Мать анны герман и ахматова
45 лет назад на радио впервые прозвучал этот чарующий голос. А ровно 20 лет назад, после смерти певицы, фирма “Польске награня” выпустила пластинку “Незабываемая Анна Герман” с самыми известными ее песнями.
И все эти годы мать Анны Ирма каждый день ставит пластинку дочери, чтоб снова услышать ее голос…
Всюду в ее квартире фотографии. Анечка – совсем маленькая, Аннушка – школьница, Аня – студентка, Анна – певица… Сейчас ей было бы 66 лет. А ее матери Ирме идет уже 93-й год!
Мы с ней знакомы давно. Я пять лет жила и работала в Польше. С пани Ирмой виделась тогда часто. Она, бывало, просила по телефону: “Приезжай, так хочется поболтать по-русски!” И я мчалась к ней на окраину Варшавы в малогабаритную квартирку, зная, что услышу что-то новое о ее любимой Анечке.
Пани Ирма – высокая (Аня в нее!), прямая, не по возрасту энергичная. Память у нее хорошая, профессиональная: всю жизнь была учительницей. Она рассказала, что ее предки были голландцами-меннонитами. Преследуемые католиками, меннониты покидали свою страну. Для многих в те годы новой родиной стала Россия, где их пригрели по указу Екатерины II.
– Мой прапрадед, по семейной легенде, весь свой скарб уместил на 13 повозках, – сказала пани Ирма. – Но это была не одежда или мебель, это были… тюльпаны! И я хорошо помню нашу улицу Голландскую в поселке под Армавиром. Там всегда росли дивные тюльпаны.
Семья была большой и дружной. Говорили в доме на трех языках – голландском, немецком и русском. Отец Ирмы Давид Петрович Мартынс служил курьером. Умер в 1922 году, когда старшей дочери Ирме исполнилось всего 12 лет.
После окончания школы Ирма, еще совсем девчонка, поехала учить грамоте в далекую сибирскую деревню. В 1929 году поступила в Одесский педагогический институт на филологический факультет, а окончив его, отправилась работать в далекую Фергану, где тогда служил ее брат.
Там, в Узбекистане, Ирма познакомилась с милым приветливым человеком. Был он, как сказала она, бухгалтером по специальности, артистом по натуре. Евгений Герман – ее будущий муж – прекрасно играл на фортепиано и скрипке.
– А как мы пели вдвоем! У него был замечательный голос. Я, говорят, тоже неплохо пела, играла на гитаре. Поженившись, мы переехали в Ургенч. В феврале 1936 года у нас родилась девочка Анна-Виктория – белокурое существо, моя жизнь, мое счастье, моя Анечка…
Пани Ирма показала мне старую фотографию. На ней – счастливое семейство. Темноволосый симпатичный Евгений Герман, улыбающаяся Ирма (на нее в будущем будет удивительно похожа дочь) и маленькая девочка с льняными волосами.
Но счастье продлилось недолго. Шел 1937 год. Мужа и брата арестовали почти одновременно. В НКВД Ирме сказали: “Евгений Герман осужден на десять лет без права переписки”. А это значит – расстрел. За что? Этого она не узнала до сих пор.
– Я осталась с годовалой Анечкой, ожидая второго ребенка, – сказала пани Ирма. – Родился Фридерик.
О брате Вильмаре стало известно, что его сослали в лагерь, в Кузбасс. Там он и умер. Репрессии отняли у Ирмы еще троих братьев и сестру.
Вскоре свалилось новое горе – дети заболели скарлатиной. Аня выжила, а Фредерик умер.
Когда началась война с гитлеровской Германией, Ирму с мамой и дочкой как родственников “врагов народа” и с подозрительными фамилиями погрузили в эшелон и отправили в неизвестном направлении. Состав остановился под Бухарой. Пассажиров переселили в землянки. Заболела тифом Аня. Что делать?! Ирма решила бежать. Побег удался. В глухом ауле они выдали себя за беженцев. В учителях нуждались, и Ирме предоставили работу и угол.
