Милюкова нина николаевна биография личная жизнь

Как стало известно “Ъ”, СКР прекратил уголовное дело в отношении президента некоммерческого партнерства “Центральное агентство антикризисных менеджеров” Сергея Резника. Он обвинялся в мошенническом вымогательстве $5 млн у предпринимательницы за решение ее проблем с кредиторами, главным из которых являлся Росбанк. Собрав “комплекс противоречивых доказательств”, следствие пришло к выводу, что нет достаточных оснований утверждать, что в действиях господина Резника присутствуют признаки мошенничества.

В основу возбужденного в сентябре 2013 года по ч. 3 ст. 30 и ч. 4 ст. 159 УК РФ (покушение на мошенничество) в отношении Сергея Резника уголовного дела легло заявление в ГУЭБиПК МВД председателя совета директоров экспериментального художественно-производственного объединения (ЭХПО) “Вель” Нины Милюковой. В нем ранее судимая владелица крупного бизнес-центра в доме 5 на улице Бутырский Вал утверждала, что антикризисный менеджер за смену конкурсного управляющего ее компании требовал $5 млн. Задержали господина Резника при получении $1 млн, из которых $900 тыс. оказались “куклой”. Более полугода он провел под домашним арестом. Сначала расследованием этого дела занималось ГСУ СКР по Москве. Однако спустя месяц материалы передали в следственное управление по ЦАО СКР по Москве. Еще через полгода оно вновь вернулось в столичное ГСУ, которое в итоге не нашло оснований для привлечения Сергея Резника к уголовной ответственности.

В этом деле весьма много странной и противоречивой информации. И в первую очередь она содержится в показаниях самого господина Резника. Например, сначала он утверждал, что именно Нина Милюкова предложила ему от $3 млн до $5 млн за то, чтобы он помог ей с “реструктуризацией долгов, во взаимоотношениях с кредиторами”, с заменой “арбитражного управляющего на ее человека”. Затем господин Резник неожиданно признается, что сам объявил ей, “как он подумал, нереальную сумму $5 млн”.

Не менее странной оказалась и встреча антикризисного менеджера с Ниной Милюковой в отеле “Ритц Карлтон”, после которой он и был задержан сотрудниками ГУЭБиПК. В своих показаниях Сергей Резник утверждает, что никак не ожидал, что в этот день госпожа Милюкова привезет ему деньги. При этом отказаться от них он не мог, поскольку “боялся резко испортить с Милюковой отношения”. Далее, видя, что женщина нервничает, Сергей Резник брать сумку с деньгами не стал, предложив Нине Милюковой отнести в ее Audi. Затем сказал, что поедет за ней на своей машине. На Неглинной улице господин Резник позвонил госпоже Милюковой на мобильный и попросил остановиться. После этого отправил за сумкой с деньгами своего водителя. Когда сумка оказались в его машине, в дело вмешались оперативники.

В ходе следствия господин Резник не отрицал получение миллиона. Впрочем, по его словам, эти деньги заявительница передала ему не за отстранение конкурсного управляющего, а за ранее оказанные услуги. Среди них он назвал помощь в уменьшении долга ЭХПО “Вель” перед Росбанком на 1,1 млрд руб., а также содействие в обратном выкупе имущества фирмы. Ранее, как говорится в материалах дела, господин Резник не получил за это ни копейки. Тем не менее ссориться с Ниной Милюковой он не хотел, “рассчитывая заработать куда больше в дальнейшем при банкротстве ее предприятия”. Из имеющихся в деле свидетельских показаний следует, что вознаграждение конкурсного управляющего составило бы примерно $13 млн.

Впрочем, есть в деле и показания против госпожи Милюковой. Так, конкурсный управляющий Алексей Калюжный, смещения которого добивалась глава ЭХПО “Вель”, назвал задержание господина Резника “провокацией, организованной Милюковой благодаря своим связям в полиции”. По его словам, таким образом, она хотела скомпрометировать как Сергея Резника, так и его самого как “не желающего участвовать в ее аферах”.

