — не то слово. А у нас были гости. Точнее, гости находились в Москве, а мы сидели на террасе, глядя на наш прекрасный сад, и общались с ними по интернету. Такие дружеские посиделки на дистанции…
Человек — уникальное существо, ко всему привыкает, подо все подстраивается. И в это странное время, сидя дома без работы, я ощущаю себя вполне комфортно. Хотя меня периодически бросает из стороны в сторону от панических атак из-за ужаса, происходящего в мире. В это трудно поверить, когда ты сидишь в собственном саду, в тишине. У нас никогда не было шумно. Я давно уже не живу в мегаполисе, и в общем-то моя нынешняя «картинка» ничем не отличается от прежней. Но я ощущаю тревогу от информационного хаоса, который на всех нас сейчас просто набрасывается! Говорят одно, другое, и я вообще перестала читать и смотреть новости, потому что выводы делать невозможно. Но все-таки страшно, потому что приводятся ужасающие цифры, закрыты границы, а прежняя жизнь — в прошлом. У нас недалеко аэропорт Шереметьево, и периодически по расписанию летали самолеты, а сейчас их нет…
— Как за этот месяц изменилась ваша жизнь?
— Я вела непривычный сибаритский образ жизни. Готовила постоянно что-то невероятное. Сложнейшие и очень вкусные супы. Это длительный процесс, полдня можно на суп убить. Раньше на такое у меня времени не было. Единственная проблема — я готовлю в каких-то промышленных масштабах, а у меня семья небольшая. Мне сам процесс приготовления пищи очень нравится. Но я три дня назад поняла, что нужно и о профессии подумать. Начала зубрить пьесу, которую репетировала до карантина с Игорем Петренко, и поняла, что три строчки не могу запомнить. Меня это напугало. И сейчас я пытаюсь войти в колею, которая поможет мне не растерять профессиональные навыки…
Фото: кинокомпания «Русское»
Мои близкие друзья, обеспеченные очень люди, которые тоже оказались в профессиональном вакууме, устроились волонтерами. Они помогают старичкам, одиноким бабушкам, дедушкам. И у меня сейчас есть возможность кому-то помочь. Я иногда волонтерю или перечисляю деньги на помощь пожилым людям. Финансовая подушка у меня чудом образовалась. Я вообще-то человек не запасливый. Сама не понимаю, как так получилось, что у меня оказались деньги, чтобы пережить этот момент и еще кому-то помочь. Я просто не успела потратить их на поездки. Обычно у меня все финансы уходят под ноль. В принципе, мне, конечно, надо сделать выводы и немножко поменять свою жизнь. Мне всегда близкие говорили, что так нельзя, что нужно что-то на «черный день» иметь. И мне это будет хорошим уроком.
Как и многие люди, я во время карантина получила бешеное количество часов общения с ребенком. Это совершенно другой уровень, у нас стали складываться еще более доверительные отношения. Ваня очень повзрослел, научился понимать юмор, подхватывает иронию, парирует… И это круто! Мы с ним на одной волне. Хотя случались и сложности: у нас были стычки в связи с онлайн-обучением, потому что Ване это непривычно, неудобно. И пока мы прилаживались к новой системе, конечно, наломали дров, обижали друг друга. Меня кидало из стороны в сторону, я не понимала, зачем это нужно, мне казалось, что результатов такое обучение не приносит. Сейчас, спустя месяц, я поняла, что, как ни странно, мы даже подтянули какие-то предметы, просто потому, что я сижу теперь с ним, как цербер. В 8:30 уже начинаются занятия, у нас по семь уроков, а потом еще нужно делать домашние задания и тесты. Иногда мы заканчивали в восемь вечера или в половине девятого… С нетерпением жду, что с 1 сентября дети пойдут в школу и будут сидеть в классах. Думаю, вряд ли в мае наладится нормальное обучение, но хотя бы пусть это случится осенью! Очень хочется, чтобы мы поскорее из этой эпидемии выкарабкались. Я, безусловно, выкарабкаюсь с потерями…
— С какими потерями?