Анечку она брала в школу с собой. Девочка росла усидчивой, спокойной, внимательной, хлопот не доставляла. Любила петь, рано начала говорить: по-русски, по-голландски и по-узбекски.
Спустя год после первой нашей встречи с пани Ирмой мне довелось побывать в Узбекистане, и я выполнила ее просьбу – заехать в Ургенч, посмотреть, каким он стал.
Узнав, что я знакома и дружна с матерью Анны Герман, многие жители Ургенча расспрашивали меня о ней. Удалось мне познакомиться со старенькой учительницей-узбечкой – коллегой Ирмы по школе и встретиться с бывшими учениками Ирмы Давыдовны, как называли ее тогда здесь. Они попросили передать в Польшу, что гордятся своей знаменитой землячкой – Анной Герман и никогда ее не забудут. И приглашение приехать в Ургенч передали Ирме.
– Хотелось бы там побывать снова, – сказала она. – Ведь в Средней Азии прожила я годы и самые счастливые, и самые горестные…
…Однажды в войну надо было ехать строить дороги. Детей брать не разрешили. Ирма успокаивала себя, что ничего с Анечкой не случится: ведь разлука не будет долгой! Но в день отъезда ее дочка вдруг запела своим чистым звонким голоском: “Мы простимся с тобой у порога, и, быть может, навсегда!..”
Где она услышала эту песню, такая кроха? Но эти слова подкосили Ирму. Она плакала день и ночь, пока снова не обняла свою девочку! С тех пор каждая разлука стала просто невыносимой для матери.
Своего второго мужа Ирма тоже повстречала в Средней Азии. Его звали… Герман. Он был учителем. Поляк по национальности, он вскоре, узнав о формировании под Рязанью Войска польского, решил стать в его ряды. Ирме наказал: “После войны будем жить в Польше. Если не получишь моих писем, все равно езжай в Варшаву и жди меня”.
Она не дождалась ни писем, ни самого Германа. Солдат пропал на войне. А Ирма с дочкой и матерью все-таки отправилась в Польшу. Выучила польский, преподавала.
– Анечка еще в школе пела в самодеятельности. Но особенно ее талант раскрылся во Вроцлавском университете, куда она поступила на геологический факультет. Тогда же впервые ее голос прозвучал на радио, и о молодой певице узнали и заговорили. Аня пела неаполитанские песни, польские, но особенно любила русские. Мы не забывали русский язык и часто в семье на нем разговаривали и пели.
Пани Ирма показала мне письма дочери, которые та присылала с гастролей. Анна Герман знала шесть языков, но многие письма написаны по-русски и начинались словами: “Дорогая мамочка!”, “Милая моя мамочка!”
Анна Герман стала известной в мире, когда исполнила песню “Танцующие Эвридики”.
– Мы обе тогда проснулись знаменитыми, – сказала мне композитор Катажина Гертнер, автор этой песни.
Ане посыпались приглашения, предложения. Потом одна за другой – победы на конкурсах, польских и международных. Первую свою денежную премию она отдала матери: “Будем собирать на квартиру”.
Ее купили довольно скоро, но какой ценой! Анне Герман выплатили страховку за автокатастрофу в Италии, после которой она долгие месяцы была прикована к постели.
– Как только я узнала о катастрофе, тут же засобиралась в Италию, хотя сама недавно пережила инфаркт. Вместе со мной поехал Збигнев Тухольский, жених Ани. Доченька моя лежала вся искалеченная, без сознания в одном из монастырей. Туда ее перевезли из больницы как безнадежную. Монахини убрали ее длинные белокурые волосы цветами – уже никто не верил в выздоровление “белла синьориты”. Но горячо верили мать и Збигнев.
– Когда Анечка впервые открыла глаза и узнала нас, она сказала: “Все будет хорошо! Ведь я еще и Виктория, значит, Победа”.
После возвращения в Польшу – снова больница. И снова рядом мама и Збигнев. Скоро Аня вышла за него замуж. Молодые переехали в свой новый, еще недостроенный дом в центре Варшавы над Вислой.
