Кенсингтонская система воспитания
Ее имя дало название целой эпохе и стилю, до недавнего времени она была самым долгоправящим монархом Великобритании, ее потомки до сих пор являются основой большинства королевских европейских династий, за что эта женщина заслужила особый титул – «Бабушка всей Европы». Речь идет, конечно, о королеве Виктории. Однако в начале жизни будущую правительницу ждали серьезные испытания. Для подготовки ее к высокой судьбе была придумана целая педагогическая система, и детство юной Виктории прошло под знаком одиночества.
Королеву Викторию можно назвать правительницей, рожденной для трона. В 1817 году в Великобритании сложилась ситуация, когда в линии наследования остались только дети короля. Учитывая высокую смертность тех времен, это была опасная ситуация. Ради ее разрешения герцог Кентский и его братья срочно нашли себе невест (в данном случае потенциальная плодовитость кандидаток была одним из решающих факторов). Герцогиней Кентской в результате стала вдовствующая немецкая принцесса Виктория Саксен-Кобург-Заальфельдская. Наверное, Бисмарк недаром, хоть и очень грубо, называл Германию «племенной фермой Европы». Российский королевский дом, например, постоянно именно там пополнял свой генофонд.
Родители королевы Виктории: Эдуард Август, герцог Кентский, четвёртый сын короля Великобритании Георга III и Виктория Саксен-Кобург-Заальфельдская, ставшая в замужестве герцогиней Кентской.
Новоиспеченная герцогиня Кентская была женщиной активной и, похоже, стремящейся к власти. Этот брак стал для нее долгосрочным проектом приближения к престолу и, надо сказать, сначала все складывалось как будто специально для нее. Она действительно быстро забеременела, и ради рождения ребенка семья перебралась в Англию, до этого чета продолжала жить на родине невесты, в Ганновере. Девочка, которую назвали Александрина Виктория, родилась 24 мая 1819 года в Кенсингтонском дворце Лондона. Кстати, первое имя было дано ей в честь крестного – российского императора Александра I, и вплоть до коронации девочку звали именно по нему, Дриной.
Маленькая Александрина Виктория
Маленькая принцесса была пятой в линии престолонаследования. Уже через год она продвинулась в этой очереди – неожиданно от пневмонии скончался ее отец (который всю жизнь отличался отменным здоровьем). Дальше умерли и другие претенденты на трон, и уже к 10 годам девочка стала предполагаемой наследницей своего дяди короля Вильгельма IV. В это же время специальным актом было оговорено, что герцогиня Кентская станет регентом, если к смерти Вильгельма Виктория еще не достигнет совершеннолетия. Король, кстати, был явно против ее кандидатуры, и даже заявил, что собирается обязательно дожить до 18-летия Виктории, чтобы никакого регентства не было.
Тем временем мать-герцогиня всерьез занялась подготовкой дочери к правлению. Правда, историки сходятся во мнении, что кроме прекрасного образования, это воспитание имело и другую, вполне определенную цель – подавить волю будущей королевы и сделать ее более послушной. Властная женщина явно готовилась воспользоваться своим шансом приблизиться к управлению государством. Нашелся у нее и активный помощник (как поговаривали, и любовник) – Джон Конрой. Бывший офицер служил управляющим при дворе герцогини Кентской, и на много лет именно эта пара людей стала для маленькой наследницы главными воспитателями. О том, как проходило это воспитание, можно судить по той ненависти, с которой Виктория всю жизнь относилась к ним. Первым же распоряжением в статусе королевы она повелела… перенести свою кровать в отдельную комнату, так как вплоть до восшествия на престол девочка спала вместе с матерью.
Сэр Джон Понсонби Конрой – фаворит и помощник герцогини Кентской, матери королевы Виктории
Ради такого сложного дела – воспитания будущей королевы, была создана целая педагогическая система. Она была названа Кенсингтонской, и остается в истории уникальным памятником человеческой амбициозности. Мать и Джон Конрой построили жизнь Виктории так, чтобы оставаться для нее самыми важными людьми. Для этого они просто лишили ее общества других людей – настолько, насколько это вообще было возможно. В результате девочка фактически оказалась на многие годы заперта в Кенсингтонском дворце. Ее жизнь регламентировалась строгой системой правил. К ней допускались лишь некоторые отдельные люди, и она практически не бывала при дворе. Так протекало детство будущей королевы, которое в своих воспоминания она затем назовет «довольно тоскливым».
