Поэт серебряного века бывший муж ахматовой
Анна Ахматова (1889-1966 гг.) – русская поэтесса Серебряного века, одна из основоположников литературного стиля “акмеизм” и муза многих писателей, поэтов, художников и музыкантов XX века.
Ее называли “первой русской поэтессой” и дважды номинировали на Нобелевскую премию (в 1965 и 1966 годах – правда со второй ее фамилию сняли, так как в 1966 году она умерла).
Она писала о любви и любовных разочарованиях, как и все другие поэтессы. Но ее голос выделялся среди них. Русский поэт и литературный критик Георгий Адамович в статье “Мои встречи с Анной Ахматовой” писал:
«У других рассказ свелся бы к описанию или анализу «переживаний»,– и, вероятно, все потонуло бы или расплылось в таких словах, как тоска, боль, грусть, сердце, рана, разлука, в тысяче других слов того же «порядка». Ахматова о чувствах молчит. Ни слова – ни о тоске, ни о сердечной ране. Она вспоминает только одну подробность – о перчатке: и сразу мы видим то, что у другого поэта только бы поняли… В этом весь секрет ахматовского стиля. Она всегда с безошибочной зоркостью находит нужный ей внешний признак, нужную подробность, которая в лаконизме своем выразительнее всяческого красноречия.»
Как и все творческие натуры, Ахматова легко влюблялась: в ее жизни было много романов, но замужем была 3 раза (2 – официально, 1 – гражданский). И браки эти нельзя назвать счастливыми.
Анна Ахматова и А. Модильяни: роман поэтессы с известным художником во время медового месяца
А.Ахматова и Б.Анреп: «Семь дней любви и вечная разлука…»
Навигация по статье:
1. Николай Гумилев – садист, авантюрист и психически нестабильный
2. Владимир Шилейко – домашний тиран и эксплуататор и ревнивец
3. Николай Пунин – завистник и эксплуататор
Анна Ахматова (Горенко), commons.wikimedia.org
1. Николай Гумилев – садист, авантюрист
и психически нестабильный
В 1903 году в Царскосельской гимназии познакомились 17-летний Николай Гумилев и 14-летняя Анна Ахматова. Она сразу пленила сердце юного поэта: молода, статна, образованна, античный профиль и большие серые глаза. Но сама влюбляться не торопилась – на тот момент ее сердце уже было занято репетитором, Владимиром Голенищевым-Кутузовым.
Гумилев трижды делает предложение Ахматовой, но все три раза получает отказ: сначала она не воспринимала всерьез, затем скучала по его ухаживаниям, но видела трагические знаки в виде выброшенных на берег дельфинов, ну а в третий раз – просто решила не соглашаться , потому что предложение было озвучено в письме.
И после каждого раза Гумилев порывался свести счеты с жизнью, чем еще больше отдалял от себя Ахматову. Но в конце концов находил утешение в путешествиях, благодаря которым снискал славу авантюриста.
Однако, в 1910 году поэтесса все же выходит замуж за Гумилева, правда родственников ни со стороны невесты, ни со стороны мужа нет – все уверены в обреченности союза.
Так оно и случилось. 8 лет брака, с 1910 по 1918 гг. нельзя назвать семейной жизнью в полном смысле слова: оба изменяли, постоянно были в разъездах – один побывал в Африке, а другая в Париже.
Ко всему прочему, их представления друг о друге были в корне ошибочны и семья рушилась на глазах. Буквально через год семейной жизни Гумилев в сборнике стихов “Чужое небо” уже не пишет о своей жене как о музе, ангеле и таинственной женщине. В его стиха она предстает колдуньей, а в письмах к друзьям и в дневниках пассивной и манерной, в глазах которой “вся скорбь мира”:
Ахматова в долгу не оставалась. Во многих стихах этого периода она признавалась в нелюбви к мужу, чем обрекала его на насмешки со стороны всей Петербургской интеллигенции:
“Страшно, страшно к нелюбимому,
Страшно к тихому войти…”
В некоторых стихотворениях писала «Мне муж – палач, а дом его – тюрьма», и намекала на его любовь к рукоприкладству:
«Муж хлестал меня узорчатым,
Вдвое сложенным ремнём…»
Это жутко раздражало Гумилева: «Сколько лет прошло, а я и сейчас чувствую обиду и боль. До чего это несправедливо и подло! Да, конечно, были стихи, которые я не хотел, чтобы она печатала, и довольно много. Хотя бы вот: «Муж хлестал меня узорчатым, Вдвое сложенным ремнём». Ведь я, подумайте, из-за этих строк прослыл садистом. Про меня пустили слух, что я, надев фрак (а у меня и фрака тогда ещё не было) и цилиндр (цилиндр у меня, правда, был), хлещу узорчатым, вдвое сложенным ремнём не только свою жену – Ахматову, но и своих молодых поклонниц, предварительно раздев их догола».
