Иван шмелев певец биография личная жизнь

Иван Шмелёв приехал на гастроли в родной Воронеж чуть загодя.

Днём он вышел прогуляться по городу.

На проспекте Революции, на стене родного ему музыкального техникума, висела афиша. На ней аршинными буквами значилось, что в Первомайском театре пройдут выступления джаз-ансамбля с участием солиста Московского музыкального театра имени И.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко Ивана Шмелёва.

То есть его концерты.

Дёрнул ручку входной двери.

Она была на замке.

«И правильно, что закрыта, – мелькнула у него мысль. – И как я забыл, что все – на каникулах?..»

Но тут щёлкнул замок, дверь распахнулась, и на пороге появился дежурный вахтёр:

– Вам что надо, молодой человек? – спросил он. И тут же, подняв голову, пристально взглянул на молодого человека и от радости всплеснул руками. – Ваня, да как же я тебя не признал?! Да ты, гляжу, прямо столичный франт! Слышали, слышали, что и в консерватории обучаешься, и поешь в московском театре…

Обошёл вокруг Шмелёва, ещё раз оглядел его и подытожил:

– Ну, прямо-таки столичная штучка!

– Да бросьте вы… – засмущался Шмелёв. – Такой же, как и был, а что костюм и галстук – так это только форма. Вот хотел пригласить своих педагогов на концерт, но никого не застал…

Чуть помедлил:

– Приходите вы. Вот и контрамарка есть. Придёте?

– Раз приглашаешь, конечно, приду.

– Только у меня концерты будут на двух сценах: в Первомайском театре и в саду НКВД. Куда хотите?

– Давай, куда дашь… Хотя нет. Следующее дежурство у меня 14го числа…

– Значит, шестнадцатого, в Первомайском. Устроит?

На том они и договорились. А происходил этот разговор 11 августа 1940 года.

Вечером, после демонстрации кинофильма «Человек в футляре», Иван Шмелёв вышел на эстраду сада НКВД вместе с джаз-оркестром под управлением Сырцилина.

В Воронеже Шмелёва знали. Всего-то пять лет прошло, как он закончил музыкальный техникум и уехал в Москву поступать в консерваторию.

А раз его помнили, то народ валом валил на концерты. Были среди публики и те, с кем Шмелёв учился в фабрично-заводском училище и пел в «фэзэушном» хоре, с кем слесарил на паровозоремонтном заводе имени Ф.Э.Дзержинского.

Пел Иван с тех самых пор, как себя помнил, – с малолетства. Выступать начал в школьной самодеятельности. Закончил семилетку и, не помышляя ни о какой певческой карьере, прямиком пошёл учиться на слесаря в ФЗУ.

Дальнейшие события в его жизни развивались в точности как в известном фильме той поры о всесоюзном любимце публики теноре Сергее Лемешеве. Все сюжетные коллизии кинокартины «Музыкальная история» в точности накладываются на судьбу нашего земляка.

Голос у Шмелёва, как и у Сергея Яковлевича Лемешева, окончательно «прорезался» на… заводе.

…После трудовой смены у Ивана сразу начиналась вторая – артистическая. Порой он и домой не успевал сбегать, а тут же, в заводской бытовке, умывался, прихорашивался на скорую руку и бежал на репетицию. Шмелёв пел и играл в самодеятельном агиттеатре «Синяя блуза». «Слушай, Иван, – не раз говорили ему товарищи по сцене, – тебе ведь вся стать – на актера учиться. Голос-то какой красивый! Называется ба-ри-тон!» Находились и шутники, всё переиначивавшие на свой лад: «Ну да – у него барский тон».

Иван на шутников не обижался.