Виктория в возрасте 4-х лет
Старинная английская педагогика вообще была очень сурова. Если принципы трудолюбия и дисциплины, прививаемые детям, нам в принципе понятны, то, например, ограничения в еде современному человеку кажутся просто жестокими. Маленькую Дрину кормили три раза в день. Причем на ужин полагались только хлеб и молоко. Даже чай подавался лишь по праздникам. В те времена девочкам вообще была запрещена сдоба и свежий хлеб, так как считалась, что такая пища провоцирует развитие чувственности. Масло и варенье были редкими лакомствами. Маленькая Виктория в детстве поклялась, что, когда вырастет, будет есть мясо каждый день, и эту клятву ревностно выполняла всю жизнь. Будучи королевой, она ела много, не обращая внимания на мнение окружающих и свой растущий вес. Но, надо отдать должное, еще больше она работала. Эту привычку в ней также привили с детства. Жесткий распорядок дня, в котором было выделено совсем немного времени для игр и общения с любимой собачкой, ни минуты в праздности, ни минуты без наблюдения взрослых, и при этом ни одного сверстника рядом – таким было детство будущей королевы.
Виктория с её спаниелем Дэшем, 1833 год, портрет кисти Джорджа Хейтера
Надо отметить, что при всей ненависти к этой воспитательной системе, Виктория многое восприняла из нее. Частично эти идеи затем даже стали основой стиля жизни, который потомки назовут «викторианским». Например, принцип умеренности. Живя во дворце, девочка, конечно, была окружена предметами роскоши, у нее, например, была коллекция из 130 фарфоровых кукол, в которых она с удовольствием играла, но при этом ее не баловали одеждой. Новые красивые платья шили только по необходимости – для мероприятий или, когда изнашивались старые.
Франц Винтрехальтер, портрет молодой королевы Виктории
Через некоторое время мать стала донимать ее постоянными поездками по стране, которые больше были похожи на королевские выезды. Королю это не нравилось, сама Виктория уставала так, что была на грани срыва, но герцогиня Кентская была непреклонна. Однажды девочка заболела в дороге, и достаточно долго пыталась доказать ей и Конрою, что это не детское притворство. Однако, когда она окончательно слегла в лихорадке, фаворит матери несколько суток провел у постели больной– он тщетно пытался подсунуть ей документ о назначении себя личным секретарем наследницы. Виктория, даже находясь в очень тяжелом состоянии, на это не согласилась. Она вообще, похоже, плохо поддавалась выдуманной специально ради нее воспитательной системе. Кажется, что, благодаря настоящему сильному характеру будущей королевы, все эти педагогические меры возымели прямо обратный эффект. Гувернантка Лейцен, которая благодаря своей искренней любви к девочке, смогла завоевать ее доверие на многие годы, впоследствии писала, что никогда не видела такого упрямого ребенка.
Виктория получает весть о том, что стала королевой, от лорда Конингема и архиепископа Кентерберийского
Похоже, что уже в столь юном возрасте будущая королева не дала превратить себя в марионетку, сумела отстоять свое собственное право на правление и оградила свою страну от возможной власти нового серого кардинала. Унаследовав трон в возрасте 18 лет и 26 дней (дядя-король выполнил свое обещание с точностью до месяца), она первыми же указами показала, кто в стране теперь главный. Она сразу же переехала в Букингемский дворец, удалив от себя и герцогиню Кентскую и Конроя, и в дальнейшем практически не поддерживала с ними отношений. Уже много позднее, только по настоянию своего горячо любимого мужа Альберта, она сделала шаги к примирению с матерью.
Портрет королевы Виктории
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Источник
Все свое детство маленькая Виктория провела в Кенсингтонском дворце. С нее не спускали глаз, она никогда не оставалась одна. Ведь уже тогда эта пухленькая розовощекая девочка олицетворяла надежду всей Англии. План воспитания будущей королевы получил название «Кенсингтонская система». Согласно этому плану мать намеренно изолировала ее от Георга IV, его приближенных и дядей-герцогов, уже достаточно дискредитировавших себя, а также от их отпрысков, ее двоюродных братьев и сестер.