– Врачи ей тогда сказали: ходить сможете, петь – никогда. Аня не спорила, ничего никому не доказывала, а просто пела. Я часто удивлялась: откуда в моей очень спокойной и уравновешенной девочке порой пробуждается непоколебимая твердость? Сказала мне: “Я, мамочка, буду петь”. И снова вышла на сцену.
Так же твердо и непреклонно решила она стать матерью вопреки запретам врачей. Аня очень хотела мальчика. Ждала его с надеждой и с такой радостью! Нашила всяких штанишек, навязала кофточек, чепчиков (Аня даже концертные платья изготавливала себе сама). Я ее спросила: “А если родится девочка?” Збигнев пошутил: “Через окошко выбросим! Ведь Аня ждет только сына”. И он родился – Збышек-младший.
Анна Герман очень любила ездить в Советский Союз. Позже этого ей не могли простить некоторые политиканы. Она все реже стала звучать по польскому радио. Но ее не забывали в нашей стране. По всем радиоканалам часто звучал ее голос. Аня пела старинные романсы, популярные песни и те, которые стали ее,”фирменными”. Потому что, по мнению многих слушателей, никто лучше Анны Герман этих песен не спел: “Надежда”, “Сады цветут” и “Эхо”.
– Как-то Анечка сказала: “Мне предложили спеть песню к советскому кинофильму. Послушай, мамочка, как она мне удалась”. И запела: “Мы – эхо, мы – эхо, мы – долгое эхо друг друга…” Я тогда еще не видела фильма, не знала его сюжета, но буквально с первых звуков песни у меня мурашки поползли по коже, а на глазах навернулись слезы – так проникновенно пела Аня! Сколько страдания было в ее голосе! Я спросила: “Доченька, о чем ты сейчас думала? Кому пела?” Она вздохнула: “Всем, кто любит, верит и надеется”.
Анна Герман стойко боролась за жизнь. Она улыбалась и пела на сцене. Давала много концертов, ездила на гастроли. Но жить ей оставалось совсем мало.
– Анечка пела даже тогда, когда уже не могла ходить. Пела Збышеку и сочиняла ему песенки. Любимой у них была русская “Колыбельная”. Помните, там есть слова: “Спи, мой сыночек, спи, мой звоночек…” Такими ласковыми словами она его и называла: мой воробышек, моя птичка. И одну из своих последних песен, посвященных ему, она и назвала “Такая маленькая птичка!” А еще писала ему книгу, которую так и не закончила.
Когда я впервые увидела Збышека, ему было десять лет. Но выглядел он старше, потому что высок – в маму и бабушку. Это был очень серьезный и, как говорила его бабушка Ирма, интеллигентный мальчик.
– Раньше он часто спрашивал о маме. Потом перестал. Даже пластинки ее какое-то время не мог слышать, очень переживал. Но фотографии подолгу рассматривал. Когда он подрастет, уверена, захочет узнать о своей маме очень многое. Для внука прежде всего я и стала писать свою книгу о дочери, – говорила мне пани Ирма.
Но работа у нее продвигалась очень медленно. “Не могу писать сегодня, – часто оправдывалась она. – Вспоминаю, и все плачу, плачу…”
Я очень жалею, что не помогла ей тогда в Варшаве подготовить эту книгу. Работа над ней растянулась на годы. Но вот недавно узнала: подключились оба Збигнева – муж и 26-летний сын Анны Герман. Книгу планируют издать к 70-летию певицы. В нее войдут многие архивные материалы, семейные фотографии, тексты любимых песен. И, надеюсь, полная и правдивая биография Ани, рассказанная ее матерью.
Источник
«Ты сын и ужас мой» – говорила Ахматова своему ребенку.
«Мой папа поэт, а мама истеричка» – отзывался юный Лев о своей матери.
Анна Ахматова состояла в нескольких браках, и в самом первом браке с Николаем Гумилевым она родила своего единственного сына Льва. Он родился 1 октября 1912 года, но практически сразу новорожденного забрала к себе на воспитание свекровь обосновав это тем, что Анна с Николаем еще не в том возрасте, чтобы растить ребенка и не смогут дать сыну должное воспитание.
