Как пережить смерть бывшей жены

Смерть жены – это эмоционально тяжелое событие. Оно мгновенно меняет все аспекты жизни, ломает планы. Пережить мужчине невосполнимую потерю своей жены будет легче, если что-то предпринимать. Каждый скорбит по-разному. Но есть некоторые советы, которые помогут справиться с печалью. Социальная сеть Помню.рус поможет разобраться.

Пережить эмоции

Когда мы теряем близких, испытываем боль. Очень важно осознать потерю и дать своим болезненным чувствам волю. Не сдерживайте эмоции. Чтобы справиться с ними, требуется время. В этот период настроение может резко меняться. Испытывать гнев, слезы, смех, вину, отчаяние – нормальная реакция на утрату. То, как каждый справляется с чувствами, сколько времени ему необходимо для этого – индивидуально. Нельзя оставаться одному, нужно больше находиться в кругу семьи, друзей. Возможно, понадобится помощь квалифицированного психотерапевта. Он подскажет, как пережить смерть любимой жены. Продолжайте заботиться о себе.

Мужчины обычно сдерживают все эмоции и слезы в себе. Этого делать нельзя. Слезы – проявление чувств. Нет смысла притворяться сильным, оплакивая утрату супруги. Эмоции помогают принять реальность, решить, как жить дальше. К тому же плач способствует выходу гормона стресса. Не стесняйтесь плакать.

Новые обязанности

Очень часто супружеские пары делят домашние обязанности: оплата счетов, покупка продуктов, приготовление еды, уборка жилья. С уходом любимого человека все обязанности придется выполнять самостоятельно, учиться жить по-новому. Появляется новая ответственность, и вполне нормально, что это усугубляет горе. Особенно это касается пар, которые прожили вместе не один десяток лет. Как пережить смерть жены пожилому человеку? Нужно постепенно приспосабливаться к новому образу жизни. Не стоит хвататься за все и сразу. Если справиться самостоятельно сложно, нельзя стесняться просить о помощи у родственников или друзей.

Что делать?

Супруга ушла из жизни, ее нет больше рядом. Эмоции притупляются со временем, но память живет вечно. Нужно дать новую жизнь памяти. Стоит подумать о том, как отмечать важные даты (день рождения жены, годовщину свадьбы, другие важные праздники). Для этого на сайте Помню.рус создайте памятную страницу. Так никогда важная дата не останется забытой. Помимо этого, на сайте Помню.рус можно прочитать, как поминать жену на 9, 40 дней и год.

Поделитесь этой страницей с родственниками. Они смогут выразить соболезнования, в какой бы стране они не находились.

Продолжайте жить

Неважно, речь идет о супругах, которые прожили много лет в браке, либо о том, как пережить смерть молодому мужу, всех посещает чувство одиночества. Не нужно замыкаться в себе. Если раньше пара вместе ходила на прогулки, ездила в отпуск, стоит попросить близких составить компанию. Нужно искать новые занятия, интересы. Сразу это, конечно, вряд ли получится. Любому человеку нужно время для скорби, побыть наедине с собой, чтобы осознать утрату.

Можно завести домашнее животное. Это хорошие товарищи. Появится тот, кому можно дарить свою заботу и уход. Питомец не заменит любимого человека. Но поможет отвлечься от грустных мыслей.

Еще один способ отвлечься от горя – спорт. Регулярные занятия спортом – хороший помощники в борьбе со стрессом.

Приведенные советы психологов помогут быстрее вернуться к жизни. Помните: раны на теле заживают со временем, так же и душевная боль в итоге притупляется. Это не значит, что прожитые вместе годы забудутся. Но жить дальше можно и нужно. Многие переживают смерть любимых. Однако постепенно возвращаются к полноценной жизни.

Источник

– Мы были женаты 25 лет. Ольга не дожила до серебряной свадьбы два месяца. В 2013 году в конце апреля поставили диагноз. Онкология. Рак груди.