Проанализировав все имеющиеся в деле доказательства, следствие установило, что господин Резник действительно получил от Нины Милюковой $90 тыс. и муляж $910 тыс. При этом, как говорится в материалах дела, “единственным доказательством, свидетельствующим о совершении Резником уголовно-наказуемых действий в отношении Милюковой” являются лишь ее собственные показания, “отражающие исключительно ее субъективную оценку расследуемых обстоятельств”. Также следствие пришло к выводу, что Сергей Резник никакого отношения к смене конкурсного управляющего не имел — это была инициатива самой Нины Милюковой. К тому же такие решения принимает арбитражный суд, на который обвиняемый повлиять не мог. Сам господин Резник в процедуре банкротства ЭХПО “Вель” оказывал юридическую помощь по просьбе крупнейшего кредитора — АКБ “Росбанк”. Имеющиеся в деле показания госпожи Милюковой о том, что он был в сговоре с бывшим председателем правления этой финансовой структуры Владимиром Голубковым (обвиняется в коммерческом подкупе по другому делу), которому якобы предназначался откат в размере 60-70% от полученного вознаграждения, своего подтверждения также не нашли.

Олег Рубникович

Этот тандем, пожалуй, классический пример партнерского брака. Муж придумывает проекты, жена их реализует. В этой семье трудно определить, кто вторая половина, а кто — первая.%???%Autor??????

Маргарита Озерова: Как же у вас распределены обязанности?

Нина Милюкова: Виктор — стратег, я тактик. Он голова, а я руки. Он генерирует идеи, а мне приходится воплощать их в жизнь. Иногда его проекты кажутся безумными, я спорю. Но чаще он оказывается прав.

Витя очень мудрый с житейской точки зрения, он реалист, хорошо разбирается в людях. О камнях и металлах знает практически все.

И потом, за любое дело он берется с душой. Он даже мясо готовит лучше меня — со всевозможными приправами. И еще приговаривает, что самое главное — подать блюдо в нужное время, когда кушать хочется.

М.О.: Виктор Борисович, а какая определяющая черта в характере вашей супруги?

Виктор Белоусов: Она невероятно энергична, настойчива и в то же время бывает по-детски беспомощна. Как и все женщины, Нина — максималистка. На ней держатся все наши дела. Моя задача — «родить» идею и забыть про нее.

По своему первому образованию Нина — специалист по статистике. Когда в 1989 году мы создали фирму «Вель», Нина стала заниматься бухгалтерией, окончила финансово-экономический институт. У нее поразительное чутье в бизнесе. Она безошибочно чувствует, какие производства принесут прибыль, и никогда не влезает в авантюрные сделки. Мы с ней ни разу не сыграли ни в одну ГКО, не вложили деньги ни в одну пирамиду. На бирже заключали сделки, но там другое дело — анализ, расчет. Нина придерживается мнения Маргарет Тэтчер: «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке».

М.О.: А как появилась ваша фирма?

Н.М.: Когда началась перестройка, мы долго не верили, что это всерьез, и выжидали. Потом не раз жалели об упущенном времени. Начинали мы с художественного литья. Для Виктора организовать это производство было несложно, так как он все умеет делать своими руками.

Виктор родом из-под Архангельска (Вель — это речка на его родине). В Москву попал в начале 60-х. После армии, где за два года он стал первоклассным специалистом по радиоэлектронике, его послали в один из московских «ящиков». Работа была денежная, но скучная.

И тут недалеко от дома открыли ювелирную мастерскую. Витя стал ходить к мастеру учиться. Без портвейна мастер его не принимал. Через три месяца ювелир ушел в запой, и Витя сам стал экспериментировать.

Потом, когда открыли ювелирную мастерскую на Кузнецком мосту, мастер перешел туда (он был один из лучших ювелиров в Москве). Потянулся за ним и Виктор. Ювелирка была его хобби. И тут грянула выставка молодых талантов, на которой работы мужа получили приз. За ночь Виктора официально оформили в мастерскую художником-ювелиром.

