Ярослава танькова биография личная жизнь

Смелая, умная, красивая. Обожаю и уважаю её)))

Журналистка «Комсомольской правды» 

Писательница. Автор книги книга «Замуж за араба и другие восточные сказки» о своих приключениях в Египте.

Телеведущая передачи “Pro жизнь”.

Про себя пишет: У меня есть ненаглядная доченька, самые лучшие, обожаемые мама с папой, любимый и любящий человек и много потрясающих друзей. Меня окружают удивительные, редкие люди. Мне повезло с интереснейшей работой и коллегами. Наверное поэтому я уверена, что добра на свете больше и очень люблю жизнь и людей. Я счастлива и больше всего на свете хочу, чтобы никому вокруг не было больно.

НАГРАДЫ:
 В 2003 году она получила премию Медиа-союза Российских СМИ «Золотой гонг» в номинации «Экстрим».

В 2004 году – стала лауреатом премии «за профессиональное мастерство» Союза журналистов России.
В 2005 – Национальная премия печатной прессы «Искра».
В 2006 – Лауреат Всероссийского конкурса благотворительности (за рубрику «Отдел добрых дел» о людях попавших в беду) и снова финалист Национальной премии печатной прессы «Искра».
   В 2007 – Лауреат Премии Артема Боровика «Честь. Мужество. Мастерство» и Премия им. Михаила Ломоносова с вручением золотой медали «за заслуги и большой личный вклад в развитие и укрепление Государства Российского».

На днях посмотрела одну из передач “Pro жизнь”. Называлась “Звездные драки”. Обалдеть! Личность под названием ЧМО (так я его называю, в моем дневнике имею право), а именно Алексей Панин, рассказывал, как он, такой беленький и пушистенький, вежливо попросил бутылку воды, а его там стали обзывать… и т.л. и т.п. Бедняжек… Не верю этому пьянице и дебоширу ни единому слову. А что же моя Ярослава? До того показалось это странным… Посмотрите начало ролика, там как раз “пострадавший” объясняет, что да как.

Ну и ну. Пришлось написать ей:

“Капля дёгтя”.

Ну наконец-то у моей любимой ведущей в бочке ароматного мёда появилась малюсенькая ложечка дегтя. Передача “Pro жизнь”, 6 июня 2012г.
 Алексея Панина сделали героем. Все как один с улыбкой и аплодисментами выслушали о том, как ему нахамила служительница кафе. Вывод такой: благодаря “звезде” продавец захотела пропиариться. Изумила Ваша реакция. А где же другая сторона? Лично я уверена, что Панин был пьян, хамил и ударил женщину. Вы хотя бы сказали, что не исключено, что все было совсем не так, как говорит “звезда”.
 В другой передаче на эту тему выступала та женщина, почти все были на её стороне. А тут…
 Но несмотря на эту “промашку” Вы остаетесь быть любимой))) Удачи Вам, Ярослава!

Ответ пришел в тот же день:

Дорогая Изоградинка, ваша любимая ведущая (спасибо за эти слова огромное!) – заложник искусства монтажа. Кроме меня передачу делают еще несколько десятков человек. И далеко не я – художественный редактор и тем более руководство… Я думаю, это достаточное объяснение? 🙂
А запись той передачи хорошо помню… Именно за мои выкладки в защиту второй стороны я получила несколько хамских выпадов от того же Панина. И одним из моих выводов было именно то, что я могу понять продавщицу… 🙂
И в любом случае – спасибо огромное за то, что смотрите нас.

Реабилитирована))))) А монтажники сволочи.