— Я тревелоголик. И деньги обычно трачу не на вещи, не на сумки с туфлями, не на косметику, а на путешествия. Представляете, какие у меня сейчас ломки! У меня было оплачено две поездки в Италию и одна — на Ванин день рождения — в Швейцарию. Я готовила ему сюрприз: мы должны были побывать на шоколадной фабрике, на сырной фабрике и в самом большом в Европе музее транспорта. Я не хочу ему дарить телефон новый, планшет или какую-нибудь приставку. Хочу дарить ему приключения! Посмотрим, как сложится. Я пока ничего не отменяю, до 22 августа время есть. Надеюсь, на Ванин день рождения мы уже сможем путешествовать… А вот другой прекрасный подарок Ване, который я планировала, теперь уже точно сорвался. Я купила нам поездку в круиз Италия — Испания — Франция. Сын мечтал побывать в определенных местах. Он хотел побывать в Марселе и увидеть своими глазами Помпеи, 30 мая мы должны были улетать. И это такая драма, потому что я сдуру ему рассказала заранее. Конечно, очень обидно, что так получилось. Но у моей подруги свое турагентство, и она помогает хотя бы перебросить поездку на нашу территорию, в Сочи. Не знаю, откроют ли нам Сочи, но пока мы планируем лететь туда 5 июня. Посмотрим…
Фото: кинокомпания «Русское»
А еще одной подруге мы нашей огромной дружеской компанией скинулись на подарок: она изучает итальянский язык, у нее 17 мая день рождения, вот мы и купили себе и ей поездку на три дня в Рим. Это был сюрприз, она ничего не знала. Там должна была проходить всемирная выставка Рафаэля. Мы все продумали до мелочей, уже знали, где будем обедать в ее день рождения, где ужинать, забронировали столики. Мы с такой любовью планировали этот трехдневный тур — и все это тоже пропало…
— Прошлое интервью мы закончили тем, что вы в феврале собираетесь полететь в Прагу на съемки Garnier. Случилось?
— Да. Мы с Катей Климовой сняли там новый рекламный ролик. И до этого на Тенерифе успели побывать в январе. Когда карантин закончится, я первым делом отправлюсь в дорогу. Очень скучаю по перелетам и переездам. Я тут на днях увидела в фильме: героиня вышла из такси и направляется в терминал аэропорта. Я сразу почувствовала аромат приключения, путешествия, дороги, и не важно, куда лететь, на отдых или на работу, — все равно это движение! Движение вперед. И вот мы фантазируем с друзьями, куда полетим в первую очередь, какую границу откроют первой…
— Многие артисты ведут сейчас бурную инстаграм-жизнь: кто-то сказки читает, кто-то Чехова, кто-то поет или танцует.
— Я с большой нежностью отношусь к тому, что мои коллеги делают, очень все это талантливо. Иногда смешно, иногда трогательно, иногда пронзительно. Но у меня самой почему-то даже на секунду ни разу не было порыва. Мне предлагали огромное количество каких-то прямых эфиров, но я ушла в подполье. Это тот самый случай, когда можно сказать: я в домике. Почему-то не хочу, чтобы меня видели. Я как будто бы спряталась, и мне не хочется нарушать внутренний покой. Для каждого нынешний период, видимо, чем-то важен. Вот для меня он важен сосредоточением на себе и на своей жизни. Мне именно этого не хватало. Надо было отлежаться, отоспаться. Я надеюсь, что все-таки мы с минимальными потерями выйдем из этой ужасной истории. Я пока даже не прогнозирую ничего. У меня сестренка родная медик, она тоже ничего точно не знает.
— Сестра работает в больнице?
— В поликлинике. Мы сняли ей уютную однокомнатную квартиру, чтобы она пока жила одна, потому что она контактирует с большим количеством пациентов. А дома у нее сын и трое маленьких внуков, и они все живут вместе. Она очень беспокоилась, что может их заразить.
Фото: кинокомпания «Русское»
— Так чем же вы все-таки занимаетесь дома?
— Дел накопилось немало. Но самое забавное, что дни летят очень быстро. Вроде только проснулись — и уже вечереет. Довольно странные ощущения. Дни похожи друг на друга, и ты их уже не замечаешь… Как ни странно, я стала меньше читать. Казалось бы, сидишь дома — читай, но нет. А вот фильмы смотрю самые разные. Думаю, если во время карантина покажут на канале «Россия» сериал «Теорема Пифагора», посмотрю и его. Обычно у меня не хватает времени, чтобы смотреть фильмы, в которых я снималась. Этот фильм — о любви. И он для меня особенный — мы постоянно спорили на съемках с режиссером Александром Барановым и с партнером Егором Бероевым, с которым у меня любовная линия. Оказывается, у мужчин совершенно другое восприятие многих вещей. Мы схлестывались жестко, иногда по полтора-два часа разводили сцену, потому что я, например, говорила: «Нормальная женщина так себя не поведет». А меня убеждали: «Да ты что?! Когда женщине разбили сердце, разорвали его в клочья, она, как раненый зверь, будет жалить, она будет совершать подлости!» Я не соглашалась: «Зависит от женщины». А они говорили: «Вот когда ты разводилась, ты так рассуждала?» Мы спорили до хрипоты, и в этом был кайф. Потому что скучно же, когда режиссер просто говорит: «Ты стоишь там, ты здесь, потому что я режиссер, я тут начальник. Ситуация понятна». Знаете, есть такая фраза у режиссеров, которым лень что-то делать: «Ну, ситуация понятна»… Хуже этого нет ничего… А на съемках «Теоремы Пифагора», если мы долго не могли что-то решить и уже подходил второй режиссер и говорил про выработку и смену до девяти, Саша Баранов отвечал: «Ну и пусть. Значит, не станем сегодня ничего снимать — а халтуру гнать не будем». Даже мои близкие заметили, что с этих съемок я приходила заряженная.