Подробнее об их семейной жизни можете прочитать в статье:
Анна Ахматова: печальный брак с Н.Гумилевым
Николай Гумилев, commons.wikimedia.org
2. Владимир Шилейко – домашний тиран,
эксплуататор и ревнивец
В 1914 году, во время Первой Мировой войны, Николай Гумилев ушел на фронт – даже получил 2 Георгиевских креста за отвагу. А вернулся лишь в 1918 г. и сразу услышал о разводе.
Ахматова за годы разлуки с мужем влюбилась во Владимира Шилейко (1891-1930 гг.), русского ученого-востоковеда, переводчика. Она считала его работу значимой, серьезной, а его самого – великим человеком.
Ее прельщала сама возможность быть полезной такому человеку. Поэтому Ахматова выполняла всю работу по дому: колола дрова, готовила, убирала. А в свободное время – писала под диктовку его переводы.
“Они выходили на улицу на час, гуляли, потом возвращались — и до четырех часов ночи работали. АА даже стихи (переводы) писала под его диктовку. По шесть часов подряд записывала.” – писал П.Н.Лукницкий
Когда она выходила замуж за Шилейко, то была уверена, что между ними, поэтессой и ученым, и не может быть конкуренции, как в предыдущем браке. Вместо этого ее ожидала чрезмерная ревность второго мужа: ей не разрешалось выходить из дома (даже запирали на замок), писать стихи, а полученные письма от друзей запросто сжигались непрочитанными.
«А в пещере у дракона нет пощады, нет закона. И висит на стенке плеть, чтобы песен мне не петь» – стих А.А. о жизни с В.Шилейко
Однако все изменилось, когда он попал в больницу с радикулитом, а один из старых друзей-любовников (Артур Лурье) устроил ее в библиотеку Агрономического института, при этом обеспечив казенной квартирой и дровами для отопления. А выздоровевшему мужу не оставалось ничего, кроме как переехать к Ахматовой.
В 1921 году, спустя 3 года совместной жизни, они развелись.
Много позже она называла его “промежуточным”. А он называл ее “Акума”, что с японского переводится как “уличная женщина”, и делал колкие замечания: “Если б собаку учили столько, сколько тебя, она давно бы стала директором цирка!”
Подробнее об их семейной жизни:
А. Ахматова и В. Шилейко: брак со знаменитым египтологом
Владимир Шилейко, commons.wikimedia.org
3. Николай Пунин – завистник и эксплуататор
Николай Пунин – российский и советский историк искусства, художественный критик.
Их детство и взросление прошло в Царском Селе, а обучение в Царскосельской гимназии – даже посещал кружок Гумилева, поэтому они имели все шансы встретиться в этот период . Но этого не случилось.
Первые их осознанные встречи состоялись в 1922 году в доме Ольги Судейкиной, где она проживала после разрыва с В.Шилейко. А 19 октября 1922 года Ахматова впервые посещает квартиру семьи Пуниных.
Затем остается жить с ними: самим Пуниным, его женой – Анной Аренс (первой женщиной-врачом в России) и их дочерью Ириной. Правда на правах гостьи, так как настоящей хозяйкой осталась жена:
«Идеалом жены для Николая Николаевича всегда была Анна Евгеньевна. Она служит, получает четыреста рублей жалованья, отличная хозяйка. И меня он упорно укладывал в это прокрустово ложе, а я и не хозяйка, и без жалованья» – делилась Ахматова.
Пунину это было выгодно – его порядок вещей не изменился, нет необходимости содержать две семьи, к тому же его первая жена всегда имела стабильный доход и по сути содержала всю семью. Ахматова делилась:
«Он всегда раздражён от безденежья. Анна Евгеньевна держит его в чёрном теле, это и понятно. Всегда злой, что слишком много людей приходит, много людей обедает. А это всё его родные, отец Анны Евгеньевны, её знакомые. Сегодня за столом произнёс такую фразу: «Масло только для Иры». Для его дочки. А рядом сидел мой Лёвушка. Он не знал, куда глаза девать, верно».
