Михаил левитин младший режиссер биография личная жизнь

Наше кино сильно ориентировано на актёров. Фильм получился очень актёрский. Но это не телеспектакль, а скорее кинопьеса, снятая в традиции скромного камерного фильма, где внимание, прежде всего, сосредоточено на артистах. Мы не думали искать какую-то киновыразительность, а, наоборот, старались бежать от неё и банальности, когда при помощи изображения пытаются выразить какую-то глубокомысленность. Мы хотели найти простую форму и сложное содержание. Поэтому подбор артистов был очень важен. В фильме практически изображается своеобразный треугольник, но не любовный. Просто три главных героя. То, что играют Ольга Михайловна Остроумова, Ольга Левитина и Владимир Вдовиченков. Между ними и происходит вся “возня”.

Когда искали главного героя, мы попробовали около сотни человек, наверное. Это были разные актёры: известные и не очень известные. Задача была найти артиста мужского и одновременно лёгкого. Необязательно комика, но чтобы в нём было что-то такое “андреемироновское” – лёгкость, умение сыграть чепуху. И как ни странно, мы такого артиста нашли во Вдовиченкове. То, что в нём есть мужское – это понятно. Его обычно в кино так и используют: грубые бандиты, роковые герои. А мы вдруг нашли, что он острейший артист, очень тонкий и очень лёгкий при своей явной мужественности. Может быть и мягким, и слабым, и сильным – всяким. По-моему, для него эта роль – необычная.

Фото со съмочной площадки. Предоставлено пресс-службой фильма “Подлец”

Это простой, совершенно очаровательный мошенник. Домушник, который ходит в офицерской форме, как в фильме “Вор”. Я только после съёмок понял, что у меня фильм похож сразу на два фильма: “Вор” и “Приходи на меня посмотреть”, хотя никакой связи ни с тем, ни с другим не имеет. Герой Вдовиченкова попадает в семью к двум женщинам, в которой царит культ покойного отца и мужа. Его призрака играет Валентин Иосифович Гафт. Они возвели его на такой пьедестал, что выше уже не бывает. Мама очень хочет выдать замуж свою дочь, найти ей абсолютно такого же человека. И тут появляется мужчина в военной форме. То, что он домушник они, естественно, не подозревают. Создаётся почти водевильная интрига, довольно условно сделанная, но созданная артистами так убедительно, что, по-моему, никаких вопросов не остаётся. Герой Вдовиченкова в столкновении с этими экзальтированными, странными женщинами по-разному себя проявляет.

Кадр из фильма 

Не могу сказать, что что-то вдохновляло. Просто хотелось сделать фильм, который начинался бы с полнейшей чепухи, а выходил во что-то трагическое. Мне кажется, когда ерунда и трагическое спаяны, когда может быть и смешно, и жутко – это очень жизненно. Мы попытались подобное найти в нашем сценарии и фильме. Мы с другом Женей Трефиловым, соавтором, формулировали так: начать Ералашем, закончить симфонией. Насколько получилась симфония – не знаю, но Ералаш точно вышел (смеётся).

Конечно, снимают ещё много патриотического кино, подобие голливудских фильмов.

Фото со съмочной площадки. Предоставлено пресс-службой фильма “Подлец”

Работа с роднёй – особое удовольствие. Но я хотел с ними работать не потому, что они известные артисты, и мне хотелось как-то вылезти за их счёт. А потому, что я нагло мечтал подарить им прекрасные роли (улыбается). Я довольно самонадеянный человек. Ролей таких они раньше никогда не играли. Сестра, Ольга Левитина, почти не интересуется кино. Она занята театром, своей жизнью. А что касается мамы – известно, какая она актриса. Обычно режиссёры опираются на её красоту, лиризм и другие явные качества. А у нас она играет очень эксцентричную героиню. Даже непонятно было, сыграет ли она такую роль, хотя я всегда оставался уверенным, что это в ней есть. Там наивность доведена до предела. Отчасти – до глупости, отчасти – до какой-то трепетности. Это всё там воплощено и, при этом, ещё и с её напором. Очень напористая, наивная женщина.

Если ты работаешь просто с артистами, не близкими людьми, ты всегда можешь что-то изобразить. А тут тебя знают досконально. И если на постороннего это может произвести впечатление, то на того, кто тебя знает – нет. Поэтому приходится долго и тщательно формулировать свои мысли и задачи. 

Потом ещё накладываются уже существующие между нами отношения. Иногда и ребячество просыпается. Порой хочется сказать маме: “Смотри, как у меня здорово получается! Смотри, какой я молодец! Мам, посмотри, какой кадр красивый у меня вышел”. А мама, которая, разумеется, очень хочет помочь – сильно напряжена из-за этого. Например, первая смена. Наверное, на ней я не был ещё до конца режиссёром. Был сыном больше, чем режиссёром. Я, признаюсь, немного стеснялся делать маме замечания. Она всё-таки великая и очень умелая актриса. А когда посмотрел весь отснятый материал, почувствовал, что это совершенно не то, что я хотел. И мне пришлось думать, как это мягче сказать, чтобы маму не обидеть. В итоге, наоборот, выпалил всё сходу. “Всё не то”. А артисту это как выбить из-под ног табуретку. Он теряется. Ему нужно привыкнуть к новым режиссёрским требованиям.

В итоге она, конечно, всё великолепно сделала. Как раз то, что мне нужно. Совершенно точно поняла стиль, язык фильма.