Когда смена пустая, из серии: «вот ты встань у окна и вяло скажи свой текст», — вечером я умираю, вообще ничего не хочу. А тут мне было очень интересно. И я все доказывала ребятам, что измен на пустом месте не бывает. Очень тонкие мотивы у людей, и каждая измена индивидуальна, часто парадоксальна, но и страшна, потому что это рана для близкого человека. Мне хотелось докопаться до сути, понять, где произошел надлом, когда все пошло не так. Мы и наш личный опыт обсуждали. И у меня есть личный опыт развода, и у режиссера. Вот у Егора Бероева более благополучная история, у него прекрасный брак, так что он больше апеллировал к чужим примерам. И он рассказывал такие случаи, что становилось страшно и непонятно, отчего благороднейшие, прекрасные люди совершают ужасные поступки. Что движет человеческой душой, как это происходит? Нельзя же просто сказать: он изменил, поэтому плохой, она страдает — значит, хорошая. Развод — это трагедия для обоих!
Фото: Филипп Гончаров
Мы с Егором Бероевым по сценарию бывшие муж и жена. Они расстались, но в сложнейшей ситуации именно моя Ирина помогает ему… На съемках был забавный случай. Нам понадобилась свадебная фотография наших героев. И я вспомнила: у нас такая есть. Много лет назад мы снимались с Егором в сериале прекрасного Дмитрия Астрахана «Воскресенье в женской бане», и там есть кадры нашей свадьбы… Это здорово, когда с другом и прекрасным партнером встречаешься в разных проектах.
— Или когда растешь вместе с партнерами от сезона к сезону. Я имею в виду сериал «Склифосовский».
— Да! Новый сезон «Склифосовского» кинокомпания «Русское» снимала параллельно с «Теоремой Пифагора». «Теорему…» закончили, а вот со «Склифосовским» нас, можно сказать, подстрелили в полете — в самый разгар съемок отправили на карантин. Надеюсь, мы вскоре сможем продолжить работу. Этот сезон о-го-го какой, просто мама дорогая! Практически экшен, очень много будет натуры, ярких эпизодов, масштабных съемок. Что касается отношений моей героини с мужем, героем Максима Аверина, — они очень резко меняются, потому что Брагину поставлен страшный диагноз. Я не понаслышке знаю, что это такое — моей мамы не стало пять лет назад. Онкология. Я объясняла группе, что нужно делать, а что категорически нет. Допустим, какие-то лилейные отношения с тяжелобольным, когда потакают всем его капризам, — это не совсем правда. У всех стрессовая ситуация, нервы сдают.
Для близких это тоже ад кромешный. И вот мы старались играть жестко и хлестко. Хотя я даже ничего не играю, просто выплескиваю то, что недоплакала когда-то. И это большое счастье для артиста: не надо ходить к психологу. Мне кажется, у Макса тоже было много тяжелых событий в последнее время, и он тоже изменился и как артист, и как человек. Мы оба вышли на какой-то другой уровень, повзрослели… Я вдруг увидела его другими глазами, а он — меня. Мы ведь начинали снимать нашу историю несколько лет назад, когда на первом плане была любовная линия, страсть, ревность. Вместе с нашими героями мы проходим жизненный путь. И вот пришли к тому, что мы уже с Брагиным семейные люди, у нас ребенок, мы уже многое вместе пережили… Кстати, по мнению некоторых зрителей, я и в реальной жизни должна жить с Авериным Максимом Викторовичем. Видимо, действительно удачный актерский дуэт у нас сложился. Это забавно, есть преданные поклонники сериала, которые нашу экранную жизнь воспринимают как реальную.