Они прожили в браке 16 лет, вплоть до его ареста в 1938 году. Однако этот период жизни поэтессы был одним из самых застойных (за все время лишь 30 стихов, а в некоторые годы – вообще ни одного). Этому способствовали угнетенная эмоциональная и бытовая атмосфера: в ее распоряжении были диван, маленький столик.
Пунин ревновал к Ахматову к поэзии, т.к. боялся выглядеть недостаточно значимым на ее фоне. Однажды во время чтения стихов друзьям, он вбежал в комнату и крикнул: “АА, не забывайте! Вы поэт местного царскосельского значения!”
Он пытался всячески принизить ее поэтический дар, вместо этого восхищаясь литературным – чем он не брезговал пользоваться в своих интересах: помогала ему в литературных исследованиях, переводила с английского, французского, итальянского.
«Там всё было устроено так, чтобы навсегда забыть и литературную славу Ахматовой, и те времена, ещё с Гумилёвым, когда одна её внешность служила моделью для элегантных женщин артистической среды. Всякий раз, когда появлялся даже намёк на величие Ахматовой, Николай Николаевич нарочито сбивал тон, принижая её, вроде того: «Анечка, почистите селёдку!» – писала Л.Чуковская
Однако, он по-своему любил Ахматову. Даже ответил статьей на статью Троцкого, обвинявшего Ахматову в реверансах западу и остальным капиталистам:
«Троцкий пишет, что лирический круг Ахматовой охватывает поэтессу, неизвестного в котелке или со шпорами и непременно Бога. А если бы он охватывал неизвестного в кожаной куртке и с красноармейской звездой? Значит, вся суть ожидаемого нами переворота в искусстве состоит в том, чтобы в лирический круг просто вошли другие персонажи. Надо только перевести стрелку творчества на советские объекты, и вот вам – новая литература?»
Николай Пунин, commons.wikimedia.org
Таким образом, ни один из браков великой поэтессы нельзя назвать счастливыми в полной мере: они всегда были испытанием для нее, каждый стремился переломить ее, подчинить своей власти и затмить. Каждого ее мужа пугала ее популярность и творческая натура – всегда оставался риск оказаться на обочине ее жизни.
Подписывайтесь! Ставьте “палец вверх”!
Вас может заинтересовать:
Марина Цветаева: подробно о сдаче детей в детский приют и об отношении к дочери Ирине
Марина Цветаева: романы с мужчинами и женщинами
Творческий путь Б.Пастернака: музыкант, переводчик, философ, поэт и прозаик
Источник
Как великая поэтесса, Анна Ахматова, изводила мужа изменами, а в своих стихах признавалась в нелюбви к нему и намекала на садистские наклонности. А Николай Гумилев, основоположник литературного течения “акмеизм”, обвинял ее в пассивности, театральности и вечной грусти.
3 мужа Анны Ахматовой: несчастливая судьба поэтессы
А. Ахматова и В. Шилейко: брак со знаменитым египтологом
Анна Ахматова и А. Модильяни: роман поэтессы с известным художником во время медового месяца
Навигация по статье:
1. Знакомство А. Ахматовой и Н. Гумилева
2. 3 предложения руки и сердца, 3 отказа, 3 попытки суицида
3. 1910-1918 гг. – брак, измены, разрушение образа супругов
4. Взаимные публичные упреки: садизм, “со смертью по жизни”, нелюбимый муж
Николай Гумилев, Анна Ахматова и их сын – Лев Гумилев. – commons.wikimedia.org
⚡ Знакомство А. Ахматовой и Н. Гумилева ⚡
17-летний Гумилев и 14-летняя Ахматова познакомились в 1903 году в Царскосельской гимназии. Эта встреча в корне изменила жизнь юного поэта, который в то время увлекался Оскаром Уайлдом, всячески подражая ему, и играл роль трагического героя.
Для полного образа ему недоставало неразделенной любви и разбитого сердца. С этой миссией легко справилась Ахматова – став его музой и трижды отвергая его предложения руки и сердца.
Он влюбился в ее таинственность и красоту: “серые глаза, густые длинные черные волосы, античный профиль.”