* * *
«The Kensington System also involved constant surveillance on ‘everything down to the smallest and insignificant detail’ about Victoria. Every cogh, every piece of bread and butter consumed, every stamp of the tiny foot was all reported to her mother. The little girle was forbidden to see any child or adult without a third person — usually her governess — present, and she was never allowed to be alone. Although there were plenty of rooms at Kensington, Victoria slept in her mother’s chamber…»
(From the book «Becoming the Queen» by Kate Williams)
Одиночество
Все свое детство маленькая Виктория провела в Кенсингтонском дворце. С нее не спускали глаз, она никогда не оставалась одна. Ведь уже тогда эта пухленькая розовощекая девочка олицетворяла надежду всей Англии. План воспитания будущей королевы получил название «Кенсингтонская система». Согласно этому плану мать намеренно изолировала ее от Георга IV, его приближенных и дядей-герцогов, уже достаточно дискредитировавших себя, а также от их отпрысков, ее двоюродных братьев и сестер.
Круг лиц, с которыми Виктории разрешалось общаться, был очень ограничен. Однако такая предусмотрительность матери была кстати. В то время в Англии смертность среди детей была особенно высока. Дети умирали от кори, оспы, скарлатины, коклюша, тифа: 16% детей не доживало до одного года, 75% до возраста пяти лет. В 1820 году родилась и умерла, не дожив до года, Элизабет, двоюродная сестра Виктории, дочь герцога Кларенского. Смерть не щадила ни богатых, ни бедных. В 1825 году в стране разразилась эпидемия дизентерии. Виктория не заболела, ведь ее ждала совсем другая судьба.
Обучение
Едва Виктории исполнилось 4 года, ей наняли учителя. Это был Джордж Дейвис, молодой преподаватель из Кембриджа. Учитель был терпелив и находчив: он сразу нашел подход к своенравной девочке, которая никак не хотела учиться читать. Задача была решена следующим образом: они с учителем играли в игру. Он писал слова на карточках и прятал их по всей комнате. А Виктория обожала их искать. Вообще девочка она была сообразительная, но невнимательная и очень упрямая, и этим, конечно, часто огорчала своего учителя.
Воспитание
Гувернантка Лецен тоже считала Викторию трудным ребенком, по ее мнению, она была очень избалована. Но ни истерики, ни нытье не могла заставить гувернантку уступить. И девочке пришлось научиться повиноваться: делать то, что она не хотела и доводить начатое до конца. Сначала Виктория бунтовала, визжала, кричала до хрипоты и один раз даже бросила ножницы в гувернантку. Лецен писала, что никогда не видела столь непослушных детей, но со своей стороны была добра и терпелива. Она умела позабавить Викторию, часто играла с ней в игры, чем, в конце концов, и заслужила ее привязанность. Лецен была абсолютно предана своей маленькой госпоже, и принцесса занимала все ее мысли. С другой стороны, она была очень строга, и Виктория уважала ее и даже боялась. Однако Лецен хвалила девочку, если она была послушна, гуляла с ней по парку, читала вслух истории. Иногда они вместе с другими домочадцами выезжали на отдых в Рамсгейт.
Фарфоровые любимицы
У Виктории было много игрушек, но больше всего ей нравилось играть в фарфоровых кукол, их было всего 132. Хрупкие фигурки она наряжала в нарядные платья, фасоны которых придумывала сама. Долгими вечерами они с Лецен обсуждали детали платьев, подбирали кусочки шелка и атласа, кроили, шили. Вернее, шила Лецен, так как все ее усердные попытки привить девочке любовь к шитью потерпели поражение. Виктории не хватало терпения, зато идей у нее было хоть отбавляй.
Распорядок дня
С детства Викторию приучали к дисциплине. Приемы пищи делили ее день на три части. Завтрак подавали в 8.30, ланч — в 12.30, а обед был в 7.00. Если не было гостей Виктория ела на обед (вернее, ужин), чтобы вы думали? — Хлеб. И еще пила молоко из серебряной чашки. Даже чай был только по большим праздникам. Такое строгое воспитание детей было характерно для 19 века и заключалось в двух принципах: строгий распорядок дня и ограничение в еде. Девочкам была запрещена сдоба, свежий хлеб, так как считалась, что такая пища провоцирует развитие чувственности. Хлеб ели «стылый» без масла, варенье считалось лакомством. Будучи по природе «гановерской крови» маленькая Виктория тосковала по вкусной еде и поклялась есть баранину каждый день, когда вырастет.
