Ромас раманаускас личная жизнь биография

Тема одиночества неразрывно связана с детьми ярких и творческих личностей, для которых всё их существование есть дань высокому искусству театра и кино, да еще поиски себя и своего места в жизни. Очень часто в таких семьях случается так, что родители бывают намного счастливее своих детей, многие из которых так и пропадают в монотонных и ничем не примечательных буднях.

Родословное древо

Биография Рокаса Раманаускаса берет свое начало на берегах реки Вента, где расположился маленький старинный литовский городок Куршенай. В нем 7 февраля 1922 года в скромном доме, уютно устроившемся между двух железнодорожных вокзалов, родился будущий актер театра и кино Антанас Габренас, дедушка Рокаса, на которого как две капли воды похож внук.

Его единственной супругой стала Геновайте Толкуте-Габренене, родившаяся 23 декабря 1923 года в городе Каунасе, в то далекое время бывшим временной столицей Литовской Республики, дама, по сравнению с простым и скромным мужем из глубинки, изысканная и честолюбивая.

Она, как и Антанас Габренас, была актрисой театра и кино, впоследствии получившей почетное звание Заслуженной артистки Литовской ССР.

От их брака родилась дочь – актриса Эгле Габренайте, будущая мама театрального режиссера Рокаса Раманаускаса.

Мать

Несмотря на то, что запоминающиеся роли в ее творческой жизни можно было пересчитать на пальцах одной руки, сама Эгле всегда считала себя счастливой актрисой. Пусть даже всего несколько, но настоящих и ярких работ – это уже удача, ведь у многих артистов и такого не случается за всю карьеру.

Ниже на фото – Эгле Габренайте в молодости.

Как бы то ни было, Эгле стала одной из самых известных актрис Литвы и заслужила звание Народной артистки Литовской ССР.

Она родилась 24 сентября 1950 года в Москве. В то время ее родители были студентами Российского института театрального искусства, людьми молодыми, растущими в профессии и вечно занятыми. Поэтому воспитанием Эгле занимались ее дедушка и бабушка. Те чудесные годы отложились в памяти актрисы, а воспоминания об уже ушедших родных приносят в ее душу ни с чем не сравнимое успокоение.

Отец

Ромуальдас Раманаускас проснулся знаменитым в 1980 году, как только вышла первая серия легендарного многосерийного фильма «Долгая дорога в дюнах», в котором он сыграл фабриканта Рихарда Лозберга.

Никаких званий актер не имел, что с избытком компенсировалось признанием зрителей и своеобразной “любовью” руководства. Все дело в том, что он, благодаря своей внешности, высокому росту и врожденной офицерской выправке, в кино играл в основном отрицательные роли, большинством из которых были экранные образы фашистов. Причем гитлеровцы в его исполнении получались настолько убедительными, что, например, после выхода «Долгой дороги в дюнах» ему единственному из всей съемочной группы не дали премию. Руководство Рижской киностудии вычеркнуло его фамилию из бухгалтерских списков, заявив:

Где это видано, чтобы мерзавцам-фабрикантам премии давать!..

Отец Рокаса Раманаускаса родился 4 февраля 1950 года в столице Литвы Вильнюсе.

Он воспитывался в образованной и интеллигентной семье высокопоставленного родителя, заведовавшего коммунальным хозяйством в Совета самоуправления города Вильнюс. Мама же была педагогом и служила в местном музее, с ранних лет привив сыну чувство прекрасного и аристократические манеры, выразившиеся впоследствии в его кинематографических образах.

Ромуальдас с детства не любил точные науки и тяготел к призванию журналиста. Однако учительница, ведущая кружок школьной самодеятельности, в котором будущий актер уже начал выделяться далеко не только благодаря своему выдающемуся росту, быстро наставила его на путь истинный, сказав:

Ромас, если вы пойдете против своей художественной струи, то сопьетесь от комплекса, что не так живете…

Семья

Ромуальдас Раманаускас и Эгле Габренайте познакомились во времена своего студенчества в Литовской академии музыки и театра, после окончания которого в 1972 году, уже будучи мужем и женой, они были приняты в труппу Национального драматического театра Литвы.

Здесь же, в Вильнюсе, они и сплели свое семейное гнездышко, которое в 1970 году осчастливил своим рождением их сын Рокас.

Мальчик рос в достаточно непростой творческой атмосфере, повторив, в общем-то самый распространенный удел актерских детей. До своего сына его родителям не то, чтобы совсем не было дела. Нет, конечно же они его очень любили. Просто их никогда не было дома, и воспитанием маленького Рокаса в основном занимались его дедушки и бабушки.

Так прошло десять лет.

