Мария галкина биография личная жизнь

Марина Галкина

Возраст: 51
Москва

Я поступила на биологический факультет, потому что решила связать свою жизнь с путешествиями. Хотела стать зоологом, но стала геоботаником, и совершенно не жалею. На каникулах я устраивалась работать в экспедиции, мы занимались геоботаническим картированием – в Хабаровском крае, в Приморье, и у меня всегда были очень хорошие начальники экспедиций – например, один из них спокойно оставлял меня одну в Хабаровском крае, когда мне еще не было 20 лет, говорил: «Пойдешь собирать гербарий, медведя встретишь – стучи металлической палкой о котелок»…

После университета я всего полтора года проработала по специальности, а потом начались 90-ые, когда это все стало невостребованным, и я сначала ушла шить турснаряжение, работала в газете «Вольный ветер», делала снаряжение, байдарки, каяки и переключилась на походы и путешествия: мы с друзьями зарабатывали какие-то деньги и уходили в поход.

Потом я работала в Институте авиационной и космической медицины в лаборатории проблем выживания человека, затем в «Аэрогеологии», а там был отдел специального экспедиционного снаряжения – везде там тоже были всякие моменты, связанные с натурными испытаниями снаряжения и человеческих возможностей.

О самом большом достижении

Путешествия у меня не прекращались никогда. Как только появлялось свободное время, я уходила с друзьями в походы. А когда была возможность, шла в длительное одиночное путешествие.

В первый раз я решила себя проверить в таком путешествии на Камчатке в 1994 году. Так сложилось, что в этот год друзья далеко пойти не могли, а я хотела пойти на Камчатку, где до того момента ни разу не была, и я решила совместить посещение Камчатки с испытанием себя в длительном путешествии. Конечно, я до этого выходила в одиночные походы в Подмосковье, но такой поход у меня был в первый раз. За три недели я дошла от Петропавловска-Камчатского до Долины гейзеров в одиночку. Напрямую там около трехсот километров, но очень тяжелая дорога, заросли стланика, броды – Долина гейзеров действительно труднодоступное место, не зря его открыли только в 1941 году. Рекорд по медленности прохождения за сутки у меня был километра три, но то, что я дошла, я считаю большим достижением, это было непросто. После этого я стала ходить одна.

Скучно одной в походе мне не бывает. Во-первых, ты все время общаешься с природой, это особое состояние. Во-вторых, у тебя есть цель – например, дойти до Долины гейзеров, и ты просыпаешься с мыслью о том, как это сделать. Благодаря этому ты все время при деле. Этот горизонт тебя все время манит, ты думаешь, как идти: а пройду ли я здесь, а что там с перевалом… Я же составляю маршрут по тем местам, где далеко не всегда были люди, и у меня часто нет четкого описания места. Карты, естественно, есть, я заранее строю маршрут, но при этом не знаю досконально, что и как будет. Например, я недавно ходила и обнаружила два водопада, не обозначенных на картах – их действительно может быть не видно с аэрофотосъемки или со спутника. Поэтому по карте не всегда можно сказать, что там будет. Если кто-то прошел, он оставит описание, но опять же – погода может быть другая, и все будет по-другому. Однажды мы с моей напарницей Лерой Глуховой вдвоем поднимались на пик Мус-Хая. Мы прочитали отчет – люди там прошли легко, и некоторые даже без «кошек». Мы пошли с «кошками», но без ледорубов и страховки, и в результате это было очень тяжелое восхождение, шли на пределе своих возможностей.

Моим самым большим достижением я считаю свой летний одиночный поход 2018 года по Чукотке. План этого похода зрел у меня давно, но, во-первых, семейные обстоятельства не позволяли, а во-вторых, у меня не было подходящей лодки, и я ждала, когда появится такая «карманная» лодка. И когда у меня появилась лодка, которая в сложенном виде занимает совсем мало места и весит три килограмма, я отправилась на Чукотку.

Мой чукотский поход в общей сложности занял 81 ходовой день и был разбит на две части. Я решила пойти от Певека до мыса Дежнева. Середина маршрута приходилась на поселок Амгуэма – я узнала, что он жилой, в нем есть работающий продуктовый магазин, и я его рассматривала как пункт, где я пополню продовольствие. В результате первая часть заняла больше месяца, и вторая тоже.

На Чукотке я еще поставила памятный знак на пике Олега Куваева. На картах этот пик называется горой Верховье, хотя раньше геолог-первовосходитель Юрий Капасёв назвал эту гору в честь Куваева. И я туда зашла и поставила пластину из алюминия, а на ней – цитата из «Территории». Тогда была уверена, что вершиной Куваева названа еще одна высшая точка на отроге горы Верховье (раз сама вершина уже носит название) и установила знак не на основной вершине. Надо будет подняться туда еще раз и перенести его…

Зашла, кроме того, на гору Недоступную – она не очень высокая, но там сложные условия, так называемая столбчатая отдельность. Это ступени отвесных колонн высотой 4-5 метров, долго пришлось обходить километровый предвершинный гребень траверсом. Спускалась по осыпному кулуару ручья, а там камни неслежавшиеся, местами ползут. И если камень попадет в ногу, один ты там ничего не сделаешь.
Вообще, страху я там натерпелась, может, если бы заранее знала, как будет, то и не пошла бы.