Я всё делаю довольно самонадеянно. У меня была мысль: во взаимодействии этих героинь использовать что-то из реальных отношений мамы и сестры, хотя в жизни у них отношения, конечно же, совсем другие. Я делал это сознательно и надеюсь, что мне всё удалось.

Фото: Полина Алексеева 

Конечно, об этом обязательно стоит сказать. Со Львом Константиновичем у нас была всего одна смена. Роль у него небольшая, но очень значимая. И эта смена оказалась одной из самых сложных в моей жизни. Дело в том, что он прочитал сценарий и увидел в нём что-то не то, не понял, что происходит в сцене. Дуров играет глубокого старика, который Льву Константиновичу показался очень благородным и героическим. А на самом деле, он, можно сказать, этакий вертухай в прошлом.

Когда я объяснил ему истинный смысл одной из сцен, он вдруг возмутился: “Зовите Джигарханяна, он вам всё сыграет, а мне вызовите такси, я уезжаю”. Я бегал по площадке, как-то малодушно извинялся, задерживал его, крутился как мог. Моя трусость дошла до того, что я позвонил за советом маме, папе, Оле… Но у них, как назло, телефоны оказались недоступны. Это был очень сложный момент. Ты один. Группа в 40 человек ждёт тебя и не понимает, что происходит. Всё же на виду. Великий артист кричит, порывается уйти, а ты бегаешь, усаживаешь его обратно.

Фото со съмочной площадки. Предоставлено пресс-службой фильма “Подлец”

В итоге, на помощь пришли Владимир Вдовиченков и Данила Шевченко. Это очень тонкий момент. Вдовиченков мне говорит: “Михаил, он просто не привык к твоей интеллигентности. И он думает, что ты его просто инвалидом считаешь. Твоя мягкость – как деликатность к пожилому человеку. Ты просто прикрикни на него”. И ведь я действительно из уважения к Дурову, не мог ему многого сказать.

Вариантов уже не оставалось. Прошло полсмены, а мы ещё не начали снимать. Пришлось послушаться совета и прикрикнуть на великого артиста и режиссёра. Это удивительно, но он действительно стал всё выполнять, и выполнять молниеносно, идеально! Когда я повысил голос, Лев Константинович видимо понял, что я отношусь к нему как к артисту, а не как к известному актёру, который плохо себя чувствует. Вдовиченков оказался абсолютно прав.

В семье главных героев очень живут этим папой, причём до такой степени, что он будто реально существует. И бедный герой Вдовиченкова тоже начинает входить в мир этих безумных женщин.

Роль у Валентина Иосифовича крошечная, всего несколько кадров. Но поскольку она важнейшая для картины, он присутствует в ней довольно мощно. Это конечно не роль, достойная Гафта. Я, если честно, просто воспользовался своим родством и его расположением ко мне (улыбается).

Фото со съмочной площадки. Предоставлено пресс-службой фильма “Подлец”

Валентин Иосифович – выразительнейший артист. Что он чувствует, то у него на лице и написано. Он дичайший перфекционист, хотя про себя может говорить, что ленится. У него в картине несколько появлений, но реплика – всего одна. А мы с оператором Евгением Мусиным снимали на плёнку. Мы фанаты плёнки, несмотря на то, что сейчас все работают с цифрой. И на Валентина Иосифовича мы извели кучу плёнки (смеётся). “Нет, нет, Миша, давай ещё разочек переснимем”, – всё время говорил он. Но это того стоило.

Для меня, как для оператора, очень сложной была сцена, которая открывает фильм, где действие происходит в больнице. Она достаточно длительная, и сложность заключалась именно в технической стороне. Объект был не простой – действующая больница. Мы очень долго её выбирали. Объездили много московских больниц. Мы обставили один из коридоров, сделали из него декорацию.

Картина снималась весной, и рассветало достаточно рано. А это была ночная сцена. Поэтому приходилось спешить. Чтобы добиться определённого состояния, тех эмоций героев, которые мы с Михаилом задумали, я долго ломал голову, как расположить свет. Это увертюра фильма. И, несмотря на реальную больницу, пространство у нас в некотором роде должно было получиться ирреальным. Мне очень хотелось совместить, найти тонкую грань между реализмом и выразительностью. С нами работали профессиональнейшие художники, одна из них Ирина Очина, которые своими стараниями исполнили мои капризы. Нам пришлось практически делать ремонт в этом коридоре больницы, менять то, что не предполагала конструкция здания. Вывешивали свет, приборы.

Для меня, как для оператора, эта сцена была очень сложная и технически, и творчески. Хотелось воплотить в жизнь тот образ, что у меня сформировался в голове, исходя из сценария. В итоге сцена нам всем очень понравилась.

Фото со съмочной площадки. Предоставлено пресс-службой фильма “Подлец”

Скорее всего, я повторюсь, но всё равно скажу. Если вам нравится, когда с виду что-то очень простое, а внутри – далеко не простое, значит вы наш зритель. В фильме много смешного. А ещё я полностью ручаюсь за то, что в картине потрясающе играют артисты. Я просто счастлив, что подобрался такой актёрский состав. По моему мнению, наш фильм очень зрительский, и многие его посмотрят с удовольствием, что я и призываю обязательно сделать.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Михаил Левитин-младший о своём дебюте в большом кино и о работе с Валентином Гафтом, Львом Дуровым, Ольгой Остроумовой