К врачу обратились, когда у нее стали болеть кости. Поехали в Коломну, прошли процедуры. Нам сказали, что метастазы уже в печени. Поехали в Москву на Каширку в онкоцентр. Там немного обнадежили. Про печень не подтвердилось, но в яичниках и брюшной полости метастазы были. Врачи обо всем говорили нейтрально, но я понял: это конец. Первую химию Ольга перенесла неплохо, а после второй отказали ноги. Были поражены нервные окончания, и никакие лекарства не помогали. Помню, врач сказал тогда: химия – это всё равно что по воробьям из пушки стрелять.

Говорил, что мы победим

Я научился ставить уколы. Страшно, когда нужно было колоть в складку живота. Игла толстая и тупая. Одна ампула стоила тогда 5000 рублей. Мы многое получали бесплатно, но для этого понадобилось писать в Москву и в буквальном смысле выбивать препараты. Многое покупали сами.

В туалет, помыться в ванную – всё вдвоем. Она мне доверяла. Детям мыть себя не позволяла. Носил на руках. Однажды сильно сорвал спину, пришлось иногда ночью будить сына, чтобы он маму повернул на кровати с боку на бок. У нас сын и дочь. На тот момент им было 23 и 20.

Когда назначили трамал, а потом наркотики – было жутко. Ольга быстро к ним привыкла. Находилась в состоянии эйфории. Но я старался колоть их, только когда боли были невыносимы.

Она плакала и все время говорила: я не хочу умирать. Я не имел права быть слабым и все время повторял: мы победим.

Хотя веры внутри не было.

Как-то к нам приехала скорая, сказали, что жена до Нового года не доживет. Очень низкое давление, в животе жидкость, ее мы время от времени откачивали. У меня много друзей-врачей. Они мне тогда помогли. Капельницы и процедуры делали на дому, бесплатно. Однажды промелькнула надежда. Все анализы на онкомаркеры показали хорошее снижение. Это было почти перед смертью. В августе сделали химию, а в июле следующего года Ольги не стало. Пару дней не дожила до дня рождения дочки.

За день перед тем, как Ольги не стало, я вывез ее во двор на садовые качели. Вместе мы смотрели чемпионат мира по футболу. Погода стояла шикарная. И вдруг на фронтон прилетела белая голубка. Мы видели ее оба. Я почему-то ее запомнил, как дурной знак.

Павел Кожемякин

На следующий день всё как обычно: утренние процедуры в ванной, усадил перед телевизором. Пришли ее мама, сестра. И что-то щелкнуло у меня. Позвонил на работу, сказал, что не выйду.

Через какое-то время Оля просто откинула голову на спинку дивана и перестала дышать. Я давай кислород, уколы, искусственное дыхание, зеркало к губам. Сердце бьется – слышу, дыхания нет. Приехала скорая, констатировали смерть. Позвонил детям. Дальше обрыв памяти. До похорон ничего не помню. Всеми делами занимались родственники.

Пережить

– После похорон дети отправили меня на родину – в Литву. Приехал. Там родители, друзья. Мы после женитьбы жили в Вильнюсе, а потом, когда Союз начал разваливаться, с нашим производством стало все плохо, подались к жене на родину – в Подмосковье. Так там и остались. Дочь родилась уже в России.

Напивался я так, что себя не помнил, не только то, что вокруг происходило. Все время думал о том, что варианты же могли быть. Мама у меня две операции по онкологии перенесла. Умерла уже за 80 лет от инсульта.

Вернулся домой, а там вещи Ольгины, обстановка. Невыносимо тяжело.

Какое-то время, пока в отпуске был, водкой глушил боль. Потом на работу вышел и с головой в нее окунулся, чтобы отвлечься.

Каждый день на могилку ходил, приносил желтые розы. Она их любила. Рассказывал ей, как мы живем – я и дети. Повесил на веревочку вместе с крестом ее колечко обручальное.