О страхе и ответственности за себя

Был случай, когда у человека в таком одиночном походе обострилась язва, причем у него был спутниковый телефон, он вызвал вертолет, а погода была нелетная, и вертолет смог прилететь только через три дня, когда было уже поздно. Со мной подобных ситуаций со здоровьем не было – только как раз в прошлом году на Чукотке сломался зуб, и я на своей продовольственной стоянке ездила его чинить, но я стараюсь следить за организмом, улавливать сигналы о том, что что-то не так – ведь все-таки он, скорее всего, просто так сразу не откажет. Если что, то в походе, если ты рядом с рекой, можно сесть в лодку и поплыть по течению к людям. Кроме того, я всегда отмечаю, где есть люди – ага, вот здесь живут оленеводы, я смогу обратиться к ним, если понадобится помощь. Спутникового телефона у меня нет – может, когда-нибудь приобрету, но на самом деле отсутствие спутниковой связи дарит тебе особое состояние ответственности, что ли. Ты понимаешь, что никто не придет на помощь, и десять раз подумаешь, прежде чем что-то делать или рисковать. Но сейчас я уже не юная девушка, поэтому, возможно, и решусь купить телефон.

Бывает ли страшно? Да, конечно. Каждый раз ты принимаешь решение – идти дальше или повернуть, и страх важный советчик. Ты всегда чувствуешь грань: вот здесь пройдешь, а сюда лучше не идти. У меня нет такого, что я кровь из носу должна дойти. Единственное, что я должна – это живая вернуться домой. Когда ты идешь один, то любой риск является неоправданным.

О том, как это вдохновляет других людей

В первый раз я пересекала Чукотку в 1998 году с юга на север – у меня была детская мечта дойти до Северного Ледовитого океана и сплавиться по неизвестной речке, дикой и ненаселенной, прийти в ее истоки своими силами. Я нашла такую реку по книгам Олега Куваева. Эта мечта меня влекла, и я это сделала. Наверное, это было одно из моих самых сложных путешествий. После него я решила, что об этом надо написать. У меня была с детства тяга писать, и я написала книгу «Одна на краю света», сейчас у нее уже третье издание. Когда она вышла, был очень большой отклик, и я поняла, что надо писать о путешествиях, делиться с людьми, им это нужно.

А когда я начала выкладывать фильмы, я была потрясена тем, что мне пишут: «Я был инвалидом и лежал. После ваших фильмов я встал и пошел…», «Я был на грани самоубийства, после ваших фильмов я взял себя в руки, наладил свою жизнь…» Люди, которые живут среди своих проблем и неурядиц, когда смотрят мои фильмы, понимают, что есть жизнь и надо ей радоваться.

Мне очень важно, что они с моей помощью видят эту красоту и получают положительные эмоции. Я рассказываю о своих путешествиях не для того чтобы кто-то непременно, посмотрев на меня, решил повторить мой путь или хотя бы съездил в те места, в которых я была – это нужно далеко не каждому – я просто показываю им красоту, которую я вижу. Люди мне пишут: «Спасибо вам, мы даже и не представляли, что у нас в стране есть такая красота». Поэтому моя миссия – просветительская, но главное, наверное – поднять людям настроение, дух, заставить их поверить в собственные возможности. Те места, где я хожу, необыкновенно красивы, особенно осенью, и я сейчас на Верхоянском хребте не хотела уходить, это что-то нереальное – искала для себя поводы, чтобы еще задержаться, и просто любовалась этой красотой. Граница лесотундры, желтые лиственницы, красные березки, голубое небо… Потрясающее зрелище. Тундра тоже удивительно красива. В нашей стране везде можно найти такие уголки, которые будут по крайней мере не хуже тех, которые известны во всем мире.

Об участии в поисках «Лиза Алерт»

По духу я авантюристка и живу с девизом «ни дня без подвига». Мне интересно и, естественно, радостно найти и спасти человека, а главное, я понимаю, что я это могу, это мое. И когда я вижу, что где-то в природной среде идет активный поиск, тем более если он в том районе, где я уже была на соревнованиях, я всегда готова принять участие, если у меня есть возможность. Как-то раз я смотрю – поиск, и именно в том районе, где мы неделю назад бегали на соревнованиях по рогейну (ориентированию), у меня есть подробная карта местности и я там все знаю – ну как не поехать и не помочь? Если я могу это сделать лучше многих, конечно, я должна это делать. И я получаю большое удовлетворение оттого, что могу принести пользу тем, что я умею делать. По алгоритмам «Лиза Алерт» человек в одиночку в лес выходить не может, это запрещено, поисковые группы ходят всегда по 2 человека и более, но координаторы, которые меня знают, отпускают меня одну. Ведь если человек недавно потерялся, есть большой шанс найти его не близким прочесом, а пройдя по линейным ориентирам – просекам, тропинкам, дорожкам. И на поисках часто пускают по ним ездить квадроциклы. А меня можно использовать как квадроцикл – я быстро и легко пробегу этот периметр.

Я узнала про «Лиза Алерт», когда искали упавший под Солнечногорском вертолет, в декабре 2012 года. Мои друзья-авиаторы рассказали мне об этом, а поскольку мы знали там все места – под Солнечногорском наша лыжная трасса, – мы решили принять участие в поисках на лыжах. Вертолет нашли достаточно далеко от места поиска. Нас тогда не знали и дали нам обычную задачу, а если бы отпустили нас на дальние задачи, может, мы его бы и нашли. Поэтому мне кажется, что таких людей, как я, нужно использовать в первые дни именно для того, чтобы мы оббежали по дальней окружности район поиска. Возможно, мы спасем этим человеку жизнь.