Ахматова в молодости – commons.wikimedia.org
⚡ 3 предложения руки и сердца, 3 отказа, 3 попытки суицида ⚡
В 1905 году Н.Гумилев делает ей предложение, но получает отказ. Сердце поэтессы было занято ее репетитором – Владимиром Голенищевым-Кутузовым. На Пасху Н.Г. делает неудачную попытку покончить с собой, чем еще больше отдаляет от себя свою музу. Поэтому, раздосадованный, просто уезжает на учебу в Париж.
Однако, потеряв такого пылкого поклонника, Ахматова начинает частенько в беседе с друзьями упоминать его – либо посмеиваясь, либо сожалея об отказе. И в конце концов пишет ему письмо и признается, что скучает.
В 1907 году Н.Гумилев бросает учебу и мчится к А.А. в Крым, куда переехала мать поэтессы после развода с мужем. Он убеждает ее в своей любви и в очередной раз предлагает пожениться, но ветреная натура Ахматовой берет вверх – снова отказ.
Есть легенда, что на отказ Ахматовой повлияли мертвые дельфины, выброшенные на берег во время прогулки двух поэтов.
И снова Н.Г. уезжает из страны (в курортный город Турвиль), и снова пытается покончить с собой. А неудавшуюся попытку воспринимает как знак судьбы и посылает Ахматовой письмо с третьим предложением руки и сердца, а получает письмо с отказом. От горя, он пытается опять покончить с собой, только теперь в Булонском лесу, выпив яд. Эта попытка тоже не увенчалась успехом – его нашли лесничии.
Поэтому Гумилев решает путешествовать по Африке
В 1908 году он возвращается в Россию и встречается с Ахматовой. А в 1910 году они женятся, но на свадьбу не приходят ни родственники со стороны жениха, ни родственники со стороны невесты – все уверены в недолговечности брака.
Приняв предложение Гумилева, Ахматова пишет свою возлюбленному – Владимиру Голенищеву-Кутузову:“Гумилев – моя судьба, и я покорно отдаюсь ей. Не осуждайте меня, если можете. Я клянусь вам всем для меня святым, что этот несчастный человек будет счастлив со мной.“
Николай Гумилев в молодости – commons.wikimedia.org
⚡ 1910-1918 гг. – брак, измены, разрушение образа супругов ⚡
В 1910 году в Париже, во время медового месяца, Ахматова заводит роман с начинающим итальянским художником – Амадео Модельяни, с которым ведет переписку. А в 1912 году снова приезжает к нему в Париж.
В 1911 году Николай Гумилев уезжает на полгода в Африку, однако сразу же после его приезда они ссорятся. И разъезжаются – она в Париж, а он в имение матери, где влюбляется в свою племянницу Марию Кузьмину-Караваеву. Она смертельно больна, но это не мешает их роману, а сам Гумилев снова выступает в образе трагического героя.
А в 1912 году Н.Гумилев выпускает сборник стихов “Чужое небо”, первую часть которого посвящает своей возлюбленной – Марии.
Ахматова глубоко оскорблена и в переписке с друзьями замечает: «Самой страшной я становлюсь в «Чужом небе» (1912), когда я, в сущности, рядом (влюбленная в Мефистофеля Маргарита, женщина-вамп в углу, Фанни с адским зверем у ног, просто отравительница, киевская колдунья с Лысой Горы…). Там борьба со мной! Не на живот, а на смерть!»
В этом сборнике много стихов было посвящено и А.Ахматовой. Правда в них он обвинял ее в чрезмерной, напускной и показательной трагичности, грусти, скорби. В стихотворение “Из логова змиева” он так описывает ее:
В отместку, Ахматова вложила страстные письма от Модильяни с рисунками обнаженной себя в одну из книг, которую частенько читал Гумилев. И женское самолюбие было частично восстановлено.
1 октября 1912 родился их общий сын Лев Гумилев, но это не могло сохранить брак – поэт вел разгульную жизнь, а поэтесса была не очень приспособлена к семейной жизни и быту.
А в 1914 году, с началом I Мировой войны, героически настроенный Н. Гумилев отправляется на фронт. И вплоть до 1918 года они с Ахматовой не видятся.
Однако, за это время у поэтессы закрутился роман с Борисом Анрепом, русским литератором из Великобритании. А к концу войны с историком Владимиром Шилейко, ради которого она развелась с Н.Г.
В 1921 году расстреляли Н. Гумилева. И уже после его смерти поэтесса стала посвящать ему проникновенные стихи и назвать себя вдовой Гумилева.