Продолжение. Начало читайте здесь…

В прошлых частях мы рассказали, как Ярослава приехала в колхоз им. Ленина Рязанской области и устроилась скотницей в коровник – за 4000 рублей в месяц еженощно чистить стойла от навоза. Ее обучили азам тяжелой работы, посвятили в местную традицию воровать молоко, дрессировать коров «скребком – по спине» и объяснили, что быть скотницей – все равно что свою жизнь «в навоз закопать». То, что жить в деревне непросто, подтвердил и дядя Леша – хозяин квартиры, приютивший Ярославу. Пришлось ей обучаться новым правилам…

Клички вместо фамилии…

Клички в деревне часто заменяют фамилии. Физрука Степашкина жестокие дети, несмотря на искреннюю к нему привязанность, прозвали Зайцем. А очень полных мать и дочь – Батонами. Навечно приклеилась к алкашу Саше кличка Дратый за традиционно битую физиономию. На ферме доярка Лизуниха. Многие уверены, что у нее фамилия Лизунова. На самом деле кличка от сравнения с Лизуном из «Охотников за привидениями», это призрак, который всех слюнявил. Так даму прозвали местные мужики, говорят, за ее пристрастие к поцелуям. Порой клички переходят по наследству из поколения в поколение. У одной из наших скотниц было загадочное прозвище Монашка. И это несмотря на наличие мужа! Его, соответственно, звали Монахом. Почти никто уже и не помнил почему. Но старики рассказали мне, что мать Монашки была набожной, все церковные обряды знала и молитвы. Чуть что – именины, крестины или похороны, – ее в дом звали, святые тексты читать, даже в советское время.

А бывают прозвища, которые и не объяснишь. Просто ощущение от человека такое. Был, например, в деревне горбун Оладушка. Как его по-настоящему звали, уже никто и не помнит. Божий человек – выпьет, ляжет в уголочек и спит себе… Скотником в свинарнике работал. Выгнал как-то свиней на выгул и, как водится, спать лег. А в это время над выпасом оборвался электрический кабель, да еще дождик прошел. Все стадо тут же и поджарилось. Оладушка просыпается, смотрит – хрюшки спят: «Вот и зашибись!» Сделает еще глоточек и дальше дрыхнет. Только к вечеру, когда пописать встал, а из-под ног искры полетели, понял, что зажарил, пожалуй, самый большой шашлык на свете. Шуму было! Еще бы – пятьдесят туш на выброс. Но на том дело не закончилось. Приехали как-то корреспонденты и давай всех тормошить: «Кто у вас тут самый передовой, кому медаль в честь такой-то даты вручать?» Ну люди во главе со старым председателем ради смеха на Оладушку и указали. А журналисты, недолго разбираясь, представили божьего алкаша к награде. Так что помер Оладушка еще и заслуженным человеком.

Но забавнее всего получается, когда фамилия настолько подходит человеку по должности, что и клички никакой не надо. Например, главного зоотехника, очень строгую начальницу Галину Ивановну Трепалину, некоторые так и зовут – Трепалина нервов. А доярка-передовик Колотилина даже в дополнениях не нуждается. Бывшего сурового председателя, который, старики говорят, даже стегал мужиков кнутом, зовут Иван Егорович Балов. Естественно, наиболее озорные колхозники за глаза величали его исключительно по фамилии с инициалами, при этом сетуя, что его назвали Иваном, а не каким-нибудь Ульяном.

…и сплетни вместо новостей

Но если у кличек всегда есть какое-то объяснение, то сельские слухи часто возникают на ровном месте, не жалеют никого и цепляются намертво, как репей. Рождаются они на лавочках, где ежедневно, от сериала до сериала, просиживают самые великие сыщики всех времен и народов – деревенские бабушки. В селе лавочки заменяют интернет-чаты. В нашем дворе их аж две. Говорят, мужики уже несколько раз ломали «проклятые насесты», пытаясь изжить многоязыкую ушастую «гидру» деревенской сплетни. Но разломанные лавки восставали из пепла, потому что деревня без сплетен не живет!