Время шло, но Ахматова не собиралась забирать сына. Когда Льву было два года Николая Гумилева призвали на фронт, а в 1918 году их брак распался. Через три года Гумилева взяли под арест по подозрению в контрреволюционной деятельности, и вскоре приговорили к расстрелу. Ахматова пришла навестить сына, чтобы рассказать об отце, а потом вновь пропала на 5 лет.
Семья Гумилевых
Лев снова остался один, наедине со своим горем.
«Бросила сироту. Я понял, что никому не нужен» – писал мальчик.
На протяжении еще нескольких лет мать участвовала в жизни Льва лишь отправляя ему незначительные суммы денег, которых едва хватало на еду.
В 1929 году Ахматова все же забрала сына домой, но лишь потому, что Льву нужно было поступать в университет. Условия дома были ужасные:
Лев спал на сундуке в неотапливаемом коридоре!
Лев Гумилев 1930 г.
Лев мечтал поступить на историка, но не смог из-за низкого происхождения, поэтому юноша начал браться даже за самую грязную работу, чтобы прокормить себя и мать. Несмотря на все трудности, Лев все же стремился поступить на исторический факультет, через 4 года он все же скопил денег, поступил, но счастье продлилось недолго.
Первый раз его арестовали по чистой случайности в 1933 году и отпустили из-за недостачи улик, но в 1938 году его обвинили в терроризме и судили уже по-настоящему.
Изначально Гумилеву вынесли приговор в 10 лет ссылки, но Ахматова умоляла Сталина вернуть ей единственного сына и срок сократили до 6 лет. В 1944 году Лев вернулся в Петербург, но с матерью общался мало. Он не мог простить ей то, что все его детство прошло в лишениях, да еще и без ее участия. Так же, по его мнению, она недостаточно старалась сократить ему срок ссылки.
В 1949 году его вновь взяли под стражу, и снова отправили в ссылку на 10 лет, но в 1956 году Лев был реабилитирован и вернулся домой. Пока он отбывал срок, посылок от матери Лев почти не видел, а потом его друзья на свободе стали рассказывать, что весь свой гонорар со стихов поэтесса тратит на подарки своим друзьям, у которых она жила.
Неприязнь к матери все усиливался. Сама Анна писала в своих дневниках, что сын стал по отношению к ней очень злой, вспыльчивый, раздражительный.
Анна и Лев 1960 г.
В последние пять лет жизни Ахматовой сын отказывал ей во встречах, она была ему неприятна и видеть он ее категорически отказывался. Ахматова заболела, была очень слаба, но и это не стало поводом, чтобы ее навестить.
В 1966 году у Анны случился инфаркт, стало ясно, что это ее последние дни жизни и лишь тогда Лев приехал в больницу узнать о состоянии матери. В палату его не пустили аргументируя тем, что сейчас мать слишком слаба, чтобы принимать гостей.
Через несколько дней Анны Ахматовой не стало. Она так и не успела помириться с сыном, а Лев осознал свое гадкое отношение к матери только после ее смерти.
Гумилев пережил свою мать на 26 лет, он стал выдающимся историком и прожил оставшуюся жизнь счастливо, в тишине и покое.
Дорогие читатели! Вы поможете нам развиваться дальше, если
поставите ПАЛЕЦ ВВЕРХ и ПОДПИШЕТЕСЬ НА КАНАЛ.
Мы действительно ценим каждого читателя. Спасибо!
Источник
Анна Герман на съемках в Польше (фото публикуется впервые). Фото: Личный архив Ивана Ильичева
Сердце Анны Герман перестало биться 25 августа 1982 года в Варшаве. Артистка умерла в 46 лет от саркомы. Сейчас биограф певицы Иван Ильичев готовит к изданию новую книгу «Средняя Азия – родина Анны Герман», где расскажет о трагическом детстве будущей звезды.
Дело под грифом «секретно»
– Иван, до сих пор спорят о национальности Анны Герман. Так кем же она была – полькой, немкой, русской?