Внешность
Викторию нельзя было назвать красивым ребенком. Посетители восхищались ее богатыми нарядами, ее манерами, ее голосом, осанкой, но вот внешность… Ни нарядные платья, ни атласные юбки не могли превратить Викторию в красавицу, уж очень простое было у нее лицо, хотя ума и здоровья было у нее предостаточно. Маленькая крепкая девочка, так высоко державшая свою голову, чему несомненно поспособствовало привязывание остролиста под подбородком, казалось, представляла собой квинтэссенцию всей английской нации с присущей ее рассудительностью и здравым смыслом.
Образование
Герцогиня пригласила первых учителей. Викторию обучали письму, географии, арифметике, французскому языку, истории, верховой езде, танцам, рисованию, пению и музыке, которую она особенно не любила. Ведь даже ей, будущей королеве, нужно было из часа в час играть эти нудные гаммы. Уроки продолжались целый день с небольшими перерывами. Такое серьезный подход к образованию немало способствовал подготовке девочки к будущей роли современного монарха. И если предыдущие принцы тратили свое время на охоту, праздные вечеринки или другое бесцельное время провождение, Виктория постоянно была занята. Основной принцип воспитания герцогини заключался в следующем «постоянная занятость должна стать привычкой, чтобы впоследствии стать неотъемлемой составляющей счастья». Итак, изо дня в день Викторию приучали к дисциплине, трудолюбию и постоянному присутствию посторонних. Она училась всегда быть на виду.
Образование в Англии в 19 веке
Виктория получила очень академичное образование, что для того времени было большой редкостью. Девочки тогда воспитывались своими матерями, которые обучали их шить и вышивать. В лучшем случае они учили отрывки из «Истории Англии» Голдсмита, «Древней истории» Роллина и «Грамматики» Мурей. Образование в школах для девочек было немногим лучше, там были еще уроки музыки и чистописания. Суть такого образования заключалось в том, чтобы подготовить будущих жен быть привлекательными и интересными для лиц мужского пола. А строгий распорядок дня приучал их к покорности и дисциплинированности.
Викторию тоже учили рисовать, танцевать и петь, но вместо уроков шитья и вышивания она занималась арифметикой. Ей не внушали, что главное достоинство женщины — это умение повиноваться, иметь чувство долга и быть привлекательной. Она избежала также назидательных нравоучений о том, что следует скрывать свой природный ум от мужчин. Наоборот, как будущая королева, она должна была всегда показывать свое превосходство и никогда никому не уступать.
Внешний вид
Виктория проявляла склонность к рисованию, танцам и верховой езде. Она хорошо пела и увлекалась историей, но на этом ее энтузиазм к наукам заканчивался. Будучи непокорного нрава, она никак не могла научиться себя контролировать. Виктория знала, что была некрасива, но не переживала по этому поводу и мало уделяла внимания своей внешности. Слабый подбородок, большой нос и немного выпуклые глаза достались ее по наследству от ее предков ганноверской крови. Маленькая и пухлая девочка с годами превратилась в невысокую девушку с безупречной матовой кожей и красивыми голубыми глазами. Но самым роскошным ее достоянием были ее густые длинные волосы, которые каждое утро горничная укладывала в стильные прически. Обладающая природным здоровьем, пышная, но энергичная и легкая она без устали могла танцевать всю ночь напролет. Однако она была небольшого роста и ее склонность к полноте беспокоила всех.
Став королевой, Виктория не уделяла много внимания своему внешнему виду и не ограничивала себя в еде. Тут уместно вспомнить, как часто люди восполняют во взрослой жизни то, чего им не хватает в детстве. Да, королева Виктория много работала и много ела. Когда, кто то из близких дал ее совет «есть только, когда голодна», она ответила: «I should be eating all day» (Я буду есть весь день).
* * *
На этом мы заканчиваем цикл статей, посвященных великой английской королеве Виктории. Надеемся, что Вы узнали много полезного и интересного. А сейчас предлагаем вспомнить все, о чем вы прочитали и посмотреть небольшое видео о королеве Виктории
Источник
Кенсингтонская система
— Мадам, мне нужно с вами серьезно поговорить.