В.Б.: Эпоха «застоя» была для меня интереснейшим временем. Работал я по шестнадцать часов в сутки, часто даже ночевал в мастерской. Читал очень много книг по ювелирке — и дореволюционных, и заграничных, какие мог достать. Львиную долю заработанных денег тратил на дорогие швейцарские инструменты — на меня как на безумного смотрели.

В Москве я одним из первых начал делать многокаменку, научился «лечить» бриллианты. Среди заказчиков были внук графа Орлова, дочь маршала Жукова, Екатерина Фурцева, жены членов Политбюро, примы Большого театра; посещала мастерскую и Галина Брежнева.

Никогда бы я не бросил эту работу, но ухудшилось зрение — и пришлось себя искать в новом деле.

М.О.: Чем же вы занялись?

В.Б.: Работал начальником цеха по металлоремонту, потом открыл первую реставрационную мастерскую по бронзе. Устроился в художественный комбинат, вступил в члены Союза художников. В конце концов получил мастерскую в подвале на Беговой улице. Отливал скульптуру из бронзы, собирал люстры.

В мастерской я тайно установил плавильную печь. В жилом доме это, естественно, было запрещено. Вытяжную трубу я провел под землей, к ипподрому. Когда шли бега, люди удивлялись: «Что это ладаном пахнет?» А это у меня воск вытапливался. Только в 1989 году я из этого подвала вылез.

Н.М.: Мы зарегистрировали свою фирму и решили возродить традиции русской бронзы. У нас есть мечта сделать бронзу доступной каждому. Так было в старину — в любом доме имелась уникальная вещичка, которая передавалась по наследству из поколения в поколение.

Но художественное литье — производство достаточно дорогое и в нашей стране себя не окупает. Поэтому параллельно мы занялись литьем промышленным: придумали, запатентовали и наладили выпуск батарей отопления для жилых помещений. Эти батареи конверторного типа по дизайну не уступают итальянским, а к нашим суровым климатическим условиям они приспособлены не в пример лучше.

Очень скоро из экспериментально-художественного объединения мы превратились в промышленное. Стали поступать заказы от автомобильной промышленности и самолетостроения. В 1995 году вошли в строительный бизнес: купили недострой в Мытищах и возвели там завод. Построили гараж, 26-этажный дом на «Бабушкинской».

В.Б.: Планов у нас громадье. Я, например, разрабатываю новую технологию, чтобы делать красивую посуду и скульптуры из олова. Немцы хорошо освоили это производство, но у них одна вещь стоит сорок долларов, а я хочу продавать за десять. Собираемся возродить выпуск оловянных солдатиков и шире — детских игрушек из металла, чтобы мальчишки играли не пластмассовыми танками, которые быстро ломаются, а прочными, металлическими.

М.О.: Все понятно: в делах у вас подъем. А вы не расскажете, каким образом и когда встретили и поженились?

В.Б.: Когда мы познакомились, Нина была замужем, я женат. Десять лет мы проверяли свои чувства, а пожениться смогли только в 1984 году.

Наша дочь Алена заканчивает юридическую академию. У нее своя семья, надежный, самостоятельный муж. Молодые у нас ничего не просят, всего хотят добиться сами — и меня это радует. Только внук Никита любит у нас гостить: обязательно забывает игрушку или книжку, чтобы опять пригласили.

М.О.: Вы строите для города. А где живете сами?

Н.М.: Жили на проспекте Мира в сталинском доме. Но там такая загазованность! В конце концов переехали в дом на «Бабушкинской», на самый последний, двадцать шестой этаж. Внизу река, парк, воздух, как на даче. Сейчас потихоньку новое жилье обустраиваем — заканчиваем малахитовый камин.

