Магда шнайдер биография личная жизнь

?

Ее называли принцессой с берегов Дуная, ведь мировую славу она получила, играя в кино особ королевских кровей. Прекрасная — насколько возможно быть прекрасной: яркие голубые глаза, роскошные волосы, фарфоровая кожа и великолепная фигура. По ней сходили с ума тысячи мужчин по всему свету, лучшие режиссеры хотели работать с ней и только с ней, но за все это ей пришлось заплатить слишком высокую цену. В день рождения Роми Шнайдер вспоминаем ее невероятно яркую, но очень короткую жизнь.

«Музыка, театр, кино, путешествия, искусство. Эти пять слов заставляют кипеть мою театральную кровь», — говорила актриса.

Для девушки, рожденной в такой семье, как у Роми, просто и быть не могло иначе. Отец — Вольф Альбах-Ретти — продолжатель знаменитой актерской династии: бабушку Розу Ретти величали «австрийской Сарой Бернар», ведь более 50 лет она была примой венского Бургтеатра. Мама — Магда Шнайдер — звезда немецкого кинематографа. Родители мало интересовались воспитанием маленькой дочери и ее братика, поручив это бабушке, дедушке и монахиням ордена святого Августина.

Магда и Вольф были слишком заняты своей карьерой и налаживанием личной жизни после развода. Поэтому Розмари (настоящее имя актрисы) отправилась в интернат, где прожила до 14 лет.

«Хулиганка и прогульщица», — вот как вспоминали ее сестры и послушницы. И явно вздохнули с облегчением, когда Роми собралась поступать в Кельнское художественное училище. Но вдруг о ней вспомнила мама и выбила для нее роль в фильме «Когда цветет белая сирень», в котором снималась сама. В ноябре 1953 года состоялась премьера этой картины, и Роми была «на седьмом небе от счастья», скажет позже мать. Увидев свою дочь в деле, она забросит свою карьеру и начнет изо всех сил помогать Роми на пути к большому успеху.

«Мама сумела оградить меня от изнанки киностудии, от всего неприятного, чего немало в нашей работе. И ее опыт, и ее поддержка неоценимы для меня», — писала Шнайдер в своем дневнике.

Уже в следующем году Роми Шнайдер заметят в ленте «Фейерверк». Там ее увидел режиссер Эрнст Маришка и немедленно утвердил на главную роль в своем фильме «Молодые годы королевы».

Роми вместе с матерью

Комедийная интерпретация рассказа о юных годах королевы Великобритании Виктории очень понравилась зрителям. И режиссер решил продолжить эту благодатную тему, задумав «альпийскую» трилогию об австрийской императрице Елизавете, больше известной в истории как Сисси.

В этом фильме было много романтики, приключений и слишком мало реальных фактов. Практически «Гардемарины» европейского образца. По сценарию Сисси была не интеллектуалкой и мечтательницей, а настоящей сельской золушкой, которая сумела очаровать сказочного принца Франца Иосифа.

Зрители (даже скорее зрительницы) от 5 до 95 лет были в восторге: феерические наряды, роскошные интерьеры, блестящие балы, красивейшие натурные съемки в горах и на лугах. Появившиеся за несколько дней до старта картины в Вене постеры, гласившие: «Завтра вам предстоит влюбиться в Роми Шнайдер» оказались исключительно правдивыми. Эрнст Маришка подарил людям сказку, в которой они так нуждались в послевоенные сложные годы.

Фильм «Сисси» вышел в 1955 году, «Сисси, молодая императрица» в 1956-м, «Судьбоносные годы императрицы» — в 1957 году. Билеты разлетались мгновенно, продюсеры подсчитывали барыши, а Роми купалась в лучах славы:

«Премьера „Сисси“… Мы поднялись на сцену, поприветствовали публику, сказала несколько слов мама, Карлхайнц (исполнитель роли Франца Иосифа. — Прим. TUT.BY) и я были буквально усыпаны цветами. Это был настоящий успех, и я почувствовала себя счастливой», — говорила Шнайдер.