Герцогиня вскинула на Джона Конроя почти испуганные глаза, его тон предполагал, что разговор будет не из приятных. Неужели снова проблемы с финансами? Как же она устала столько лет экономить на всем, вечно быть в долгах, вечно кроить и перекраивать бюджет, стараясь, чтобы все выглядело прилично и никто не заметил откровенных прорех! Мебель в комнатах давно не менялась, ее старательно и осторожно чистили, на ковры наступать в отсутствии гостей не полагалось, платья по несколько раз перешивались и перелицовывались, а меню обеда в отсутствие чужих было крайне скудным и ограниченным.
После отъезда к мужу старшей дочери Феодоры к младшей перешли все ее вещи, не выбрасывать же! Ни единой лишней комнаты, ни одного лишнего человека из прислуги, ни малейшего послабления в экономии. Сколько же это будет продолжаться?! Герцогиня Кентская была даже рада случившемуся скандалу по поводу коронации, иначе пришлось бы ломать голову над нарядами, а позволить себе лишнее платье ни для себя, ни даже для Дрины она не могла.
Конрой настоял, чтобы она потребовала увеличения содержания принцессы. Это логично, Англия, выбрасывавшая такие деньги на покрытие долгов распутного короля Георга, могла бы выделить дополнительные средства, чтобы ее будущая королева не ходила в тайком перешитых платьях и не питалась одной бараниной. Конечно, скромность и экономия во всем это прекрасно, но не до такой же степени. Необходимость дать хотя бы какое-то приданое старшей дочери окончательно подкосила финансовое положение герцогини, не помогла даже помощь ее брата Леопольда.
Размышления герцогини Кентской по поводу печального состояния ее финансов прервал Джон Конрой.
— Нам нужно усилить меры безопасности вокруг Дрины.
— Почему?
— Виктория, поймите, сейчас для герцога Камберлендского между ним и троном стоит только труп Дрины.
Герцогиня рухнула в кресло, не в состоянии вымолвить хоть слово. Несколько мгновений она беззвучно разевала рот, потом с трудом глотнула и вымолвила:
— Ка…какой труп?!
— Я говорю образно. Дрина названа парламентом наследницей первой очереди, герцог Камберлендский — второй. Вы полагаете, его остановят моральные соображения от того, чтобы обесчестить, опорочить и даже отравить мешающую принцессу?
Герцогиня держала руку прижатой к горлу, ей все еще плохо давалось понимание произносимого Конроем и даже дышать было трудно. Пришлось Джону повторить еще раз.
— Вовремя сделанным обращением к парламенту, хотя вы и возражали против него…
Герцогиня хотела сказать, что не возражала, просто просила, нельзя ли позже, после коронации Вильгельма, но подумала, что позже могло действительно быть поздно, Джон прав, а потому молча кивнула. Конрой тоже кивнул и продолжил:
–…нам удалось сделать вас регентшей принцессы, но кто может помешать герцогу Камберлендскому устранить вашу дочь?
Конрой прошелся по комнате, наступая на ковер, чего делать не гостям не полагалось. Но какой же он гость, он давно хозяин в этом доме, причем хозяин строгий…
Герцогиня со вздохом посмотрела на своего наставника. Джон Конрой был хорош собой, но не так, как брат Леопольд, тот просто красавец, а Конрой выхоленный. Строгий прямой нос, глаза, взгляд которых выдерживал не всякий, всегда идеально подбритые бачки, высокий воротник обрамлял подбородок и щеки, не впиваясь в них — сэр Джон умел держать голову прямо, холеные руки с тщательно ухоженными ногтями… А главное — его ум, решительность и твердость характера. Герцогиня и сама считалась твердой и строгой, но это все под влиянием Конроя, без него расплылась бы, как пудинг, так твердил сам Джон, и герцогиня была согласна.
— Англия устала от распутства, мотовства и пьянства своих монархов. Даже король Вильгельм, хотя и милосерден, дает столько поводов к осуждению… Одни его Фицкларенс (незаконнорожденные дети) чего стоят!
— О да! Я категорически возражала против общения и даже присутствия рядом Виктории и этих бастардов.
