Эйвазов юсиф график выступлений

Анна Нетребко впервые спела на Мариинской сцене Татьяну в “Евгении Онегине” Чайковского, а Юсиф Эйвазов – Туридду в “Сельской чести” Масканьи.

Вместе они вышли в “Дон Карлосе” Верди. Тенор и сопрано отметили и пятилетие совместной жизни. Новый год он отметили в Вене. Между тем, Юсиф Эйвазов рассказал “РГ”, в чем разница их подходов к опере и попытался спрогнозировать ситуацию с возобновлением полноценной жизни в театрах.

Как выглядит новогодняя Вена?

Юсиф Эйвазов: Новогодняя Вена опустела без туристов, которых в это время обычно бывает очень много. Люди на улице, конечно, есть, но закрыты все магазины, кроме продуктовых, супермаркетов и аптек. Нет и новогодних ярмарок. Не знаю, остался ли работать каток у Ратуши.

Но в Вене даже и при таком не слишком веселом раскладе наверняка невозможно не ощутить духа волшебства зимних праздников, тем более в вашем доме, где всегда так многолюдно.

Юсиф Эйвазов: Несмотря на то, что время грустное, год был паршивый, мы все равно хотим праздника дома, поэтому и елки с Дедом Морозом есть, и даже Щелкунчик стоит. Аня с Тишей (сын Анны Нетребко) гуляли, наткнулись в одной из рождественских витрин на гигантскую куклу и решили сделать себе такой подарок. Праздники никто не отменял, и мы создаем этот праздник, чтобы поддерживать надежду на то, что завтра все будет намного лучше. Надо верить.

А вы любите подарки?

Юсиф Эйвазов: Для меня большим счастьем всегда было дарить подарки, а не получать их, так уж заведено. Подарками меня очень сложно удивить, это должно быть что-то такое совсем необыкновенное. А вот дарить я очень люблю, и для этого мне не нужно дожидаться Рождества, какого-то повода, я могу дарить в любое время года.

Стол в вашем доме наверняка полон разных яств?

Юсиф Эйвазов: На столе – ничего сверхъестественного: столичный салат, селедка под шубой, мясо, курица, рыба – все, как всегда, эти традиции не изменит никто.

Конец минувшего года вы с Анной, на радость российских фанатов, провели в Петербурге, в Мариинском театре, кстати, во многом благодаря локдауну в Европе и Америке. Какие впечатления?

Юсиф Эйвазов: Для нас было огромным счастьем выступать в Петербурге. Я всегда более тесно сотрудничал и продолжу сотрудничество с Большим театром. Но счастлив, что стал своим и в Мариинке. Для Ани это родной дом – потрясающий театр, где трудятся чудесные, самоотверженные люди: и концертмейстеры, и ассистенты, отвечающие за репетиции, все технические службы, гримеры, костюмеры, с которыми невероятно комфортно. И, конечно, выходить на сцену с Валерием Абисаловичем – большое счастье. Он – величайший музыкант. Можно, конечно, говорить о том, что он мало репетирует, задерживает начало спектаклей. Но при этом надо помнить о том, что он – выдающийся музыкант, когда встает за пульт. И как он ведет оркестр – это нечто экстраординарное! Его энергетика, передающаяся во время спектакля, для меня очень важна. Валерий Абисалович – бесконечно добрый, как отец родной. Я столько тепла чувствовал в его голосе даже когда мы общались по телефону. Это было жизненно необходимо осознавать особенно в такое сложное время. У нас много планов выступать в Мариинском. Я вернусь сюда в феврале после серии спектаклей “Манон Леско” в Москве в конце января, чтобы снова выйти в “Сельской чести” и любимой опере “Пиковая дама” – это моя мечта.

О партии Германа многие тенора мечтают, но так и не берутся, боясь потерять голос. Вам она удалась. Какой-то есть секрет у теноров?

Юсиф Эйвазов: Когда ко мне подходят за советом молодые тенора, признаваясь, что у них проблемы с верхними нотами, я отвечаю, что для того, чтобы они были, их надо петь, не надо бояться, иначе они никогда и не прозвучат. Голос – та же мышца. Спортсмены тренируют их в спортзале, мы – “качаем” у рояля. Чем спокойней и уверенней будешь относиться к своему вокальному аппарату, знать его возможности, не боясь регулярно производить в нем “капитальный ремонт”, тем дольше сможешь удивлять слушателей. Важен бесконечный поиск. Это как машина, которую нужно регулярно разбирать по винтикам и снова собирать.

В партии Германа – очень низкая тесситура на протяжении всей оперы. Если от природы нет хорошего плотного низкого регистра, крепкой, мясистой первой октавы, чтобы наполнить партию и большой оркестр, приходится искусственно подключать какие-то мышцы, чтобы добыть нужный звук, а это может привести к разрушению голосового аппарата. Если бы мой голос от природы не был рожден для таких партий, как Радамес, Манрико, Каварадосси, с которых я начинал карьеру, я бы давно его сломал.

