Ольга семенова дочь алиса

Вдова Юлиана Семенова, сестра режиссеров Андрея Кончаловского и Никиты Михалкова, заявила, что ее предали родные дочери. Распродали без разрешения все картины прадеда – художника Петра Кончаловского, стоившие миллионы долларов, а ее якобы попытались отправить в психиатрическую лечебницу. Что же происходит в известной семье? Мы навестили наследницу известного рода Кончаловских-Суриковых в частной больнице в Подмосковье.

«Хотели отправить в психушку»

– Я здесь, в больнице, уже десять месяцев, – начала рассказ 84-летняя Екатерина Сергеевна. Она хоть и в кресле-каталке, но весьма бодра. – До этого против моей воли по требованию дочерей Ольги и Дарьи меня пытались поместить в психиатрическое отделение. Но не удалось.

– Вас забрали силой?

– Я была на даче в Жуковке, дочери вскрыли все замки и взломали двери. Я не хотела их пускать. Ольга написала бумагу: «Мама опасна для окружающих, хочет поджечь дом, называет нас ведьмами». Старшая дочь Даша ей не помешала. Приехала платная психиатрическая бригада. Меня отвезли в больницу № 67.

Правда, психиатр заявил, что с головой у меня все в порядке. Но дочки не успокоились: решили через суд доказать мою недееспособность. Хотели стать моими опекунами, чтобы распоряжаться всем добром.

«Добро» пожилой женщины довольно весомо. После смерти Юлиана Семенова ей осталась пятикомнатная квартира на улице Серафимовича, где вдове принадлежит четверть. Но главная ценность – картины деда Екатерины Сергеевны – Петра Кончаловского. Эти 80 полотен классика эксперты когда-то оценили в десятки миллионов долларов.

– Дочери через Гагаринский суд Москвы пытались доказать мою невменяемость. Но судебная экспертиза установила: я полностью отдаю отчет своим действиям. И суд в иске отказал.

– А почему вы жили на даче, имея долю в квартире?

– Всегда хотела жить за городом. Хоть участок земли и небольшой, я развела хороший сад. Здесь в 2002 году Ольга построила дом в 200 квадратных метров. Строился он на мои деньги. С Олей мы договорились: я завещаю ей участок и дом. Дом записан на нее, а мне дочь предложила оформить договор пользования. Я фактически стала в доме сторожем. В течение многих лет я сама платила за дом, все коммунальные услуги – за месяц примерно 40 тысяч рублей.

– А в больнице вы сами оплачиваете пребывание?

– Помогают братья (Андрей Кончаловский и Никита Михалков. – Авт.).

«Тратила деньги мужа»

– Говорят, особую ценность представляет не квартира, а картины вашего знаменитого деда – художника Петра Кончаловского…

– Я получила их в наследство в 2000 году. После этого Ольга стала клянчить: «Мама, как ты можешь жить спокойно, если твои внуки едят одни макароны?» Оля постоянно играет несчастную и обиженную.

– Странно, Ольга ведь живет во Франции…

– Да, не думаю, что они бедствуют. Ольга вышла замуж за француза ливанского происхождения Надима Брайди. Еще мой супруг решил в Крыму построить гостиницу и обратился к французским друзьям, чтобы ему посоветовали архитектора. Так появился ливанец Брайди.

После того как у них родилась дочка Алиса, у Юлиана случился первый инсульт. После второго инсульта врачи отправили Юлиана в Инсбрук на реабилитацию, но это не помогло. Тогда я построила деревянный домик на нашей даче в поселке писателей и стала за ним ухаживать. Дочь Оля просто вынесла мне вердикт: «Мама, больше некому этим заниматься!»

– Вы с Юлианом Семеновым хоть и расстались, но не развелись. Злые языки уверяют, будто вы бездумно тратили его деньги, в том числе на любовника.

– Да, я тратила его деньги. Юлиан для того и работал, чтобы детей содержать. Муж, кстати, сам не хотел разводиться. Он мало времени проводил дома, был человеком мира. Работал с секретными документами в Германии – у него была такая возможность, постоянно находился в разъездах, собирая материалы в том числе для романа о Штирлице. Он не нуждался в доме. В наших отношениях было больше сочувствия и сострадания, чем любви. Помню, как он, впервые появившись в родительском доме, рассказывал, как искал по тюрьмам родного отца. Я поразилась его отваге. Как говорится, она его за муки полюбила, а он ее за состраданье к ним. У меня возникло желание ему помочь, скорее материнское чувство, чем чувство женщины. И я действительно помогла ему в конце жизни – два года ухаживала за парализованным человеком. Он ведь все понимал и мучился. При его активности – а он всю жизнь спешил – вдруг лежать… В моей памяти он остался бледным, худым, как Иисус.