Они-то и подвигли его поступить в музыкальный техникум. Говорят, что прослушала Шмелёва и известная примадонна Мария Михайловна Марра-Непомнящая. Хотя на ту пору она уже не преподавала в Воронежском музыкальном техникуме, но изъявила желание самолично взглянуть на «способного мальчика» и осталась им довольна. «Должен выйти толк», – только и сказала примадонна, дослушав пение Шмелёва. А потом она же, Марро-Непомнящая, рекомендовала его в класс профессора Ксении Николаевны Дорлиак в Московскую консерваторию.

Но до консерватории надо было ещё дожить.

А пока Иван Шмелёв исправно ходил на занятия, постигал азы вокала.

В начале мая тридцать пятого года по Воронежу расклеили небольшого формата афиши о премьере оперы «Севильский цирюльник». «Коммуна», анонсируя спектакль, поместила заметку «Оперная постановка учащихся». В ней говорилось: «Студенты музыкального техникума подводят итоги учебного года постановкой оперы «Севильский цирюльник» Россини. В ней заняты выпускники и учащиеся старших курсов. Ставит оперу преподаватель Березняговский, работу с оркестром ведёт Потёмкин, с хором – С.Попов».

Премьера состоялась 10 мая.

Волновались все безумно.

Аня Дорохова, однокурсница Шмелёва, то и дело экзальтированно восклицала: «Нет, я не переживу эту премьеру! А если провалим? Тогда что делать?..»

На что уравновешенный Шмелёв спокойно говорил: «Дура ты, Анька. Если б артисты кончали жизнь после каждой неудавшейся роли, то пришлось бы закрыть все театры. А потом всякая неудача должна так обозлить, так подстегнуть, чтобы из провальной роли получилась удача…»

Почти ежедневно, до начала летних каникул, на сцене Молодого театра шли спектакли «Севильского цирюльника». В зале пустых мест не наблюдалось, публика принимала молодых исполнителей хорошо. Да и критики отзывались благосклонно. «Спектакль в общем сделан ровно, добросовестно, – писала о премьере «Коммуна». – Но трудности, заложенные в опере, даже артисты-профессионалы нелегко преодолевают, а ещё более значительными они оказались для молодых певцов. Некоторым из них были подчас не под силу отдельные сложные арии. В общем же, судя по постановке, можно сказать, что техникум ведёт большую и серьёзную работу по выращиванию музыкальных кадров».

Шмелёв был любимым учеником профессора Ксении Николаевны Дорлиак.

Не любимчиком, а именно любимым.

Никаких поблажек она ученику не делала, спрашивала и судила строго, потому что хоть и ценила его незаурядные вокальные способности, но основательно «прорабатывала» за малейшую леность.

Шмелёву жилось трудно и скудно. Особенно поначалу. Провинциал из Воронежа, у которого в столице нет ни родственников, ни знакомых, никакой поддержки. А на жалкую стипендию даже при большом желании никак не проживёшь.

И тогда Иван нашёл «халтуру». В тридцать восьмом году он начал выступать в фойе столичного кинотеатра «Метрополь». В то время перед киносеансами принято было устраивать небольшие концерты для публики. Репертуара у него не было, и Шмелёв берёт популярные песни Леонида Утёсова. Иначе, с другой интонацией звучат в его исполнении «У самовара», «Подруженька», «Лимончики», «У окошка». Сразу после выхода на всесоюзный экран фильма «Весёлые ребята» он включил в свой репертуар знаменитую «Сердце, тебе не хочется покоя…». Потом спел песенки Александра Цфасмана «Я в хорошем настроении», «Последний летний день».

И в это же время, будучи студентом, прослушался в Московский музыкальный театр имени К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко. И его тут же приняли. Как на крыльях, прилетел он к Ксении Николаевне Дорлиак:

– Я в труппе! Поздравьте меня!

Педагог была рада не меньше, чем ученик.

Но о том, что он продолжает выступать в кинотеатрах, Иван ни разу не обмолвился – боялся, что взбучки ему не миновать. Так что, отправляясь на концерты в Воронеж, Шмелёв и слова не проронил, что будет исполнять джаз-песенки. Только и сказал, что поедет домой отдохнуть.