Но чем более жаркой была страсть публики к Сисси, тем мрачнее становилась Роми Шнайдер. Она начала себя чувствовать заложницей образа. А Эрнст Маришка заговорил о четвертой картине про приключения императрицы, пообещав Шнайдер совершенно баснословный гонорар. И каково было его удивление, когда несмотря на все уговоры и даже угрозы, Роми сказала непреклонное нет.

«Для публики я была Сисси, а для продюсеров — живым олицетворением сладкой королевской особы. Режиссеры, критики, актеры из Германии и Франции видели меня только как Сисси. Других ролей мне не предлагали. Но я-то знала, что в жизни никогда не была ею, ни в десять лет, ни в восемнадцать. Конечно, я благодарна за свой успех, за чудесное время с режиссером Маришкой, наконец, и за деньги, которые сделали меня независимой. Слов нет — я играла Сисси с удовольствием, но мне не хочется, чтобы меня идентифицировали с этой ролью. Я чувствовала себя проштампованной. Нет ничего опаснее для актера, как дать поставить на свой лоб штамп. Мой штамп назывался „Сисси“. Никто не желает поверить, что я могу сыграть что-то другое. Я снова должна изображать принцессу. Сисси Первая, Сисси Вторая, Сисси Третья. Я была против второй серии, но меня заставили сыграть и третью».

Вместо четвертой Сисси в 1958 году Шнайдер снимается в совершенно противоположной по характеру картине «Кристина». Этот фильм приносит ей полмиллиона марок — огромный гонорар. Но для Роми «Кристина» была историей не про деньги, а про любовь, которую она встретила на съемочной площадке. Малоизвестный французский актер покорил ее сердце и уговорил уехать с ним в Париж. Его звали Ален Делон.

«Ты прилетела из Вены, а я ждал в Париже с букетом цветов и не знал, как его держать в руках. Но продюсеры подсказали: „Когда она спустится с самолета, подойди и вручи цветы“. Я как идиот ждал с цветами в толпе фотографов. Ты вышла из самолета. Я вышел из толпы вперед. Ты спросила у своей матери: „Кто этот мальчик?“ Она ответила: „Это, должно быть, твой партнер Ален Делон“. И все, никакого грома среди ясного неба, ничего… Потом я поехал в Вену, где снимали фильм, и там ужасно в тебя влюбился. Часто мы задавали друг другу этот вечный вопрос всех влюбленных: кто в кого первый влюбился? И тогда мы тоже считали: „Раз, два, три!“ и отвечали: „Ни ты, ни я. Оба!“ Боже мой, как мы были молоды и как мы были счастливы! В конце съемок я сказал тебе: „Приезжай ко мне, и мы будем вместе жить во Франции!“ И ты тотчас же мне ответила: „Хочу жить вместе с тобой во Франции!“ Твои родители неистовствовали. И вся Австрия, и вся Германия. Они называли меня узурпатором, похитителем. Они обвиняли меня в краже „императрицы“. Я, француз, который не говорил ни слова по-немецки, и ты, которая не говорила ни слова по-французски…» — воспоминания Делона о начале романа.

Эту любовь восприняли в штыки абсолютно все. Пресса Германии ежедневно печатала все подробности, которые им удалось разузнать о романе Делона и Шнайдер. Называли ее отступницей, предательницей и даже продажной девкой.

«Ненависть немцев по отношению ко мне делает меня больной. Я знаю, они никогда не простят моего отречения от образа Сисси…»

Подливала масла в огонь и мама: «Нет, ты и вправду сошла с ума. В двадцать два года отказаться от такой славы, будущего, гонораров! И ради чего? Ради смазливого мальчишки в потертых джинсах и рубашке нараспашку!.. Нет, это черт знает что».

А вот подруга пары знаменитая писательница Франсуаза Саган, наоборот, восхищалась ими: «Она испытала с Аленом такую любовь, которая дается не каждой девушке. Это была настоящая любовь. Ален был мужчиной ее жизни, и Роми отдала бы все на свете, чтобы быть c ним».

Нужно сказать, что Париж встретил Роми совершенно равнодушно.

«Что мне делать? Австрия и Германия меня уже забыли, а Франция отказывается принять!» — говорила актриса.