⚡ Взаимные публичные упреки ⚡
Гумилев ненавидел пассивность Ахматовой, ее вечные лежания на диване и томные вздыхания. Он не понимал ее и писал:
«Аня не только в жизни, но и в стихах постоянно жаловалась на жар, бред, одышку, бессонницу и даже на чахотку. <…> …хотя отличалась завидным здоровьем и аппетитом, плавала как рыба <…> и спала как сурок. <…> У неё было всё, о чем другие только мечтают. Но она проводила целые дни, лёжа на диване, томясь и вздыхая. Она всегда умудрялась тосковать и горевать и чувствовать себя несчастной. Я шутя советовал ей подписываться не Ахматова, а Анна Горенко – Горе – лучше не придумать».
Сама же поэтесса не воспринимала увлечения мужа путешествиями и считала их баловством и детским садом, а когда Н.Г. рассказывал о приключениях в Африке, об охоте на диких зверей и показывал сувениры из далеких стран – то демонстративно уходила из комнаты.
Ахматова не любила Гумилева, поэтому в стихах не стеснялась писать об этом. Из-за этих стихов все посмеивались над ним, но он с гордостью терпел насмешки.
“Страшно, страшно к нелюбимому,
Страшно к тихому войти…”
Однако А.А. решила идти дальше и написала стихи, в которых изображала своего мужа садистом, обрекая его на сплетни:
«Муж хлестал меня узорчатым,
Вдвое сложенным ремнём…»
Брак Анны Ахматовой и Николая Гумилева – классическая иллюстрация отношений двух творческих натур, двух поэтов, которые сначала рисуют образ возлюбленного, а затем в него влюбляются. Но после нескольких лет семейной жизни пелена сходит с глаз и вскрываются совсем другие стороны человека. И оказывается, что таинственная и возвышенная муза – не такая уж невинная, томный взгляд и вселенская скорбь – лишь образ. А поклонение мужчины временно: сегодня – ты муза, а завтра – колдунья.
Подписывайтесь и ставьте “палец вверх”!
Вам может быть интересно:
Марина Цветаева: романы с мужчинами и женщинами
Почему в изменах не виновны любовник и любовница?
Марина Цветаева: сдать детей в приют и не навещать (почти)
М.Цветаева: подписать дочери приговор на голодную смерть!
Ломовая лошадь: почему мне жаль женщин России?
Дж. Оруэлл – плагиатор?! ???? Или как английский писатель присваивал идеи русских
Источник
Владимир Шилейко. Фотография 1920-х годов
Анна Ахматова и Николай Гумилев обвенчались 25 апреля 1910 года, а развелись летом 1918. Практически сразу после развода оба вторично вступили в брак. Гумилев – с Анной Энгельгард, дочерью публициста и литературного критика Николая Александровича Энгельгарда, Ахматова – с Владимиром Казимировичем Шилейко, ученым-ассирологом, переводчиком и поэтом.
К этому времени Николай Гумилев и Владимир Шилейко уже несколько лет были близкими друзьями, И то, что случилось, не разрушило их дружбу. Совсем наоборот, они вдвоем сделали огромную научную и литературную работу, о которой сегодня, к сожалению, мало кто помнит.
Владимир Казимирович Шилейко был коренным петербуржцем, сыном отставного поручика, статского советника Казимира Донатовича Шилейко. Он родился 2 февраля 1891 года в Петергофе. Был старшим из пятерых детей. Его отец Казимир Донатович, помимо службы, изучал археологию в Петербургском университете и, видимо, способствовал раннему увлечению сына Востоком. Известно, что Вольдемар (как звали его в семье) еще в гимназии начал изучать библейский иврит, прекрасно знал древнегреческий и латынь, вел переписку с Британским музеем. Окончив гимназию с золотой медалью. Владимир поступил в 1909 году на историко-филологический факультет университета, однако через 2 года вынужден был взять академический отпуск, так как заболел туберкулезом. Болезнь, к счастью, удалось победить, и около 1912 года он вернулся в университет.
Николай Гумилев. Фотография 1921 года. Автор Моисей Наппельбаум
Ни Гумилев, ни Шилейко как-то нигде и никогда особенно не распространялись об обстоятельствах знакомства. По воспоминаниям и переписке складывается ощущение, что они знали друг друга едва ли не с детства. Однако до 1912 года никаких упоминаний Владимира Казимировича в биографических документах Николая Гумилева не встретишь. Судя по всему, они познакомились в 1911 – 1912 годах (скорее даже в 1912).