Через полгода снова на родину поехал. В Новый год застолье с друзьями отличалось тем, что рядом было пять-шесть незамужних женщин. Друзья пытались меня вытащить. Но интереса не вызвало. Просто снова напился.

Перед Рождеством в Вильнюсе сам того не понял, как зашел в самый старинный православный кафедральный собор. Хотя сам я старовер. А по жизни – агностик. Торкнуло с батюшкой поговорить: а как дальше жить? У меня состояние такое было, что жизнь закончилась. Пустота внутри и снаружи. И вдруг я понимаю: мне 57, и впереди уйма времени. Растерялся даже. И тут дискуссия с батюшкой вышла. Спрашиваю: может, мне с женщиной познакомиться? А он мне: вы знаете, вам уже ко встрече с Богом надо готовиться. Разговор мне не понравился. И я решил, что надо жить. А на следующее утро, в Рождество, сходил на причастие.

Другая Оля

– Однажды был на дне рождения у близкого друга. Их квартира – то место, где я позволял себе плакать и выть от боли. Его жена однажды сказала, что ей противно смотреть на меня. Жалела очень. Позвонила кому-то, они поболтали, посмеялись. Показала мне профиль женщины на фейсбуке, своей подруги университетской по имени Ольга. Жила она тогда в другом регионе, за тысячу километров от Москвы.

Сначала мы переписывались, потом я попросил номер телефона. Сблизились так, что уже через месяц уговаривал ее приехать. Кто-то упрекнет: как рано ты все забыл. Во-первых, не забыл. А во-вторых, никто не знает, что для кого рано или поздно. Есть жизнь, она знает. Купил билет, выслал по электронке. Она тогда мне говорила, что я как каток по ней прошел. Как бульдозер. Решительный. Не дал опомниться.

В общем, она позвонила и сказала, что нужно сдавать билет. Попала в больницу на операционный стол. Я сначала не поверил. Подумал, что струсила или я ей не нравлюсь. Где-то через месяц снова взял билет, снова отправил. Через две недели поезд, а она говорит: не поеду, сдавай билет. Меня это возмутило, а она плачет в трубку. Оказывается, поскользнулась на кафеле, ударилась бровью о пол и у нее фонарь под глазом. Вот как так можно? Говорю: не нужен мне твой фонарь, ты нужна. И билеты в театр есть. Еле уговорил.

Павел

Был март. Она в кепке с козырьком, в солнцезащитных очках и с кучей косметики в чемодане. К слову, с ней все время что-то происходит. Это удручает и умиляет одновременно.

Из вагона она не выходила долго. Я стоял, как пацан, волновался на перроне. Могло быть все что угодно. Мы же могли не понравиться друг другу в реальности. Хоть бы что. А я влюбился.

Стали мы видеться то у меня, то у нее. Ездили друг к другу в гости на длинные праздники, отпуск проводили вместе. А потом я решил, что надо жениться. 6 июля следующего года будет четыре года, как мы в браке. И еще только год, как Ольга переехала ко мне.

Свадьба и последствия

– Когда пришли подавать заявление в первый раз у Ольги на родине, мне дали от ворот поворот. Нужно было привезти документ из Литвы, который бы подтвердил мой статус неженатости. Свидетельства о смерти прежней супруги было недостаточно, а в европейских паспортах не ставятся отметки о браке.

Ольга стояла у двери и улыбалась. Она, может, думала, что всё шуточки, а я поехал в Литву и привез документ.

Месяца за два до регистрации Ольга в творческом порыве сломала ногу, когда бежала с фотоаппаратом по мокрой траве бабочку фотографировать. Гипс сняли, наверное, за неделю до регистрации. Конечно, она сказала: может, отложим? Но я был настроен решительно. Что – до ЗАГСа не донесу?

С одной стороны, все это напоминает комедию. Стоим, ждем, когда пригласят в зал. Подходит женщина и спрашивает:

– Вам Мендельсона или Вагнера поставить? Вагнер медленнее, – сказала она, видимо имея в виду Ольгину хромоногость.