Все изменило знакомство с режиссером Лукино Висконти. Знаменитый постановщик предложил паре роль в пьесе «Жаль, что она развратница». Чтобы помочь Шнайдер лучше прочувствовать образ, Висконти знакомит ее с великой мадемуазель — Коко Шанель, которая преподает девушке уроки стиля, манер и красоты, и та меняется практически до неузнаваемости. Новая Роми, представшая на премьерном спектакле в марте 1961 года, настолько впечатляет пришедших туда Ингрид Бергман, Ширли Маклейн и Жана Кокто, что уже на следующий день она получит предложения о сотрудничестве от каждого из них.

«Искусство — это то, что превращает тайну в свет. Этот комплимент я бы хотел адресовать Роми Шнайдер, настоящей трагической художнице», — говорил Жан Кокто. И актриса своими ролями доказывала, что достался ей этот комплимент абсолютно заслуженно.

В том же 1961-м актриса снялась в новом фильме Висконти «Бокаччо-70», где она еще раз, но диаметрально противоположно прочитывает образ австрийской императрицы Сисси. А также участвует в экранизации романа Кафки «Процесс», за роль в которой получает престижную французскую премию «Хрустальная звезда».

Карьера шла в гору, а личная жизнь — под откос. Их взаимной любви с Аленом Делоном было отмерено всего 4 года. На гастролях в США она из газет узнает об измене возлюбленного, а вернувшись через несколько дней домой, обнаруживает пустую квартиру. Ален ушел от нее к Натали Бартелеми.

Роми унижена и раздавлена. Она пытается покончить с собой и только благодаря работе сумеет выкарабкаться из этой ситуации.

«После измены Алена я была уничтожена, растеряна, унижена… Если бы это зависело от меня, я бы никогда его не оставила… И раньше были моменты, когда я говорила себе: пора кончать! Но у меня не было сил. Я очень любила его и все прощала. Ни о чем не жалею. Но Боже сохрани еще раз испытать такое — я не переживу!» — говорила актриса.

Позже ее мама — Магда Шнайдер — поделится с журналистами: измены — лишь верхушка айсберга проблем в этом союзе:

«Он мог делать с ней буквально все, что хотел, он совершал насилие над ней — как физическое, так и духовное. Поцелуями и побоями он заставлял ее приобщаться к новой морали, суть которой: все дозволено. Мужчины могут бить женщин. Мужчины могут спать с мужчинами. За это мужчины могут получать от мужчин деньги, роли или квартиры».

Роми возвращается в Германию, где встречает известного актера и режиссера Гарри Мейена. После непродолжительного романа он делает ей предложение, и Роми с радостью соглашается. Вскоре осуществляется ее давняя мечта: на свет появляется их сын Давид Кристофер.

«Мы очень счастливы — мой муж, ребенок и я. До сих пор в моей жизни был мужчина, с которым я хотела жить, но не могла. Познакомившись со своим будущим мужем, я почувствовала, что смогла бы прожить с ним всю жизнь…»

Но роль хранительницы тихого семейного счастья однозначно была для Роми не лучшей. Она начинает скучать, о чем свидетельствуют записи в ее дневнике:

«Прекрасный дом, хорошо организованное хозяйство — мечта каждой женщины. Но для меня это кошмар. Я так и не научилась готовить и, наверное, не научусь этому никогда…»

Она старалась быть идеальной женой целых два года, когда на горизонте возник человек из прошлого — Ален Делон. Он попросил Роми сыграть вместе с ним в картине «Бассейн», которой суждено будет стать культовой. Роми соглашается и провоцирует кучу публикаций в желтой прессе. Муж ревнует: «У тебя есть любовник!» Роми отпирается: «Я работала с ним, как с любым другим партнером. Нет ничего холоднее мертвой любви». Но мертвая любовь была не так уж и мертва. В газеты просачивается снимок страстно целующихся Роми и Алена.

Генри Майен разводится с Роми. За кругленькую сумму она получает полную опеку над их общим сыном и уезжает в Париж. Она еще не знает, что ее бывший муж никогда не будет счастлив. Через несколько лет его найдут в петле из собственного шейного платка в его гамбургской квартире. Он много пил и не смог пережить расставания.