В.Б.: Если судить со стороны, мы капиталисты. И, казалось бы, должны жить в раю. Но наша жизнь — это наш бизнес. Чуть свет бежим на работу, а вечером поздно — домой. Единственное отдохновение — шестой раз подряд справляем Новый год в Таиланде.

М.О.: В советское время вашими заказчиками была партноменклатура. А сейчас кто?

Н.М.: Мы работаем со многими известными художниками — Церетели, Глазуновым, талантливейшим скульптором Димой Тугариновым. Мы отливали приз «Овация», «Медведя на шаре» — премию циркового искусства, «Шляпу» для Клуба детективов, несколько вещей для «Что? Где? Когда?».

Как-то нам заказали приз балетного конкурса — скульптурку балерины. Мы не знали, что приз предназначался совсем маленьким, начинающим танцовщицам. И когда нашу десятикилограммовую балерину вручали этим девчушкам, они, бедные, прямо-таки приседали от тяжести.

У Ельцина в кабинете стоит наш подсвечник «Мышь», у Черномырдина — наши часы. В Париже установлен памятник Дягилеву — мы его отливали. Сейчас для Германии делаем памятник Екатерине II.

М.О.: Наверное, на вашей памяти случалось немало забавных историй, связанных с сильными мира сего?

В.Б.: Когда второй раз Клинтона выбирали в президенты США, Зураб Церетели преподнес ему в день инаугурации небольшую скульптуру Христофора Колумба — уменьшенную копию памятника, который он намеревался установить в Америке. Предварительно скульптура была запущена на российском корабле в космос вместе с другими памятными подарками. По требованию руководства космических полетов ее вес не должен был превышать 170 граммов. Пришлось подбирать специальный сплав.

После приводнения космического контейнера с сувенирами в Атлантическом океане груз доставили в Белый дом в Вашингтоне. Вот вам и беспошлинный способ торговли.

Или случай с уникальной скульптурой «Пьяный рыцарь». Это был заказ администрации президента: Борис Николаевич хотел преподнести скульптуру в подарок. Причем отлить рыцаря надо было за одну ночь.

Президент выбирал скульптуру по каталогу, и ему показалось, что она напечатана на обложке. На самом же деле рыцарь был воспроизведен где-то в середине на маленькой фотографии. Но разве «хозяин» бывает не прав?!

Мы работали всю ночь и утром доставили рыцаря в Кремль. Но и ребята из администрации не спали: за ночь отпечатали наш каталог, только на сей раз рыцарь красовался на обложке. Да еще и сказали нам: «Надо помнить, кто в доме хозяин». И мы четко следуем этим словам. Для нас «хозяин» — любой заказчик. И мы готовы выполнить работу любой сложности.

Или вот еще история. У Ельцина в Овальном кабинете итальянцы два раза переделывали камин — Борису Николаевичу все равно не нравилось. Не поймешь, то ли камин, то ли пианино. И меня пригласили посмотреть, что с этим камином можно сделать.

Я, зная, что Борис Николаевич любит малахит, предложил сделать камин из этого камня, причем в классическом стиле — чтобы выигрышно смотрелись стоящие на камине старинные часы.

Мой помощник быстренько набросал на ватмане проект, раскрасил в зеленый цвет и на передней панели оставил белый блик, чтобы показать, как должен играть камень. Эскиз я передал в Кремль. И тут недавно вижу по телевизору — наш камин в Овальном зале! Заказ администрация президента и в третий раз отдала итальянцам, но они воспроизвели наш эскиз буквально, даже с белым пятном — умудрились найти малахит такого оттенка!

М.О.: А откуда в вашем офисе портрет Лужкова с дарственной надписью?

Н.М.: Мэр был на нашей выставке, мы подарили ему скульптуру «Лужков в кепке» (отворачиваешь подставку, а там печать). Он долго смеялся. Потом нам в торжественной обстановке вручили этот портрет, а чуть позже — дипломы за вклад в развитие Москвы.

МАРГАРИТА ОЗЕРОВА