– По линии матери и частично по линии отца Анна принадлежала к потомкам голландских меннонитов (последователи религиозного течения, основателем которого был католический монах Менно Сименс). Это переселенцы, которые много лет жили на территории Польши, а в XIX веке оказались в России и на Украине. Так что Герман – потомственная голландка с примесью немецкой крови. По документам же ее родители значились немцами.
Певица прожила всего 46 лет, из них 36 – в Польше, которую любила и называла своей родиной. А вот детство Анны прошло в СССР в самые страшные для нашей истории годы. Десять лет, которые она провела в Союзе, были наполнены горем, страданием, скитаниями.
Здесь расстреляли ее отца, родные дяди и тети погибли в лагерях и ссылках – больше десяти ближайших родственников. Анна была лишена возможности посетить их могилы, о них ничего не было известно. Мне чудом удалось найти места захоронений ее родного дяди на кладбище под Калининградом и ее родного брата Фридриха в Ташкенте на Боткинском кладбище. Увы, такая страшная судьба постигла в те годы многих немцев, живших на территории СССР.
– Удалось ли вам узнать подробности расстрела ее отца?
– Мы обращались в архив ташкентской прокуратуры, там ответили, что дело об аресте и расстреле отца Анны, Евгения Германа, до сих пор хранится под грифом «совершенно секретно». Даже родственникам не дают доступа к материалам этого дела.
Это был 1937 год. Анне был всего годик. Ее отца и ее дядю арестовали по ложному доносу. Отца Анны привезли в Ташкент, несколько месяцев мучили и истязали в застенках местного НКВД. Мама Анны Герман в своих дневниках писала:
1936 год. Узбекистан, город Ургенч. Слева направо: родители будущей артистки Ирма и Евгений, маленькая Анна и ее бабушка Анна Мартенс. Это единственное фото, где девочка рядом со своим родным отцом. Фото: Личный архив Ивана Ильичева
«Обоих арестовали. Боже мой! Черные тучи нависли над нами! Я пошла к прокурору, тяжело дыша, вот-вот должна была родить. Спросила, где мой муж Евгений Герман и брат Вильмар Мартенс. В ответ услышала:
– Ваш муж сослан на десять лет без права переписки!
– За что? За что?
Мне не ответили…
– Я могу к нему поехать?
– Нет…»
«Гори, моя звезда» – песня про отца
Мать искала отца Анны в лагерях, точного адреса никто не давал. Ее все время вели по ложному следу, не сообщая, что Евгений уже расстрелян. О его смерти семья узнала намного позже. В поисках отца семья скиталась по Средней Азии, маленькая Аня привыкла к переездам и в детстве свободно говорила на русском, узбекском и киргизском языках…
Кто-то из выживших заключенных встретил мать Анны на улице и рассказал о последних днях Евгения Германа. Его вели по коридору окровавленного, изможденного, его лицо было похоже на кровавое месиво. Пытками из него выбивали показания и в итоге расстреляли.
– Была ли у Анны Герман обида на советскую власть?
– В те годы никто не мог задать Анне такой вопрос публично. Она приезжала в СССР много раз и одну из своих песен в концертах тайно посвящала памяти отца. Речь о романсе «Гори, гори, моя звезда». В аранжировке Анна придумала вначале звучание барабанной дроби – такая же гремела на эшафотах. Никто из зрителей и не догадывался, что «звездой любви приветной» для Анны был ее отец.
Документы из киргизской школы, где училась Анна. В СССР девочка носила фамилию бабушки – Мартенс. Фото: Иван ИЛЬИЧЕВ
«Решилась на кражу»
– Воспитанием Анны занимались ее бабушка и мама Ирма. Страшное, голодное время! В дневнике матери Анны Герман я нашел такие записи:
«Единственная еда, которую я получала, – кусок ржаного хлеба. Не было работы, не было еды, жили мы в землянке, ютясь вшестером с чужими людьми. Потом мы переселились в Орловку в Киргизии. Там за работу в колхозе я получала отруби, мама пекла из них лепешки. У нас не было дров, чтобы обогреть дом, было очень холодно. Я решилась на кражу! Первый раз в жизни. Я украла колхозную солому. Это было очень рискованно, меня бы расстреляли».