Николай Степанович и Владимир Казимирович вместе учились в университете, на одном факультете и, полагаю, сошлись на увлечении поэзией и Востоком.
Стихи Владимир Казимирович начал писать еще в подростковом возрасте.
В начале ХХ века в Петербурге у молодого поэта было достаточно способов заявить о себе – литературные журналы, кружки, объединения…
Однако попасть, скажем, на «Башню» к Вячеславу Великолепному (Вячеславу Иванову, в 1910-х уже известному поэту, критику, наставнику молодых поэтов) было не так-то просто – нужны были общие знакомые и протекция. Таковых у Владимира Казимировича не оказалось, так как изначально его семья никак не соприкасалась со столичной литературной богемой.
А вот сойтись с кругом «Цеха поэтов» было проще.
Гумилев стал приглашать Шилейко на заседания «Цеха», познакомил со своими друзьями и единомышленниками, с коллегами из редакции «Аполлона», естественно, с женой. Шилейко был частым гостем в их доме.
Поэтический дар Владимира Казимировича был отмечен и оценен. Ахматова и Мандельштам считали его талантливым и своеобразным поэтом.
Анна Ахматова. Фотография 1914 года
Однако строгий ценитель и критик поэзии Гумилев был с ними не вполне согласен и не считал друга серьезным поэтом, больше ценил его, как блестящего знатока Месопотамии и древних языков. Он так и не предложил другу формально вступить в «Цех поэтов» или выпустить отдельный сборник его стихов, хотя такие возможности у подшефного «Цеху» издательства «Гиперборей» были. По той же причине ни разу стихи Владимира Шилейко не попали в «Аполлон», где слово заведующего поэтическим отделом Гумилева при отборе материала для номера было решающим. А в таких вопросах Гумилев был принципиален: никакие личные отношения не могли повлиять на его профессиональные оценки и суждения. Владимир Казимирович знал об этой черте характера Николая Степановича и не обижался, хотя часто шутил на эту тему и даже написал милую шуточное стихотворение:
I
Михаиле Леонидыч, где ты?
Ко мне твой Гуми пристает.
Он не пустил меня в поэты
(Михаиле Леонидыч, где ты?),
Он посадил меня в эстеты,
Еще и снобом назовет!
Михаиле Леонидыч, где ты?
Ко мне твой Гуми пристает!
II
Нет, Николай Степаныч, дудки!
Своей фортеции не сдам.
Так ты решил, что это – шутки?
Нет, Николай Степаныч, дудки!
Теоретической погудке
Найдется вторить Мандельштам.
Нет, Николай Степаныч, дудки!
Своей фортеции не сдам.
III
Меня Сергей Маковский любит,
Готовый даже на аванс!
Пускай Гум-гум, что хочет, трубит,
Меня Сергей Маковский любит,
Венец надежд во мне голубит,
И жизнь моя – сплошной роман-с!
Меня Сергей Маковский любит,
Готовый даже на аванс!
IV
О чем же думать, в самом деле?
Живу просторно и тепло,
Имею стол, и сплю в постели, –
О чем же думать, в самом деле?
А если солнце мыши съели –
И с электричеством светло!
О чем же думать, в самом деле?
Живу просторно и тепло.
Гуми или Гум – дружеское прозвище Гумилева, Михайло Леонидыч – это, конечно же, Михаил Лозинский, тоже большой друг Гумилева, его соратник по «Аполлону» и «Цеху поэтов», Сергей Маковский был главным редактором «Аполлона». Правда, спорить с несгибаемым Гумилевым даже ему было весьма сложно.
Обложка номера журнала “Аполлон” за 1910 год
В акмеистическом кругу Шилейко имел репутацию шутника, забавника, мастера поэтического экспромта. Среди его стихотворного наследия действительно сохранилось много подобных произведений.
Вот например:
Здесь мне миров наобещают,
Здесь каждый сильный мне знаком,
И небожители вещают
Обыкновенным языком.
Степенный бог проведать друга
Приходит здесь: поклон, привет –
И подымаются в ответ
Слова, как снеговая вьюга.
Полагаю, именно благодаря Владимиру Казимировичу интерес к шумерской теме перерос у Гумилева в глубокое увлечение, он иными глазами взглянул на эпос о Гильгамеше, чрезвычайно увлекся им. Николай Степанович вообще был неравнодушен к эпическому жанру – запоем читал дилогию Гомера, отлично знал «Махабхарату» и французские жесты, а «Гильгамеша» впервые прочитал еще в 1907 году во французском переводе. Уже до войны Гумилев делал попытки перевода отдельных частей сказания, в чем Владимир Казимирович ему с радостью помогал.