Как меня и учили, на вопросы соседушек я стараюсь отвечать коротко и туманно. Но слухов от этого было не меньше. Я слышала три (на деле их, конечно, больше) версии моего появления в колхозе:

1. Я – беглая жена бандита, который охотится за мной и обязательно найдет меня даже здесь, расстреляет дядю Лешу и взорвет весь дом.

2. Я – аферистка. Скорее всего, квартирная. И если не убью, то уж точно обману дядю Лешу и отниму у него квартиру.

3. Я – московская любовница дяди Леши, от которого у меня ребенок. В Москве мне жить негде, видимо, родители выгнали, вот мы с ним тайно и договорились, что я приеду якобы на квартиру, а потом перевезу ребенка.

Часто сплетня рождается из зависти, а еще чаще – из личной неприязни. Все мне рассказывали, что когда-то дядя Леша с Галиной Трепалиной были приятелями. Но однажды, разозлившись на то, что она на правах жены «лезет в их мужской разговор» с председателем, дядя Леша осадил ее: «Ты кто такая?!» – и недобро подколол самолюбивую женщину по поводу недостатков внешности. Этого вполне хватило, чтобы из добрых односельчан они превратились в смертельных врагов Трепалиной.

– Ты с дядей Лешей-то поосторожнее! – предупреждает она меня. – Алкаш, каких свет не видывал! Когда в колхозе работал, пьяный в кормушке валялся, а сын маленький рядом сидел. Его за это даже судили. А жена его вообще сидела в Душанбе в тюрьме за растрату, пока он здесь обустраивался. А когда она помирала, Леша ее золотые украшения продавал, чтобы на бутылку выручить. Я как-то цепочку с кулоном купила, да носить не смогла, перепродала.

Начинаю разбираться. Суд за пьянство был, но – читаю в заключении – проверил изложенные в докладной факты и «признал их не соответствующими истине», после чего председателя обязали восстановить дядю Лешу на работе. Послала запрос в Душанбе по поводу тюремного заключения жены Нины. Выяснилось – ерунда, не было такого. А ведь вся деревня уверена! Уж и человека в живых нет, а слух все живет. Что же до цепочки, соседка наша, которая помогала распродавать украшения Нины, пояснила, что дяде Леше не хватало на лекарства для умирающей жены…

Чаще всего сплетня – чуть приукрашенный сборник шпионских докладов: кто, что и где делал за день. Одна бабушка видит тебя минуту беседующей с кем-то из мужиков по дороге на работу и сообщает второй, что не минуту, а пять, и «не говорила, а кокетничала». Третья получает ту же информацию, но с выводом, что у вас давно роман. А четвертая пристегнет к рассказу еще и подозрения: не у тебя ли он был прошлой ночью.

– Я утром, после ночной, обо всех передвижениях моего мужа знаю, – рассказывает телятница тетя Галя. – Куда ходил, к кому… Но все надо делить на десять, и, если тебе сказали, что он «полночи у соседки просидел», скорее всего, он вечером на пару минут заскакивал к ней за солью.

– Уезжай ты отсюда… – маленько выпив, откровенничает со мной одна из доярок. – Из мужиков-то здесь одни алкоголики и старики. Есть еще, правда, женатые… Но, по опыту тебе говорю, лучше не связываться. Обязательно найдется человек, который видел, как он от тебя выходит… А бабы за такие вещи волосы повыдирают и морду расцарапают прямо на виду у всей деревни. И все скажут, что так и надо, потому что мужик – он здесь на вес золота.