Одежды почти не было, зимой мать обматывала ноги дочери тряпками, внутрь которых были вставлены деревянные пластины. В такой «обуви» семилетняя Аня ходила в школу. И очень часто болела.
Младший брат Анны Фридрих умер, не дожив до двух лет. Мать певицы Ирма вспоминала:
«В Ташкенте дети заболели скарлатиной, их забрали в больницу. Я получила телеграмму от мамы: «Срочно приезжай, дети больны». Пришлось немедленно уехать, не получив разрешения в школе. Когда вошла в дом, увидела только Анечку. Мама в слезах прокричала: «Сыночек умер!»
Крик и плач! От горя я не могла произнести ни слова, молча опустилась в кресло. Анечка, бледная после болезни, тихонько уселась мне на колени. Я прижала ее к себе…»
Помог польский еврей
– Колоссальную роль в судьбе этой семьи сыграл польский офицер Герман Гернер, – продолжает Иван Ильичев. – Это человек еврейского происхождения, бежавший из Польши в 1939 году от геноцида, который устроили фашисты. Вся его семья была вырезана… Измученного голодом, завшивленного и умирающего его нашли в Киргизии и устроили работать в школу, где работала Ирма. Поразительный факт: польский еврей, бежавший от преследований нацистов, решает заключить фиктивный брак с матерью Анны, которая по документам значилась немкой!
– А для чего был нужен этот брак?
– Мать Анны Ирма накануне войны уже попала в списки людей, которых готовились арестовать. Все-таки жена врага народа. Получается, Гернер спас Ирму и ее семью от репрессий и верной смерти. Благодаря же фиктивному браку мать Анны записали в документах полькой, и она смогла выехать из Советского Союза. И потом, в СССР Анна Герман едва ли добилась бы славы, если бы ее считали немкой. Немцы, жившие в те годы в СССР, были почти полностью бесправны. А так ее приняли на нашу сцену как певицу из социалистической Польши.
К слову, сама Анна носила фамилию бабушки – Мартенс. И только после переезда в 1946 году в Польшу мать записала девочку как Анну Герман.
Герман Гернер работал на польскую разведку и часто менял имена. Фото: Личный архив Ивана Ильичева
Шпионский детектив
– История самого Германа Гернера похожа на запутанный детектив. Семья Анны Герман «похоронила» Гернера, как только приехала в Польшу. Во всех интервью и Анна, и ее мать утверждали, что отчим погиб на полях сражений. Так и было отражено во всех ее многочисленных биографиях.
Меня долго мучила мысль о судьбе человека, благодаря которому Анна Герман оказалась в Польше. И недавно выяснилось, что отчим певицы после войны несколько раз менял имена и фамилии. Он сотрудничал с польской разведкой, вел очень закрытый образ жизни. Долго жил в Варшаве практически бок о бок с Анной Герман и скончался в 1985 году, на три года позже своей знаменитой падчерицы. Информацию удалось раскрыть только благодаря польским военным архивам и архивам разведки.
Лично я узнал правду о Германе Гернере благодаря тому, что у него тоже оказался свой биограф. Поляк Войцех Карпинский, живущий во Франции, написал книгу о судьбе своего друга, не подозревая, что пишет об отчиме Анны Герман. Он-то писал о польском разведчике и журналисте Хенрике Кжечковском! И только благодаря моей предыдущей книге сумел сопоставить факты и понять, что его друг, меняя имена и фамилии, в 40-е годы как раз был Германом Гернером…
Таким образом, двое мужчин – Евгений Герман и Герман Гернер – подарили нам Анну Герман. Отец дал ей жизнь и фамилию. А отчим – родину и спасение.
5 главных песен артистки
«Надежда»
«Когда цвели сады»
«Эхо любви»
«Случайность»
«Гори, гори, моя звезда»
Источник