Затем наступил июль 1914 года. Известно, что последнюю неделю перед началом Первой мировой войны (а также с 24 июля по 5 августа, пока собирал документы и проходил комиссии для поступления в армию), Николай Степанович жил на квартире Шилейко на Васильевском острове (чтобы в хлопотах и беготне не быть связанным расписанием поездов в Царское Село, где у него был дом), они вместе участвовали в манифестациях в поддержку Сербии.
Потом Гумилев ушел на фронт.
Шилейко, освобожденный от военной службы по состоянию здоровья, остался в Петрограде и продолжил свои ученые занятия (тем более, с уходом Гумилева окончательно распался первый «Цех поэтов»).
Однако в январе 1917 года он все-таки был призван в армию (это была последняя мобилизация в Российской империи).
Повоевать Владимиру, Казимировичу, видимо, не пришлось. сначала он был в запасном полку (172-й пехотный). А уже к августу он был уволен из полка. Видимо, по состоянию здоровья.
Эпистолярное наследие Гумилева по известным причинам сохранилось весьма фрагментарно. В частности, переписка между ним и Шилейко канула в лету. Однако во фронтовых письмах Николая Степановича родным и друзьям Владимир Казимирович упоминается не раз. Например, в одном из писем Лозинскому Гумилев пишет: «Говорят, у Шилейко есть стихи про меня. Вот бы прислал».
Стихи действительно были:
Могу познать, могу измерить
Вчера вменявшееся в дым;
Чему едва ли смел поверить,
Не называю ль сам былым?
Хотя бы всё безумье ночи
Мир заковало б в мрак и в лед —
А дух повеет, где захочет, —
И солнце духа не зайдет!
В двух последних строках – перекличка с одним из первых военных стихотворений Гумилева «Солнце духа». Так что это – своеобразный ответ на него.
Михаил Лозинский
Во время войны они встречались эпизодически, когда Николай Степанович приезжал с передовой в короткие отпуска, когда лежал в лазаретах, учился в школе прапорщиков, сдавал экзамены на чин корнета.
Весной 1917 Гумилев, уже тогда прапорщик 5-го Гусарского Александрийского полка, хотел продолжить службу на Салоникском фронте, как можно дальше от хаоса и анархии, которые охватили русскую армию и общество в целом. В силу многих обстоятельств на Салоникский фронт Николай Степанович не попал, задержался по долгу службы на полгода в русском корпусе во Франции.
Домой он смог вернуться только в конце апреля 1918 года, после того, как Россия официально вышла из войны.
В Петрограде Гумилев сразу явился к Шилейко, где жила Ахматова. Анна Андреевна на следующий же день попросила у мужа развод.
Шокированный Николай Степанович спросил:
«– Ты любишь?
– Да.
– Кто это?
– Шилейко.
– Я всегда тебе говорил, что ты можешь делать все, что захочешь».
5 августа 1918 года их брак был официально расторгнут, скоро Анна Андреевна с Владимиром Казимировичем стали мужем и женой.
Как ни удивительно, это обстоятельство нисколько не разрушило дружеских отношений Гумилева и Шилейко. Напротив, все втроем они много общались, Николай Степанович часто приводил к супругам Левушку, когда весной 1919 года сын жил с ним в квартире на Преображенской улице, Шилейко вел вместо Гумилева занятия в различных кружках и секциях, когда тому нужно было отлучиться из Петрограда.
Но самое главное, практически сразу по возвращении Гумилев при горячей поддержке Владимира Казимировича продолжил дело, которое задумал и начал еще до войны – литературный перевод эпоса о Гильгамеше на русский язык (в 1918 году такового перевода не существовало).
Шумерского и аккадского языков Николай Степанович, конечно же, не знал, переводил по знакомому с юности французскому подстрочнику, консультируясь с Шилейко по научной части и советуясь с Лозинским по поэтической технике.
Перевод был закончен в начале 1919 года, и в середине марта вышел отдельным изданием в типографии издательства «Всемирная литература» (Гумилев был членом редколлегии). Владимир Казимирович написал к изданию вполне научное введение, а Гумилев – предисловие, в котором объяснял, чем руководствовался в своей работе и называл Шилейко консультантом.