Именно отсюда берет начало поверье, что «на селе люди более порядочные». Да те же самые, что и в городе! Просто дрессированные жить под постоянным наблюдением, как в реалити-шоу «За стеклом». Бабулек в деревне много, шпионская цепь длинная, так что будьте уверены – каждую секунду за каждым вашим шагом следят десятки глаз. И даже в носу поковыряться незаметно не удастся! Дядя Леша к часу дня, когда я вставала, отоспавшись после ночной смены, всегда уже до деталей знал, как прошло мое дежурство и что происходило интересного. Причем, чтобы разнести новость по всем окрестностям, деревенским кумушкам требуется минимум времени. Никогда не забуду, как во время поисков квартиры бабки на другом конце села уже через полчаса встречали меня понимающим: «А… Так это ты та, что с ребенком от московского мужа сбежала?» А вы говорите «новые технологии»… Ни один физик не в состоянии изучить мудреную формулу скорости распространения сарафанных радиоволн, учитывая преломление информации в зависимости от испорченности покрытых цветастыми платками «радиопередатчиков».

«Кака така любовь?»

– Шел мимо лавки, бабы спрашивают: «Ну, как там твоя?» – а я говорю: «Хорошо! Постирала, все убрала, сготовила. Сидят с Капустиной – чай пьют…» – радостно сообщает дядя Леша, сияя, как лампочка Ильича. – Так они от зависти аж пятнами пошли!

– Почему от зависти?

– Как почему? Все бы хотели быть на твоем месте! Только я этих сплетниц терпеть не могу. Не нужны они мне – за таблетками им бегать…

А я-то за пеленой «Федориного горя», царившего в доме, и не поняла, что мой дядя Леша – завидный жених! То-то я смотрю, он все себе цену набивает: «…А ты думала, я шалтай-болтай какой? Я – человек серьезный. Ты здесь только потому, что девушка приличная, домовитая. Вот и Капустина тебя одобрила. А была бы какая шалава – выгнал бы в шею!»

Одобрение соседей в деревне значит больше, чем что бы то ни было. А о любви здесь говорить не очень-то принято, потому что «баловство это все». Помните, в фильме «Любовь и голуби»: «Кака така любовь?» Вторую половину зачастую ищут, как запчасть к автомобилю. Так как зарплаты местные мало чем друг от друга отличаются, ценность мужика в деревне определяется в первую очередь наличием у него жилплощади и газа. Так что, если учесть дяди Лешину квартиру с канализацией и АГВ (автоматический газовый нагреватель), даже его 67 лет – вполне брачный возраст. А для невест главные «технические характеристики» – выносливость, здоровье и чтобы работящая была…

– Без семьи в деревне не справишься, – вздыхает на одном из перекуров моя сослуживица Света. – У мужчины зарплата побольше, на женщине – огород, вот и вытянуть можно! Ты присмотрись вон к Саше… Он с женой развелся. Хороший мужик, когда трезвый. С мамой живет, свой дом, хозяйство. Мама его уже пожилая, устает, все повторяет: «Мне бы невестку хорошую найти, чтоб было кому корову подоить!» Или вот Леша, ему 27, женат даже не был, с мамой в двухкомнатной квартире с АГВ живет, почти не пьет. Симпатичный такой – беленький и мордастенький, очень хороший вариант! Или вот еще с мужем моим Рома шоферит, работящий такой… Правда, ему всего 20, но ты тоже молодо выглядишь. Правда, здесь быстро состаришься. Торопиться тебе надо. Я-то второго в 27 родила.

– А в Европе женщины вообще в среднем в 35 только замуж выходят…

– Ой, да где та Европа! Они вон умные, а наша Москва – самый дорогой город мира! – говорит Оля с гордостью, как о показателе развитости.

Света – опытный боец семейного фронта, уже была замужем. И, как говорят тетки, не раз. Сейчас снова вышла, причем за человека гораздо старше себя. Говорит, что не жалеет: «Он порядочный, работник хороший».

– Свет, а как же любовь?