Однако уже были заказаны в типографии «Коммуны» и вскоре отпечатаны афиши, где Шмелёв представлялся именно как солист Московского музыкального театра имени К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко. Популярность столичного театра была очень велика, и то, что Шмелёв – его солист, только прибавляло ему артистического веса.

На следующий день после возвращения с гастролей Шмелёва вызвал заведующий оперной труппой и без всяких предисловий сообщил: «Вас, Иван Дмитриевич, – он впервые обратился к молодому солисту по имени-отчеству, – призывают на службу в Красную армию. Надеюсь, вы понимаете, насколько почетная и ответственная ложится на вас миссия – нести нашим красноармейцам лучшее из того, что создано в музыкальном искусстве».

Шмелёв сначала не понял, почему такой высокопарный тон. Но тут все стало на свои места. Заведующий труппой резко перешёл на приказной тон:

– Пойдешь служить в ансамбль песни и пляски НКВД! Все уже решено.

– А я хотел в танкисты… – растерянно произнес Шмелёв. – Как там, в песне: «Броня крепка, и танки наши быстры», – пропел он строки из известной песни. Значит, не судьба…

Тогда было модно брать шефство над армейскими коллективами. Известный кинорежиссер Сергей Юткевич, актеры – мхатовец Михаил Тарханов и вахтанговец Рубен Симонов курировали ансамбль песни и пляски НКВД, осуществили здесь не одну постановку песенно-танцевальных ревю, в которых солист Иван Шмелёв был на первом плане. По прошествии лет Иван Дмитриевич не раз вспоминал, что школа Юткевича-Тарханова-Симонова позволила ему крепко встать на ноги, овладеть актерским мастерством.

Началась война.

Под началом Сергея Юткевича ансамбль отправляется на фронт. В репертуаре Ивана Шмелёва – «Тёмная ночь», «Шумел сурово Брянский лес» (кстати, эту песню он впервые исполнил в окопах под Ельней, а потом на импровизированных площадках в Брянских лесах), «Заветный камень» и, конечно же, «Три танкиста».

Был и Сталинград, и Воронежский фронт…

Уже после войны, в 46-м году, известный историк театра и критик Евгений Кузнецов писал в газете «Советская культура»:

«Солист песенного ансамбля, много и часто выступавший на фронте, Шмелёв чувствует особенности песен, написанных от имени бойцов и выражающих их чувства и мысли. Он поёт «Заветный камень», «Сторонку родную», «Не за то медали дали», песенку «Как ты встретишь меня», написанную на слова оставшегося неизвестным, погибшего на фронте танкиста. У Шмелёва есть своя тема: героика советского бойца, его гнев и месть, его воля к победе, его фронтовая лирика. У Шмелёва есть свой стиль: мужественный и волевой, мажорно-оптимистический. Это как бы вокальный язык нашего бойца-фронтовика. Про Шмелёва можно сказать, что он – певец из стана русских воинов».

Вообще, 1946 год оказался для Ивана Шмелёва знаковым. Он стал победителем Второго всесоюзного конкурса артистов эстрады, занял второе место (первое решено было не присуждать; вместе с нашим земляком второе место поделили Людмила Лядова и Нина Пантелеева). В состав конкурсного жюри тогда вошли Леонид Утёсов и Сергей Михалков. И оба восторженно отозвались о Шмелёве.

«Певца Ивана Шмелёва я хорошо знаю по его выступлениям в ансамбле песни и пляски Министерства внутренних дел, – сказал на обсуждении в жюри поэт Сергей Михалков. – Когда он на третьем туре конкурса исполнил «Песню о фронтовике» Дмитрия Шостаковича, а следом «Заветный камень» Бориса Мокроусова, то его душевность, я бы сказал, трепетная проникновенность, меня очень взволновали. Он не просто поёт песню, а, как сказали бы в народе, играет её. И играет удачно».