— Бог с ними, сейчас речь идет не об этом. Англия должна получить королеву с совершенно незапятнанной репутацией. Совершенно, понимаете?
Герцогиня кивнула:
— Но у Дрины так и есть. Никто не может сказать ни малейшего дурного слова о принцессе.
— С сегодняшнего дня все будет много строже.
— Король предложил сменить имя Виктории, — неожиданно заявила герцогиня.
— Что?! Почему я узнаю об этом только сейчас? И какое имя он предложил?
— Елизавету. Он считает, что Виктория не английское имя, и предложил назвать принцессу в честь королевы Елизаветы.
Чуть подумав, Конрой решительно фыркнул:
— Не соглашайтесь. Это ненужная уступка. Принцесса названа в честь матери, почему ее нужно переименовывать в честь давно почившей королевы? Это оскорбительно.
— К тому же его величество дал понять, что желал бы много чаще видеть принцессу при дворе, но не желал бы столько же часто видеть нас с вами, сэр.
Конрой прошипел:
— Старый дурак!
Он стоял, барабаня длинными белыми пальцами по стеклу окна и о чем-то размышляя. Герцогиня ждала. Она уже давно была под влиянием этого умного и решительного человека и ничего не делала без его совета и его ведома. Почти согласившись поменять дочери имя, назвав ее в честь королевы Елизаветы, герцогиня теперь думала, насколько это было бы унизительно для нее самой, словно имя матери менее достояно, чем имя королевы, у которой, кстати, репутация тоже не была блестящей. Умница Конрой вовремя это заметил.
Герцогиня решила сегодня же отправить вежливый, но решительный отказ королю и оставить имя принцессы прежним. Им не нравится Александрина, пусть будет Викторией. А что касается необычности, то ничего, Англия привыкнет, главное. Чтобы репутация будущей королевы была безукоризненной. Но уж в этом мать не сомневалась, она достаточно пристально следила за своей девочкой и внушала ей самые добродетельные мысли.
Мысли самой герцогини вернулись к опасениям Конроя. Джон прав, над Дриной нависла настоящая опасность, герцогу Камберлендскому принцесса теперь очень мешает, и защитить юную девушку могут только двое — мать и Джон Конрой.
— Мы найдем повод не отпускать принцессу ко двору слишком часто, там она может попасть под дурное влияние. Этим поводом может служить нежелание ее встреч с бастардами. — Чуть подумав, Конрой продолжал: — Но Англия должна видеть свою будущую королеву и знать, что ее поведение кардинально отличается от поведения родственников.
Джон отошел от окна, сел в кресло, прямой и строгий, и вдруг усмехнулся:
— Вы знаете, почему англичане приняли и приветствовали в качестве королевы Елизавету? Именно потому что она отличалась и от своего отца, и от своей старшей сестры Марии Кровавой. Мы должны не просто воспитать принцессу по строгим моральным принципам, но и сделать так, чтобы об этом знала нация. Король Вильгельм стар, он долго не протянет, а до восемнадцати лет Виктории еще далеко, готовьтесь стать регентом, мадам.
Герцогиню беспокоило другое:
— Но как же мы сможем одновременно оградить Дрину от всего и показывать ее Англии?
— Отвыкайте, мадам, называть дочь Дриной и прикажите это всем остальным. Отныне она Виктория. Ее высочество Виктория, а дополнения «королевское» мы все же добьемся. Кстати, нам самим стоит ее именовать именно так: «ваше королевское высочество» и подчеркивать это всюду.
Конрой снова встал и прошелся по комнате, остановился перед креслом, в котором сидела герцогиня.
— Что касается необходимости уберечь принцессу от опасности: в Кенсингтон более никто не допускается без нашего на то разрешения, кроме разве самих короля и королевы. Да и то нежелательно, с ними наверняка увязались бы Фицкларенсы. Принцессу изолировать от общения с нежелательными людьми, будь они даже давно привычными и близкими. Мне кажется, баронесса Лецен недостаточно хорошо влияет на Викторию.
— Но Дрина так любит ее…
— Не Дрина, а Виктория. И все же я настаиваю, чтобы баронесса была удалена.
— Боюсь, это невозможно. Это приведет к серьезной ссоре с дочерью, чего я не желала бы.