Роми снова с головой ушла в работу. Снималась с Ричардом Бертоном, Жан-Луи Трентиньяном, Клаусом Кински, Ивом Монтаном и Джейн Биркин. Завоевывает две авторитетные кинопремии «Сезар» и статус «Гранд-дамы» кинематографа.

А еще она влюбилась. Ее избранником стал молодой красавец и личный помощник — Даниэль Бьязини. Он наладил ее жизнь и позволил ни о чем не волноваться: пока Роми снималась в одной за другой картинах, он занимался ремонтом ее квартиры, водил сына в школу, вел все ее дела. В декабре 1975 года Роми и Даниэль стали мужем и женой. А 21 июля 1977 года у них рождается дочка Сара Магдалена.

Но и этот брак был недолгим: в 1980-м, устав от постоянных истерик Роми на тему: «Мне будет 50 лет, а Даниэлю — только 42. Мужчина в 42 года — это мужчина в самом соку. А женщина в 50? Что есть женщина в 50 лет?!» — Даниэль подает на развод.

Сын Давид тяжелее, чем Роми, перенес это расставание. Для него, считавшего Даниэля отцом, это стало настоящей трагедией. Но тем не менее это все равно не омрачило их отношений с мамой:

«Между мной и Давидом существуют очень тесные отношения. Он — чудесный спутник. Моя профессия его воодушевляет. Он любит давать советы, исправлять ошибки. Наверное, он тоже будет актером или, может быть, даже режиссером», — писала Шнайдер в своем дневнике.

Ни актером, ни режиссером он не стал. 5 июля 1981 года он погиб, напоровшись на ограду из стальных прутьев. Давиду было только 15. Свой фильм «Прохожая из Сан-Суси», который Роми посвятила «Давиду и его отцу», она заканчивала, сидя на транквилизаторах и алкоголе.

А потом свершилось предсказание бабушки Розы Альбах-Ретти, умершей в 1980 году в возрасте 106 лет:

«Вполне возможно, что однажды моя внучка окажется в тупике, из которого нет выхода. Люди ее склада, позволяющие себе жить эмоциями, чувствами и страстями, не задумываются о том, что свеча, которую пытаются задуть с двух сторон, очень быстро гаснет».

Утром 29 мая 1982 года Роми Шнайдер нашли сидящей за письменным столом мертвой. Ей было всего 43. На столе лежали ее рисунки для пятилетней Сары. Врач-патологоанатом установил «естественную смерть в результате остановки сердца в пять часов утра».

Узнав новость о смерти Роми, ее мать сказала как будто бы с облегчением:

«Жизнь Роми была так интенсивна: четыре-пять жизней в одной. Рай и ад, любовь и отчаянье, успех и катастрофы — она испытала все, что только может вынести человек. В конечном итоге это была реализованная жизнь. Она переживала за одну неделю столько, сколько нормальный человек за десять лет. Поэтому я оглядываюсь назад в большой печали, но без горечи. И у меня странное чувство: возможно, то, что случилось — еще не самое страшное, что могло с ней случиться, возможно, живи она дольше, ей пришлось бы пережить еще что-нибудь более ужасное, чем то, что она испытала за последние месяцы своей жизни. То, что случилось — к лучшему».

Роми похоронили в одной могиле с сыном на кладбище Буасси-сен-Авур. Похоронами занимался Ален Делон. Он же и написал для нее эпитафию.

«Я вижу тебя спящей. Я рядом с тобой у твоего смертного одра. На тебе надета длинная черно-красная туника, с вышивкой сверху. Я думаю, что это цветы, но я смотрю не на них. Я говорю тебе прощай, самое долгое прощай, моя куколка! Другие скажут: „Какая актриса, какая трагедия!“ Им не понять, что ты сама — трагедия из этого фильма, потому что ты в своей стихии и платишь по очень большим счетам… Ты вся светишься, потому что они тебя сжигают. Это работа, полная боли! До смерти Давида была „профессия“, которая поддерживала тебя на плаву. Ушел Давид, и ее стало недостаточно, я не удивился, когда пришло известие, что и ты от нас ушла. Чему я был удивлен, так это твоему несамоубийству…»