Фото: кинокомпания «Русское»
— Реальная ваша жизнь, конечно, не такая. Например, в ней есть сад — судя по тому, как начался наш с вами разговор. Вы сказали, что сидели в своем саду, когда общались с друзьями по интернету…
— Сад появился в прошлом году. Я о нем мечтала, но долго не могла себе этого позволить. Сад — штука дорогая, только спустя несколько лет после того, как мы переехали в новый дом, занялись этим вопросом. Нам по дружбе помогает прекрасная женщина по имени Софья. Она все высаживала. К каждому дереву или растению привязана маленькая табличка с комментарием, что это такое. Названия сложные. У нас растут: японская лиственница «бонсай», черника щитковая «джерси», рододендроны «розеум элеганс», гортензия метельчатая «грандифлора», дерен белый «элегантиссима», вишневое дерево, яблони и целый отряд туй. Можно сказать, есть и грушевое дерево. Вообще-то оно растет у соседей, но все ветки и, соответственно, вкуснейший урожай — на нашей территории. Все это хорошо перенесло зиму, вот только гортензия не распустилась. Но Софья сказала: «Она спит. Оставьте гортензию в покое!» Софья приехала поколдовать в саду, а мы наблюдали из окна, чтобы не было контакта… Сад требует кропотливого труда. Мы хохотали, когда осознали: вот мы собаку завести не можем, потому что это забота и ответственность. Но зато мы завели сад, за которым нужно ухаживать не меньше, чем за собакой. Я до сих пор помню счастье, когда в прошлом году пошел дождь и я с облегчением вздохнула: «О, поливать не надо!» Надеюсь, в этом году с уходом будет проще. Но зато сад — радость. Теперь прекрасный вид с террасы.
— А нет идеи высадить еще и огород: зелень, огурчики, картошечку?
— Об этом, кстати, многие мне говорили: что дом — это хорошо, потому что в крайнем случае можно что-то полезное посадить, хоть бы и картошечку, как это делали в советское время. Помните, колорадских жуков жгли в деревне?
— Помню.
— Я нахлебалась этого тогда: пропалывала клубнику, собирала то смородину, то колорадских жуков… Мы, дети, по полной программе работали. И я уже насладилась этим уходом за плодово-ягодными растениями и за всей этой ерундой. Мне приятно по травке босиком походить с утра. Я просто люблю красоту. Обожаю завтракать на террасе, чтобы была видна природа. И не только весной и летом, но и осенью, и даже зимой. Потому что это особенное ощущение: накидываешь теплую куртку и буквально на десять минут выходишь на морозный воздух. Любое блюдо совершенно другой вкус приобретает на воздухе! А теперь, во время карантина, на террасе проходит полжизни. Я загородной жизнью наслаждаюсь. И сама себе удивляюсь. Я ведь всегда считалась городским жителем, даже была категорически против того, чтобы строить дом. Считала, что за городом — тоска. Но попробовала и поняла: мое! Вот только сейчас я по гостям скучаю. Закончится карантин, и друзья, веселые компании вернутся в наш дом. Мы всегда готовы принять на два-три дня кого угодно, есть прекрасная гостевая комната.
Фото: кинокомпания «Русское»
— Кинокритик Антон Долин говорит, что на карантине каждый попадает в свой фильм. Кто-то в хоррор, кто-то в комедию — может быть, «черную», если человек не верил в вирус, а потом заболел. А у кого-то — эротическая картина…
— Слушайте, точно, это очень смешно, очень круто. Моя жизнь на карантине — это ромком, романтическая комедия. Сейчас много мемов по поводу того, что дом — это ад. А мне дома прекрасно. У меня здесь стратегические запасы еды, вина, чая — всего на свете. Мне здесь спокойно и ничто меня не раздражает. Я даже испугалась в какой-то момент, что мне вообще не захочется из дома выковыриваться. Если бы у меня был пассивный доход, я бы так и сидела, вот в чем ужас! Ведь я, по сути, довольно ленивый человек. Просто когда включаюсь в какой-то процесс, во мне просыпается перфекционист, я начинаю впахивать, уже не помня себя.
Но вот сейчас меня остановили, посадили, и я думаю: хорошо! Мы все время хохочем, подкалываем друг друга. Мне вообще очень нравятся мужчины с чувством юмора. Чем не ромком? Я, кстати, с удовольствием снялась бы в какой-то романтической комедии про сорокалетних женщин. Потому что обычно в этом жанре — обязательно молодые ребята. А мне кажется, ромком гораздо насыщенней и комичней будет, если его сделать про девчат моего возраста. Вот сейчас мой друг режиссер, муж моей однокурсницы, как раз пишет историю про четырех подруг, которые в советское время выросли, такие пионеры-герои, а теперь они молодые прикольные женщины. Все одинокие, с разными характерами, но разговаривают на одном языке. Я надеюсь, что все сложится. Думаю, такая история найдет своего зрителя.
Источник