В прошлом сезоне вы заменяли в партии Германа Александра Антоненко в Метрополитен Опера. Спокойно воспринимали предложения заменить кого-то?

Юсиф Эйвазов: Да, с 2015 года моя история там складывалась из череды замен, выступлений во вторых составах, скажем, в “Девушке с Запада”. “Пиковая дама” решила мою судьбу, и я услышал после нее от Питера Гелба, обычно скупого на похвалы, то, что он говорит далеко не каждому артисту: “А что бы ты хотел спеть?” Этот вопрос он задает тем, кто завоевал его признание, убедил, что выходишь на сцену не только потому, что умеешь быстро кого-то заменить, а потому что имеешь на это полное право. Я попросил спеть “Богему”. “Хорошо”, – был мне ответ. Он сдержал свое слово, и в следующем сезоне в Метрополитен я дебютирую в партии Рудольфа. Всю жизнь это было моей огромной мечтой, с тех пор как я увидел, учась еще в Баку, на видеокассете постановку Дзефирелли невероятной красоты с Ренатой Скотто и Лучано Паваротти. Дай Бог, чтобы Мет скорей открылся, чтобы все там наладилось.

Сейчас они переживают страшные времена, как и многие другие театры. Я получил там контракты на “Сельскую честь” и “Девушку с Запада”, и снова “Пиковую даму” в 2025 году. Пару раз в сезон я буду появляться в Нью-Йорке. Но я хочу, чтобы мой голос служил дольше, не утяжелять его постоянными Отелло и де Грие, думать о свежести звучания, высокой позиции. Поэтому в следующем сезоне в моем репертуаре появятся и партии в “Лючии ди Ламмермур” Доницетти, “Риголетто” Верди. Очень важно балансировать, соблюдать правильное бельканто.

В этом году вы отмечаете пятилетие брака. Наверняка степень доверия уже такая, что позволяете себе обсуждать вокальные достижения и проблемы друг друга, в чем-то советоваться?

Юсиф Эйвазов: Крайне редко, разве что только в случае сильных косяков мы можем очень аккуратно друг другу заметить, что “тут как-то вот так получилось”, но абсолютно без обид и претензий. Мне очень удобно с Аней петь на сцене, я знаю ее очень хорошо, знаю ее возможности, ее состояние. В этом плане мы с ней вообще очень разные. Ее система подготовки тотально отличается от моей. Мне нужно перед спектаклем или концертом полтора часа распеваться, а у Ани все просто: минут двадцать распелась – и побежала на сцену. И учит она тоже быстро, а я – медленно. Я не могу выучить оперу за неделю, а она может. Я сойду с ума, если приеду на выпуск продукции, не зная до конца оперу. А она может приехать, не зная, скажем, последнего акта, будет учить на ходу, но к спектаклю все гениально встанет на свои места.

Мы с Анной очень разные. Мне нужно полтора часа распеваться, а у Ани все просто: минут двадцать распелась – и побежала на сцену

Все это было бы прекрасно, если бы не серьезные перемены, произошедшие в мире оперы, которая в большинстве театров поставлена на паузу. В январе вы с Анной должны были петь в “Тоске” в Ковент-Гардене, но, судя по всему, спектакли отменили?

Юсиф Эйвазов: Пока это официально не объявили, но все спектакли отменились. Оставили только один 22 января с трансляцией на BBC и то под большим вопросом. “Заводить” оперный театр заново после длительной паузы ради нескольких спектаклей финансово невыгодно. Все это очень печально. Ясно, что многие маленькие проекты уже никогда не откроются, небольшие оркестры уже разорились, менеджмент понес колоссальные убытки. Выстоят лишь самые крупные театры.

К сожалению, пока в мире большой оперы царит хаос. Более того, это похоже на разорвавшуюся бомбу, которая пока зависла в воздухе. Посчитать истинные потери можно будет лишь после того, как пыль и туман после этого взрыва улягутся, и все заработает в привычном режиме. Многие артисты в плачевном состоянии. Из них работает, может быть, 20%, остальные 80 сидят без работы – это страшное дело. Опера не может существовать онлайн – это уже все прекрасно поняли. Значит, она должна четко вернуться в свое привычное состояние, то есть с публикой в зале, со сменой декораций – других вариантов нет и быть не может. Вопрос только когда это произойдет. На это нужно время. Сейчас все ждут каким будет 2021 год. К лету, когда потеплеет, ситуация может улучшиться. С сентября, может быть, мы вернемся и к привычному режиму. С июня в России, может быть, разрешат 100%-ную заполняемость. В любом случае, будем наблюдать за процессом, заботясь о своем здоровье и обеспечении безопасности жизнедеятельности. Но я не склонен к депрессиям, я – позитивный, поэтому надеюсь, что Новый год будет лучше старого. Главное пожелание, которое я загадываю уже много лет и вновь загадаю в полночь: “Пусть Новый год был лучше, чем старый!”.