Вторил Сергею Михалкову и Леонид Утёсов: «Задушевность, лиризм, с которыми Иван передает в песне образ и характер русского парня, просто покоряют…»

Серьезно занявшись эстрадной песней, Шмелёв не порывал с оперным искусством. В том же сорок шестом он исполнтл роль Дон Жуана в одноименной опере Моцарта, поставленной оперной студией Московской консерватории. Журнал «Советская музыка» в большой рецензии подробно разбирает работу Шмелёва:

«И.Д.Шмелёв в труднейшей роли Дон Жуана поёт очень хорошо: звучный и хорошо обработанный голос, прекрасный ритм, легкая и гибкая вокализация, выразительная лепка фраз, отчётливая и несуетливая скороговорка – всё это несомненные достоинства его исполнения… Роль эта, центральная по своему значению, группирует вокруг себя многообразные переживания участников; она полна резких и внезапных переходов от одного ощущения к другому; от сожаления – к циничной небрежности, от участливости – к раздражению».

И дальше музыковед Елена Берлянд подытоживает свои впечатления:

«Дон Жуан Шмелёва мужественен, но несколько буржуазен (неужели он должен быть пролетарского происхождения? Эта нелепость, конечно, обусловлена временем – не забывайте, что за окном тогда был 1946 год. – В.С.). Правда, драматические финальные сцены (и первый, и второйI акты) ему удались; в них подкупает его решительность, отсутствие позы, чувство сценической меры. Созданный Шмелёвым образ не вступает в конфликт с тем воображаемым героем, который создает музыка Моцарта».

На этом его оперные штудии заканчиваются, и он полностью отдаётся эстраде. Заметно меняется и репертуар Шмелёва – вместо джаз-песенок приходят, как тогда говорили, «песни советских композиторов». Для него пишут свои произведения композиторы Борис Мокроусов, Евгений Жарковский, Тихон Хренников, Леонид Бакалов, Марк Фрадкин, Никита Богословский. Шлягерами становятся «Где ж ты, утро раннее», «Сормовская лирическая», «В предгорьях Алтая», «Поезд едет все быстрей». Все они впервые прозвучали по Всесоюзному радио в исполнении Ивана Шмелёва, солистом которого он был в ту пору.

Но чаще всего слушатели в своих письмах-заявках по радио просили включить в концертные программы две песни – «За фабричной заставой» и «Сормовская лирическая». Помните, как пелось в последней?

Сам композитор Борис Андреевич Мокроусов очень любил свою эту песню и всегда просил именно Шмелёва исполнить её в больших праздничных концертах.

Неподдельный интерес вызывали у певца народные песни братьев-славян – чешские, словацкие, моравские, польские. Так, на вечере «Песни стран народной демократии», проходившем 11 апреля 1950 года в Центральном доме Красной армии, он впервые представил их в своем репертуаре.

Голос Ивана Шмелёва, благодаря Всесоюзному радио, знала вся страна. Как знала Бунчикова и Нечаева, Леонида Утёсова и Рашида Бейбутова – самых популярных певцов сороковых-пятидесятых годов прошлого века. Но нашему земляку не хватало живого общения с публикой, и потому он переходит солистом в Гастрольбюро СССР. Вот тут-то он объездил с концертами всю страну. Дважды – в 48-м и 57-м – Иван Дмитриевич приезжал на гастроли в родной Воронеж. Его концерты проходили в саду имени Ф.Э.Дзержинского и гарнизонном Доме офицеров.

…Он умер в сорок восемь лет. Как принято говорить, в самом расцвете своей певческой карьеры.

И хотя с той поры уже прошло сорок восемь лет, имя Ивана Шмелёва помнят.

Как помнят Вадима Козина, Петра Лещенко, Изабеллу Юрьеву.

Источник