Детство и юность

Ромуальдас и Эгле не смогли пройти десятилетний кризисный переходный возраст своего супружества. Их семейная жизнь разладилась. Оба они были востребованными актерами и порой не виделись месяцами, живя каждый своей собственной жизнью. В 1980 году Ромуальдас ушел из семьи с одним чемоданом, оставив Эгле квартиру и все, что они успели нажить за это время. Со своим сыном Рокасом он виделся редко. Их общение возобновилось лишь когда его сын вырос.

А пока Рокас продолжал воспитываться с одной стороны в актерской и творческой атмосфере, создаваемой бабушкой Геновайте и дедушкой Антанасом, а с другой – в интеллигентной и изысканной среде бабушки и дедушки со стороны отца.

Эгле Габренайте, в те нечастые дни или даже часы, когда она была свободна от непрекращающейся работы, пыталась восполнять все пробелы в ее общении с сыном. Однако, сделать это было уже практически невозможно.

Она никогда не была той женщиной, чьим единственным призванием было материнство. Дети очень утомляли и отвлекали от творчества. К тому же, Рокас скучал по отцу и искал общения с ним, а она, его мать, как бы отходила для него на второй план, что вызывало определенную ревность с ее стороны.

Профессия актрисы и мамы всегда были и остаются практически несовместимыми.

Однажды Эгле случайно подслушала разговор Рокаса с одним из его приятелей-одноклассников на одном из школьных праздников ближе к окончанию учебного заведения. Ее сын тогда сказал: “Боже, как я всегда хотел иметь маму, которая всегда бы ждала его дома и пекла блины. А для моей матери это все чуждо, ведь ее жизнь – это театр…”

В этот момент Эгле Габренайте впервые осознала, как много не получил от нее ее ребенок. С тех пор ее отношение к собственному сыну резко изменилось. Поскольку лучшие материнские годы были уже упущены, все, что смогла сделать Эгле для своего сына – это стать его подругой. Что было тоже очень неплохо на самом деле, потому что в жизни будущего театрального режиссера Рокаса Раманаускаса впоследствии не раз наступали такие моменты, когда он даже благодарил мать за такие их отношения. Не секрет, что в результате постоянного отсутствия родителей он рос достаточно замкнутым и не особо общительным человеком, будучи абсолютным интровертом, тяжело сходящимся с другими людьми. Поэтому иметь подругу в лице матери, которой можно было доверять какие-то свои секреты, советоваться с ней и получать поддержку, было достаточно ценно.

Правда пришел он к таким взаимоотношениям со своими родителями лишь когда уже вырос и решил связать свою жизнь с театром.

Студенчество

Несмотря на увлечение театром с раннего возраста, Рокас не сразу принял такое решение, поскольку от этого храма Мельпомены ему досталось не только творческое наслаждение, но и одиночество. Поэтому вначале после окончания средней школы он поступает на философский факультет старейшего и крупнейшего высшего учебного заведения Литвы – Вильнюсского государственного университета. Однако уже во время обучения в нем Рокас понял, что театра ему не забыть.

После окончания университета в 1993 году молодой философ поступает на факультет театральной режиссуры Литовской академии музыки, театра и кино, бывшей Государственной консерватории.

Творчество

Отучившись в академии, начинающий режиссер-интроверт, погруженный в свой собственный мир и все еще ищущий себя человек, которому в ту пору конца 90-х исполнилось двадцать семь лет, начал свой творческий путь с театральной постановки “Скажите, что вы умираете” по мотивам произведений Джерома Сэлинджера.

Затем Рокас попробовал свои силы в спектакле “О небе”, который он поставил для участия в международном проекте «Обсерватория» 1997 года, после чего устроился в Литовский Национальный драматический театр, в котором несколько лет работал со своим отцом Ромуальдасом. Здесь под его управлением выходят такие спектакли как “Михаил Угаров” и “Зима” по пьесе Е.Гришковца.

В 1999 году на суд зрителей выходит его театральная постановка “Ромас и Арунас”, посвященная его отцу Ромуальдасу и знаменитому литовскому актеру Арунасу Сакалаускасу, которые и сыграли главные роли в этом спектакле.

На фото – Ромуальдас Раманаускас и Арунас Сакалаускас в сцене из спектакля “Ромас и Арунас”.

В 2001 году режиссер участвовал в Международном театральном фестивале Teaterformen, проводимом в Германском Брауншвейге. В это же время на сцене Литовского Национального драматического театра вышел его спектакль “Последняя лента Крэппа” по драме Самюэла Беккета.

В биографию Рокаса Раманаускаса Каунасский драмтеатр вошел в 2003 году с его постановки «Донья Розита или Цветочный язык».

В стенах этого театра в разное время выходят такие режиссерские работы Раманаускаса как “Десять негритят” по одноименному произведению Агаты Кристи, “Слезы Питера фон Канта” и множество других.