— Значит, сделаем так, чтобы баронесса Лецен покинула Кенсингтон сама.
Герцогиня только вздохнула в ответ.
— А показать Англии ее будущую королеву нужно обязательно. Немного погодя мы так и сделаем, станем совершать поездки по стране, чтобы народ смог увидеть свою Викторию. К счастью, ваша дочь, хотя и имеет строптивый нрав, знает, что такое послушание. Вопросами безопасности, как физической, так и нравственной, я займусь сам. Вам остается только продолжить воспитание в том же духе.
Уже закончив разговор, Конрой вдруг вспомнил еще одно:
— Кстати, нужно подробно рассказать принцессе о ее предках, особо подчеркивая их негативные качества и внушая, что это не привело ни к чему хорошему. Виктория должна твердо усвоить, что только послушание вам и мне, только твердое следование правилам приличия и добропорядочности поможет избежать такой репутации, какая была у ее предков.
— Но как можно совсем юной девушке рассказывать о распутстве и мотовстве?
— Лучше если об этом расскажете вы, мадам, чем кто-то другой. Вы сможете обратить внимание на негативную сторону поведения и помочь сделать нужные выводы.
Каждый приступил с осуществлению своей части воспитания и обучения принцессы Виктории, что, правда, счастья ей не добавило, скорее напротив.
В клетке на высоком столике щебетали, точно перебивая друг дружку, две канарейки. Они то подавали голоса по очереди, то вдруг начинали беспокойно «спорить». Слушать их было бы смешно, но Виктория не могла себе этого позволить. Герцогиня Нортумберлендская рассказывала о ее предках, упирая на всевозможные прегрешения и то, к чему это привело. Да уж, Ганноверская династия в прегрешениях весьма преуспела, хотя и остальные европейские немногим лучше.
— Итак, король Георг I. Он стал королем после смерти королевы Анны в 1714 году, когда ему было 54 года. Не знал ни слова по-английски, — герцогиня произнесла это с явным пренебрежением, из чего Виктория заключила, что незнание английского языка ставит даже короля в положение ниже лакея. — Его супруга София-Доротея отличалась не просто нескромностью, но откровенным пренебрежением к супружеской верности. Она завела любовника и даже бежала с ним из Ганновера, где будущий король жил. Была возвращена и посажена в заключение в замок Альден, где и жила до конца своих дней.
— А у короля были любовницы? — вопрос задан самым невинным тоном, при этом принцесса что-то рисовала, временами вскидывая глаза на саму герцогиню Нортумберлендскую, явно сверяя рисунок с оригиналом.
— О да! Его величество Георг I не отличался от остальных. Две его любовницы Эренгарда Шуленберг и баронесса фон Кильмансэгг едва не разодрали бедную Англию на части, стараясь ухватить кусок побольше. К счастью, король Георг предпочитал свой Ганновер. Кстати, эти две леди, хотя едва ли их можно так назвать, получили нелестные прозвища, Шуленберг, ставшая герцогиней Кэнделл, за то, что была длинной и тощей, названа Майским Шестом…
Девочка, не в силах сдержаться, хихикнула, но тут же слегка закашлялась, чтобы скрыть этот смешок. Герцогиня Нортумберлендская продолжила:
— Вторая ганноверская пассия короля Георга Кильмансэгг, получившая титул графини Дарлингтон, была толстой и неповоротливой, ее прозвали Мадам Элефант. Впрочем, чего ожидать от ганноверских красоток, последовавших за своим любовником в Англию?
Виктория краем глаза заметила, как недовольно поморщилась мать, ясно, для герцогини Кентской любое уничижительное упоминание германских родственников и всего немецкого, даже если оно верно, слишком неприятно, чтобы сдержаться.
— Король Георг к тому же не ладил с сыном, ставшим после его смерти королем Георгом II, причем не ладил настолько, что даже изгнал из Сент-Джеймсского дворца наследника с его супругой.
Супруга Георга II Каролина Ансбахская была просто образцом жены. Она терпеливо сносила все недостатки мужа, благотворно влияла на его поведение и, даже когда была уже при смерти, нашла в себе силы, чтобы благословить его на новый брак, попросив жениться еще раз. На что король ответил:
Конец ознакомительного фрагмента.
Источник