В это время мимо проходил тот самый друг, жена которого нас познакомила, и бросил невзначай:

– Старичкам – Вагнера…

Смеемся до сих пор. У нас же разница в возрасте почти двадцать лет. Меня это смущало сначала. Думал, а если кто родится? А мне уже даже не сорок. А потом вспомнил, что в жизни сколько угодно таких случаев, и расслабился.

На следующий день после свадьбы шестнадцатилетний сын Ольги устроил истерику. Пережили.

Сейчас ему 20. С ней он не поехал, остался дома. Не сильно в восторге от всего – это мягко сказано.

Мой сын тоже никак не мог принять. Злился и не понимал. Но я-то все прекрасно видел. У детей своя жизнь. У сына семья, сам стал папой уже. Вроде бы отошел. Во всяком случае внешне. Он живет в другом регионе. Дочь в Москве.

Кому я нужен? Бобылем мне помирать, что ли? Да вроде и живой еще, интересы есть. У меня желание заботиться о ком-то. Любой человек нуждается в заботе, любви и внимании. Это же ясно, как день. И мне это все тоже нужно. Необходимо.

Павел и Ольга

Мне много задавали вопросы типа «Зачем нужно было жениться? Так бы могли встречаться». А я вот такой старорежимный и немодный. Если делить с женщиной постель – надо жениться. Просто хочу быть вместе. Это поддерживает и лечит.

Когда Ольга умерла и ее подруги узнали, что у меня появилась жена, не поняли и не приняли. Мнения разделились. Две из них терпимо отнеслись, а две – категорично. Наверное, считают меня предателем, думают, что я до конца своих дней должен жить в печали и страдании, нести свой крест вдовца. А я считаю, что они неправы. Это нечеловечно – желать другому страданий. Мне непонятно это. Столько лет дружили. Наверное, очень просто думать и говорить так, когда у вас полноценные семьи, мужья рядом сидят… Обиделись, наверное. Мы иногда видимся. У Ольги, первой жены, годины очередные – ходим на кладбище вместе, потом общаемся дома, у кого-то из них в гостях. К нам они идти не хотят. Но это их право.

Денис

Общих детей у нас с супругой нет. На момент женитьбы во второй раз и многие годы до этого я был сконцентрирован на еще одном важном вопросе. Нужно было забрать из Литвы ребенка. Собственно, уже подростка.

Денис – внук моего брата. Не было трех лет ребенку, как остался сиротой. Его мама (моя племянница) умерла от передоза. Рос без отца. Дед Дениса со своей жизнью никак разобраться не мог. В общем, парень остался жить у моих родителей. То есть у своих прабабушки и прадедушки. Они оформили опекунство. А моя мама всегда говорила Денису: когда-то тебя Павлик заберет. Тем он и жил много лет. Моя первая жена не настроена была взять пацана. Говорила, что еще своих надо на ноги поднять.

Приехал я в Литву со второй женой. Познакомил ее с Денисом и сказал: обещал маме забрать. Помню, как тогда нас удивило, что, оказывается, Денис в свои 11 лет не умеет завязывать шнурки на обуви. Ольга показывала ему, научила. А потом она бегала в коридор и не позволяла деду зашнуровывать ботинки. Научился. Поговорили. Решили, что забираем. Но на это еще немало времени ушло.

Когда приезжали, я подтягивал Дениса по математике, видел, с какой неохотой он ходит в школу. К тому же там его травили. Литовский он не учил. Все ждал, что заберут в Россию. Преподавание в русской школе претерпевало странные изменения, и некоторые предметы стали давать на литовском. Денис не понимал. Наняли репетитора. Бесполезно. Бабушкой и дедушкой он начал манипулировать, находил причины прогулять уроки – живот болит, голова или еще что-то. А на уроки из дома иногда его забирала соцпедагог.