Также в 2005 году Рокас попробовал себя в качестве актера, снявшись в короткометражной драматической ленте “Литовские красоты”.

Личная жизнь Рокаса Раманаускаса

В 1998 году Рокаса настигла большая и светлая любовь. Он повторяет историю родителей, влюбившись в коллегу по цеху. Его избранницей стала заслуженная артистка России Татьяна Лютаева, прославившаяся после своей дебютной роли в многосерийном телефильме «Гардемарины, вперед!» 1987 года.

Татьяна была на 7 лет старше Рокаса и уже воспитывала дочь от первого брака, Агнию Дитковските, ставшую впоследствии популярной киноактрисой. Отношения Агнии с Раманаускасом наладились не сразу. Долгое время девочка даже не шла рядом с новым папой, когда тот забирал ее из школы, отставая от него не менее, чем на 100 метров. Однако причиной такого поведения ребенка, как позже выяснилось, была лишь зимняя шапка Рокаса, которая Агнии почему-то не нравилась.

1999 год принес молодой семье Рокаса Раманаускаса сына Доминика, в детстве очень похожего на Маленького Принца из легендарной сказки Экзюпери.

Однако после рождения сына поначалу вполне счастливый брак Рокаса и Татьяны Лютаевой продлился всего 5 лет.

Молодая эффектная актриса имела много поклонников и была очень востребована в кино. Здесь же, в Литве, выйдя замуж за режиссера, она, как ей казалось, словно попала в клетку, считая, что муж сомневается в ее актерских способностях. К тому же Рокас, очень плохо владеющий русским языком и крайне тяжело переносивший смену любой обстановки, отказался переехать в Москву, куда его звала супруга. Постепенно профессиональные противоречия переросли в личные, и в 2004 году пара рассталась.

Наши дни

Еще много лет Рокас не мог избавиться от воспоминаний о некогда любимой жене. Расстались они достаточно плохо, стали почти врагами.

Лишь спустя 6 лет он смог позволить себе в первый раз после развода встретиться с Татьяной и сыном Домиником. У его прежней семьи все сложилось хорошо. Известность, слава, съемки и востребованность.

На фото – Доминик Раманаускас с матерью Татьяной Лютаевой.

Он же продолжил свою тихую размеренную жизнь в родной Литве. Ставит спектакли, практически все свое время проводя в театре. Он стал самым настоящим подводным кораблем “Наутилусом”, на борт которого разрешен доступ только его девушке Софии (на фото ниже) и родителям.

Глядя на своего сына Доминика во время их нечастых и недолгих встреч, он вспоминает себя в его возрасте. Его ребенок точно такой же интроверт, как и он, наблюдает за всеми со стороны. Отец готов отдать ему все, что у него есть, но Доминику это уже не нужно.

Рокас понимает, что если для собственного сына другой человек становится важнее тебя самого, значит ты однажды что-то сделал не так.

Актёр впервые познал женщину в семь лет

Актер впервые познал женщину в семь лет.

В советские времена прибалтийских актеров мы узнавали даже по голосам. Фильмы с их участием пользовались огромной популярностью, а фотографии вмиг раскупались в киосках «Союзпечати». Сейчас о многих из них мы не знаем практически ничего: чем они занимаются, как живут, снимаются ли? Чтобы встретиться с кумирами прошлых лет, корреспонденты «Экспресс газеты» отправились в Литву и Латвию. Мы уже побывали в гостях у мегазвезды Донатаса БАНИОНИСА («ЭГ» № 17), рассказали о судьбе Лины БРАКНИТЕ, сыгравшей Суок в «Трех толстяках» («ЭГ» № 18), поведали о судьбе актера и первого мужа Ингеборги ДАПКУНАЙТЕ («ЭГ» № 19). Следующего своего собеседника мы нарекли между собой «человек-фонтан». Таким потоком положительной энергии он одарил нас с первых минут общения.

В 1980 году Ромуальдас РАМАНАУСКАС стал знаменит после первой же серии культового советского фильма «Долгая дорога в дюнах», где сыграл фабриканта Рихарда Лозберга. Сейчас он снимается мало и в родном Национальном театре, где переиграл все роли классического репертуара, уже не служит. Занимается общественной деятельностью, преподает, работает в Обществе слепых, записывая на диски книги. Но его по-прежнему узнают на улицах Вильнюса. В Литве Ромуальдас по-настоящему народный артист.

Уже находясь в Вильнюсе, мы позвонили Раманаускасу, чтобы договориться о встрече.

– Называйте меня просто Ромас, так привычнее, – попросил он и тут же поинтересовался, где мы остановились.

– О! – воскликнул, услышав ответ. – Это неподалеку от дома моей мамы, я как раз собирался ее проведать. Заскочу за вами, чтобы не потерялись в незнакомом городе.