«Не осталось ни одного из 80 полотен»

– Отношения с дочерьми испортились из-за наследства?

– Когда Юлиана не стало, они заявили: «Мама, мы землю в поселке писателей оформили на себя. И хотим продать оба дома, потому что нам нужны деньги на обучение детей в Англии». Меня выставили.

– И тем не менее вы дарили дочерям полотна?

– Сначала я отдала Ольге картину, которую она продала в Америке на аукционе, – натюрморт «Вальдшнепы и корзина». Но у нас с ней был уговор: половина – Ольге, половина – мне. Натюрморт продали за 47 тысяч долларов. Оля мне ни копейки не отдала, объяснила: «Мама, там такие налоги на таможне. Нам почти ничего не осталось». Я поняла, с ними кашу не сваришь. Но дочки почувствовали вкус денег, и дальше пошли суммы за миллионы. Работу «Версаль. Аллея» в Лондоне Оля продала за 1 миллион 376 тысяч долларов. В 2008 году я случайно получила уведомление с аукциона – портрет японского артиста Каварасаки реализовали за 1 миллион 360 тысяч долларов. Деньги свели дочек с ума.

Действительно, были дарственные на картины, но далеко не на все. Сейчас у меня не осталось из восьмидесяти работ ни одной. Но, по мнению Ольги, я кругом виновата, потому что окружила себя «плохими» людьми: «Люди из твоего окружения украли все картины». Есть у меня действительно женщина Нина, которая заменила мне дочерей. Она ведет все мои дела.

Загадка дарственной

– Ольга в 2008 году продала вашему брату Андрею Кончаловскому три картины за $3 млн. По идее этого нельзя сделать без дарственной…

– У нее есть документ, по которому я ей якобы за 3000 рублей продала 20 работ Петра Кончаловского. По этой бумаге будем экспертизу проводить: не то что подпись не моя, даже название работ переврано! (Возражения второй стороны – в рубрике «Ответное слово». – Ред.)

– А вы обговаривали с Олей судьбу картин?

– Картины принадлежат России. Я просила ее: «Оля, не продавай! Особенно семейные портреты». Дед написал только моих 14 портретов. Еще мне дороги два натюрморта, которые бабушка подарила на свадьбу с Юлианом Семеновым, – «Голландские букеты», написанные в стиле Рембрандта. В 1993 году я отдала натюрморты внучке Алисе. Мне бы хотелось оставить картины в семье, но беда в том, что семьи-то нет.

Мне дорог портрет Петра Петровича Кончаловского «Точит бритву». Оля утащила эту картину, заверив меня, что им «без корней нельзя». А какая ей нужна Россия? Она ее терпеть не может, живет во Франции!

Обидно: я выгляжу чудовищем в глазах людей. У братьев тоже есть картины, но никто из них их не выставляет на продажу – продает наследие только моя дочь Ольга.

– У вас есть старшая дочь Дарья…

– К Даше меньше претензий, потому что она больна. Ее старший сын связался с игорным бизнесом, и она крепко запила, когда он погиб.

– Возможно ли примирение с дочерьми?

– Не думаю. Сейчас дочь создала ситуацию, когда мне негде жить. Я хотела продать долю в пятикомнатной квартире на улице Серафимовича, чтобы купить жилье лично для себя, нашла покупателя, но Оля оспорила сделку.

В дальнейшем я буду жить в квартире, которая приобретена на мои последние деньги. И Оле туда не будет доступа. Хочется, чтобы меня оставили в покое. С дочерью Олей я готова поговорить только в случае, если она извинится и вернет семейные портреты Петра Кончаловского.

СПРАВКА «КП»

Екатерина Сергеевна Семенова (родилась в 1931 году) – дочь от первого брака Натальи Кончаловской, дочери известного русского художника Петра Кончаловского. Приемная дочь поэта и писателя Сергея Михалкова. Никита Михалков и Андрей Кончаловский – ее сводные младшие братья.

По материнской линии – наследница рода художника Василия Сурикова.

ОТВЕТНОЕ СЛОВО

«Страдает психическим заболеванием»

Мы обратились за комментарием к Ольге Семеновой. И получили письмо от ее адвоката Вадима Кодола. В письме говорится:

– Семенова О.Ю. не похищала у Семеновой Е.С. картины Кончаловского П.П. Картины были получены Семеновой О.Ю. по нотариально удостоверенным договорам от 1995 и 2001 годов.