Денис и Павел. Путешествие по Удмуртии

Мои родители уже не справлялись, да и старенькие совсем стали. Папе – 86, а маме – 83. Конечно, тяжело. Пришло время судов и документов. Я все собрал – справки о доходах, об условиях проживания, что-то еще. На суде отец уже произнести присягу не может и дать показания, чтобы передать мне опеку. Я помог ему: просто громко читал вслух, он что-то повторял за мной. Судья обратила внимание, что опеку нужно уже над дедом оформлять, тем не менее, приняла решение в мою пользу после ходатайства представителя опеки от мэрии и моей пламенной речи.

Нет, ну а что делать? Русские своих не бросают. Разве я мог позволить, чтобы Дениса забрали в детский дом? Нет, конечно.

Я его знаю с пеленок. Папой он меня называл с малолетства. То Паша я для него, то папа. Сейчас – папа.

Но с судебными делами и оформлением документов в консульстве я изрядно попотел. Мне на работу надо, а я парня вывезти не могу. Ошибка в решении суда, ожидание другого решения, оформление документов в консульстве. Уже когда я обратился лично к консулу посольства России в Литве, она быстро все разрулила – спасибо ей за это. Мы получили многократную визу.

Через три дня как приехали в Россию, срочно вернулись в Вильнюс. Умерла мама. Папа без нее совсем зачах. Деменция прогрессировала километровыми шагами. Умер почти через год после мамы. А в перерыве между ними умер мой брат – дед Дениса, которого он толком и не знал. Я остался самый старший в роду.

Кадет

Приехали в Россию. Это было два с половиной года назад. Решил отдать парня в кадетскую школу. Все-таки там дисциплина. Прикинуться шлангом не получится. А парень-то неглупый совсем. Две недели без продыху занимались математикой. Я очень переживал за физподготовку. Но он все сдал, поступил. Но на 1 сентября мы пришли без парадки – просто не успели заказать. А Денису очень хотелось. Теперь форму он носит с удовольствием, ездит на профильные кадетские смены. Доволен.

Павел и Денис в Риге

И с успеваемостью все хорошо. Если в Литве его балл был 5 из 10 возможных, то здесь 4 и 5. Первый в классе по успеваемости. Домашнее задание я не проверял у него. К урокам не прикасался с того момента, как математикой занимались перед поступлением. Правда, недавно две двойки схватил. Бывает. Для разнообразия можно. Но с ним в этом отношении строго: заработал пару, значит идешь, учишь и исправляешь.

Когда я его привез, мы два года жили вдвоем. У меня появился собеседник! Я не один дома. Ему интересно общаться на тему истории и литературы. Сейчас учится в 9-м классе. Увлекся Мандельштамом, Блоком. Много знает о Первой и Второй мировых войнах. Бывает, спорим мы с ним. Ему слово, а он тебе в ответ двадцать. Срываюсь, могу наорать. Это правда. Потом сожалею. А он закатывает глаза и спрашивает: «Что не так? Имею я право на свое мнение? Выслушай, прежде чем кричать». Но это проходит. Дальше живем.

Год как к нам приехала Ольга. У нас семья.

Павел, Денис, Ольга

Я не родитель номер один и не родитель номер два, как это сейчас модно. Я – глава семьи. Моя задача – обеспечить и защитить ее. По-моему, я с этим справляюсь. Просто люблю их. Как люблю своих детей и Ольгиного сына тоже люблю. Помогаю всем, насколько это возможно.

Когда рядом есть близкий и родной, ты защищен. Жизнь человеческая, как спичка. Кто-то невидимый чиркнул – она и погасла.

И нет ответа на вопросы «За что?» и «Почему?». Бессмысленно искать виноватых. Их нет. Боль потери близкого человека ужасна. Это пережить сложно. Но когда у тебя появляется опора, когда ты для кого-то опора – все меняется. И жизнь берет свое. Человек – существо парное.

Я по жизни оптимист. Часто себе и близким повторяю: все будет хорошо.

Источник