– А что любовь? Я в молодости мечтала выйти замуж за деревенского парня, чтоб хозяин в доме был… Влюбилась вроде. Вышла за Сашку-сварщика. И что? Я ему: «Саш, воды нет». А он: «Щас, реклама будет!» Я ему: «Саш, дрова кончились!» А он: «Вот реклама будет…» Ну, сама воды натаскаю, дров нарублю и на ферму пойду. Только выйду, а он уже в окне маячит, чтобы, как я скроюсь за поворотом, бежать к дружкам вино пить. Да у нас все так! Нет мужиков, все пьют! Тебе бы в соседние села податься. Вон на свинокомплексе молодежи много. Село большое, богатые все, по 15 тысяч зарабатывают! А, впрочем, поработай, может, и найдешь кого, семью, скотину заведешь. Привыкнешь… На одном месте-то, старики говорят, и камешек срастается.

Секс в деревне и сельский бордель

Сидим с соседкой Катей, чинно жуем блины с чаем и обсуждаем, что готовить на обед. «А у меня парнуха есть!» – повергает нас в шок дядя Леша. Я давлюсь блином. Через пару минут выясняется, что он имел в виду пароварку. Хохочем. А дядя Леша только глазами хлопает в недоумении. Он хоть и жил в городе много лет, а все же сельский житель, да еще советского закала. А в селе, как и в бывшем СССР, секса нет.

То есть он есть, но ему, как и любви, отводится прикладное значение. Я как-то в полном восторге подслушала разговор бабушек о сексе как о двигателе сельского хозяйства:

– Вот ведь до чего эти раздельные хвартеры довели, – вздыхает суровая старенькая колхозница. – Раньше-то мы как? В четыре утра просыпались, чтобы успеть с мужем пообниматься до того, как дети, спящие рядом, проснутся и корову обряжать надо будет. А теперь-то и коровы нет, и комнаты отдельные с дверьми. Бабы обленились – дрыхнут до полудня! А потом удивляемся, с чего колхоз-то обнищал!

Такое отношение к межполовым вопросам гораздо здоровее, чем в городе, где из секса делают тайну, а потом вдруг оглоушивают ребенка целенаправленным «сексуальным воспитанием». Дети, которые с малолетства видят, как коров водят на случку, а петух топчет кур, относятся к сексу спокойнее и не спешат уподобляться петуху. Безусловно, это убивает определенную романтику. Но в результате на селе гораздо меньше разврата. Все девчонки, с которыми я говорила, признались, что вышли замуж девственницами – редкость для города. Конечно, немалую роль играет неусыпный надзор бабулек. Их не заботит интеллект мелюзги, а вот моральный облик – еще как!

Нет ничего страшнее в селе, чем прослыть безнравственной женщиной, то есть шлюхой. Здесь такое не прощают. Градаций типа «один раз не считается» не существует. Либо «хорошая девочка», либо «б…». И если уж ярлык приклеился – это навсегда.

– Смотри, не оступись нигде, иначе уже не отмоешься! – предостерегает меня дядя Леша, кивая за окно. – Вон, Сашка идет, жена у него «налево» сходила, так он ушел, детей отобрал, и все его поддержали. А она теперь по рукам пошла.

Конечно, есть всякое. И в соседней деревне Щемиловке располагается сезонный публичный дом сельского типа – полуразвалившаяся изба, куда каждое лето заселяют артели не очень свежих женщин, собирающих на продажу ягоды. Все мужики знают, что между делом бабы с радостью принимают «клиентов» за бутылку, причем такса не строгая… Но даже в этом есть своя нотка здорового воспитания! Ведь это городские юные дурочки очарованы растиражированными видами элитной, гламурной проституции (см. «Как я охотилась на миллионеров»). А из Щемиловки в нашу сторону периодически заплывали лишь покачивающиеся дурно пахнущие «синеглазки», при взгляде на которых местным девочкам совсем не хотелось такой же судьбы.

Продолжение в еженедельнике от 25 февраля. Ярослава поведет репортаж с бойни и расскажет о том, почему уметь убивать в деревне выгодно, о том, как быки чувствуют запах смерти, жестоко мстят и за что их приговаривают к расстрелу. А также о курицах-оборотнях и о том, где деревенская ведьма хранит смерть.