– Семенова О.Ю. за последние годы не только не вмешивалась в финансовые дела Семеновой Е.С., но и отправляла последней очень крупные суммы денег. У Семеновой О.Ю. имеются безусловные доказательства, подтверждающие перевод сотен тысяч долларов США Семеновой Е.С.

– Семенова Е.С. беспрепятственно пользуется недвижимым имуществом, принадлежащим Семеновой О.Ю.: квартирой по адресу: г. Москва, Ленинский проспект (указаны номер дома и квартиры. – Ред.) (имеется нотариально удостоверенный протокол, подтверждающий факт передачи ключей от названной квартиры лично Семеновой Е.С.), а также домом по адресу: г. Москва, г. Троицк пос. Первомайское (указан подробный адрес дома. – Ред.)., что подтверждается, в том числе, и моей перепиской с адвокатом Опариным Д.А. (адвокат Е.С. Семеновой. – Ред.)

– Решение Гагаринского районного суда г. Москвы о признании Семеновой Е.С. дееспособной отменено апелляционной коллегией Московского городского суда.

Вместе с тем Семенова Е.С. страдает непсихотическим психическим заболеванием, что подтверждается выпиской из истории болезни Семеновой Е.С. С мая 2014 года Семенова Е. С. состоит на учете в психоневрологическом диспансере.

– Прокуратура г. Москвы проводит проверку на предмет возбуждения уголовного дела в отношении адвоката Опарина Д.А. на предмет совершения последним мошенических действий в отношнеии 1/4 доли Семеновой Е.С в квартире по адресу: г. Москва, ул. Серафимовича (указан точный адрес. – Ред.)

ДРУГОЕ МНЕНИЕ

Эта драма может стать детективом

Галина САПОЖНИКОВА, обозреватель «КП»

Ольга! Семенова! «Ненавидит» Россию и «сдала маму в психушку»?..

Да не смешите…

Мы познакомились с ней задолго до того, как этот пренеприятнейший скандал с наследством прописался на страницах газет. Вернее будет сказать так: сначала я познакомилась полудомашним музеем Юлиана Семенова, а потом – из чистого любопытства – с его основательницей, Ольгой. В украинском тогда еще Крыму, в татарской деревушке Мухалатке, в маленьком доме, который прилепился к горе и в котором Юлиан Семенов сочинил «Семнадцать мгновений весны». Собственно, на доме было так и написано: «Вилла «Штирлиц».

Чудесный музей, который она все эти двадцать с лишним лет после смерти отца собирала, хранила и поддерживала вкупе с ее очень тонкой и теплой книжкой воспоминаний сложились в картинку: я даже, помню, не удержалась и написала в книге отзывов какие-то восторженные слова про «настоящую дочь настоящего отца», узнав, сколько сил Ольга положила на то, чтобы уговорить местные власти поставить на дороге указатель. Простой указатель, на котором было написано: «Музей Юлиана Семенова»…

Был еще очень и очень достойный сериал «Исаев», в котором Ольга Семенова чудесно сыграла одну из ролей – ради удовольствия скорее, а вовсе не потому, что выпускнице Щуки, живущей в Париже, нечем было заняться… Затем наконец состоялось и само наше знакомство, такое же радостное и светлое, как Ольгина улыбка. Или ее книжка об отце, которую хочется перечитать. Или музей, в который тянет вернуться.

И вот теперь – скандал, подробности которого с удовольствием смакуют зеваки. Не верю! Чтобы Ольга, которая свою мать за глаза называла только мамочкой, будто бы сдала ее в сумасшедший дом? Ради того, чтобы завладеть наследством знаменитого прадеда? Потому что «живет во Франции и ненавидит Россию» – как было сказано в скандальном интервью?

…Все бы

так «ненавидели», как она: несли Россию в улыбке, в памяти об отце, в музыке Рахманинова и Чайковского, вылетающей из тонких пальцев сына Юлиана, названного в честь деда, – который с детства радовал Мухалатку игрой на рояле. Все бы так «ненавидели» – и не было бы ни экономических санкций, ни ополоумевшей Украины, ни беженцев из Донецка, которых Ольга этим летом пустила жить в своей крымский дом.

История конфликта взрослых детей и старой и больной мамы, окружившей себя непонятными людьми, отнюдь не нова, а сюжет многократно описан в литературе, в семейных хрониках других известных людей, которым выпало несчастье делить наследство. В этом «флаконе», как правило, ничего романтичного нет – там Шекспир с Агатой Кристи и Салтыков-Щедрин с Достоевским.

Эта семейная драма тоже может обернуться детективом. С его деталями вы сможете ознакомиться в ближайших номерах еженедельника «КП».