По поводу выхода этой книги у Николая Степановича есть замечательная стихотворная шутка-посвящение друзьям:
Над сим Гильгамешем трудились
Три мастера, равных друг другу,
Был первым Син-Лики-Унинни,
Вторым был Владимир Шилейко,
Михаил Леонидыч Лозинский
Был третьим. А я, недостойный,
Один на обложку попал.
В конце 1919 года перевод вышел вторым изданием. А после расстрела Гумилева был забыт и в советское время не издавался ни разу, даже без указания имени переводчика. Так что сегодня многие не знают о его существовании.
Обложка издания эпоса о Гильгамеше
Шилейко, вдохновленный успехом предприятия, первым в России стал делать художественные переводы шумерских и аккадских текстов и сделал их довольно много. В частности, собственный перевод «Гильгамеша», не столь изящный, поэтически стройный и легкий для чтения, как перевод Гумилева, но, конечно, более научный.
К сожалению, полный текст этого перевода был утрачен еще при жизни ученого – затерялся где-то в издательских архивах. Однако известно, что Дьяконов делал свою работу, основываясь на нем.
Кроме того, Владимир Казимирович предположил существование шумерского оригинала «Сказания о Гильгамеше». И впоследствии это предположение блестяще подтвердилась археологическими находками.
С Анной Ахматовой они расстались в 1922 году, хотя официально развелись гораздо позже, летом 1926 года. После развода отношения их остались вполне дружескими, они переписывались до самой смерти Шилейко и при случае всегда были готовы помочь друг другу протекцией, деньгами, знакомствами или чем-то еще в то трудное, голодное и суровое время.
Предисловие Николая Гумилева в издании эпоса о Гильгамеше
Второй женой Шилейко стала искусствовед, специалист по Ренессансу Вера Константиновна Андреева, у них в 1927 году родился сын Алексей, который станет профессором, заведующим кафедрой электроники в МИИТ, большим другом братьев Стругацких.
В 20-е годы Шилейко, уже преподаватель университета, занимался сопоставительным анализом мифологических и эпических текстов. Он установил ряд параллелей эпоса о Гильгамеше с «Илиадой» и «Одиссеей», выдвинул еще несколько подобных гипотез о других эпических текстах, которые впоследствии подтвердились в трудах разных ученых, занимался изучением истории религии Месопотамии, сделал несколько научных докладов на эту тему.
Кстати, не так давно выяснился, точнее, стал общеизвестным интересный факт – профессор, ученый и преподаватель университета, Владимир Казимирович Шилейко сам диплома не получил, во всяком случае, до революции. Известно, что он был уволен из университета в 1914 году, так как не сдал экзамены. именно поэтому Шилейко часто называли “ученым-самоучкой”
Стихов он больше не писал. Во всяком случае, под последним датированным стихотворением проставлен 1917 год. Хотя есть в его архиве 17 стихотворений без дат, некоторые из них явно написаны после 1922 года и, по крайней мере, два, скорее всего, посвящены Ахматовой.
С 1919 по 1929 год Шилейко преподавал в Петроградском (Ленинградском) университете. Затем перебрался в Москву, где вскоре снова заболел туберкулезом. Но если в юности он смог победить болезнь, то на этот раз она оказалась сильнее – 5 октября 1930 года Владимир Казимирович Шилейко скончался, не дожив нескольких месяцев до своего сорокалетия.
Его сын много сделал для сохранения творческого и научного наследия отца. И хотя сегодня имя Владимира Шилейко помнят, в основном, специалисты, его вклад в ассирологию, в изучение мифологии и литературы Древнего Востока очень велик. Можно сказать, что он положил начало многим направлениям и темам в этих областях.
Перевод Гумилева эпоса о Гильгамеше также практически забыт. Его публикуют только в общих сборниках переводов Гумилева или в собраниях его сочинений. Причем, часто публикуют без предисловия и научных комментариев. Несмотря на то, что это работа не только поэтически безупречная, но и вполне научная.
Очень обидно, что это так, и хотелось бы восстановить справедливость по отношению к ученому и поэту, подарившим свой труд забывчивым потомкам.
Легка последняя ступень,
И в сединах печаль светлее,
И примирение блещет день
На смуглом золоте аллеи.
И улыбаясь синеве,
И веселясь червонной тризне,
Внимаю в вянущей листве
Священный трепет Древа жизни.
Владимир Шилейко
Шарж Натана Альтмана на Владимира Шилейко
Источник