Он буквально ворвался в холл гостиницы.

– Ребята, я с шести утра на ногах! Разве можно просыпать начало весны?! Предлагаю прогуляться по Вильнюсу. Я же здесь родился и вырос. Так и дойдем до моего дома. Он находится в самом романтическом районе, который переводится на русский как Заречье, там живет вся наша богема.

И мы отправились в путь…

Вкусная калоша

Неподалеку от отеля наше внимание привлекла забавная скульптура – бронзовый мальчик с калошей в руках. Заметив интерес, Ромас поведал трогательную историю:

– Это 8-летний Рома. Он жил в этом доме напротив. Чтобы доказать любовь к девочке Валентине, не обращавшей на него внимания, ребенок у нее на глазах съел калошу. Тогда в ее глазах засветилась женская страсть, и он понял, что выиграл, но его тут же увезли в больницу. Когда он вырос, то стал известным французским писателем Роменом Гари.

Свой поступок он описал в биографическом романе «Обещание на рассвете». Мы раскопали историю происхождения уникального писателя ХХ века, узнали, что он был нашим земляком, и решили отдать ему дань уважения. На фиг все эти пафосные вожди! Пусть стоит памятник великому земляку.

Клуб писателя Гари – одно из дел, которому Ромас посвящает много времени.

– Для меня это – дело жизни, важнее даже, чем актерство.

В центре города он показал нам все достопримечательности, в том числе и храмы.

– Вы религиозный человек? – поинтересовались мы.

– Не религиозный, а верующий, – поправил он. – Специально посты не соблюдаю, но мясо в страстную пятницу не ем.

– Вот центральный проспект Вильнюса, его назвали в честь национального героя Гедиминаса, – поведал наш замечательный гид.

– А как он назывался в советские времена?

– Ленина! Как иначе могла называться главная улица? Вы как будто с Марса прилетели!

Секс в подвале

По мощеным улочкам мы вошли в уютный дворик.

– Здесь прошло мое детство, – продолжал экскурсию Ромас. – У нас была интернациональная компания. Но из своих друзей я встречал потом только мальчика Фиму, он стал комиссаром полиции. А здесь были погреба, в одном из них случился у меня первый сексуальный опыт с дочерью офицера Ирочкой. У меня были короткие штанишки на подтяжках. Ирочка очень профессионально их отстегнула, и мы показали друг другу, как нас создала природа. Потом Ирочка застегнула мне штанишки, и мы пошли домой. Нам было по семь лет! Потом я свою подругу детства не видел, а жаль. Когда мне было 17 лет, мы уехали из этого дома. Властям казалось, что они улучшают жилищные условия граждан, расселяя их в «хрущевки». Вот так нас жизнь и разбросала. Ой, – спохватился Ромас, – я же обещал позвонить маме.

Сказав несколько фраз на литовском, он поведал историю своей семьи:

– Мои родители – из послевоенной интеллигенции. Папа был большим начальником, заведовал коммунальным хозяйством в мэрии. Мама – музейный работник и педагог. Сестренка Ниеле стала архитектором. А у меня с детства была неприязнь к точным наукам. Хотел стать журналистом, но в те времена это было безумством. Не хватало еще в красную журналистику залезать, писать о передовых доярках! Мне учительница сказала: «Ромас, если вы пойдете против своей художественной струи, то сопьетесь от комплекса, что не так живете». Вы записываете, что я говорю? – неожиданно забеспокоился наш собеседник. – Я спрашиваю, чтобы контролировать себя и похабщины не нести… Великая Фаина Раневская говорила: «Сняться в плохом фильме – все равно что плюнуть в вечность». Интервью – это ведь тоже плевок в вечность! Предлагаю отведать в кафешке цепелины – национальное блюдо из тертой картошки с фаршем внутри.

Знаток русского сленга

– Какие здесь оригинальные скатерти, – заметили мы, усевшись за столик.

– Нет, скатерти уже стелют обычные, боятся, чтобы их… э-э-э, такое хорошее слово есть, не спи…ли, – улыбнулся Ромас. – Есть, ребята, пара слов, всеобъемлющих для всех народов. Это «пиз…ец» и «зае…ись»! На литовском звучит красиво, но инфантильно. А по-русски может означать и роскошную природу, и отличный клев, да все, что угодно.

Мы обратили внимание, что Ромас прекрасно владеет русским, и сделали комплимент.

– Я сленгом владею, – ответил Ромас, – а языком овладеть может каждый дурак. Знание русского сленга закреплялось в советские времена, когда все общение на съемках сводилось к рюмке. Ведь это закрытое государство было идиотским. Поэтому мы много читали и также много выпивали.

Мы шли не спеша, минуя роскошный парк.

– Надеюсь, вам нравится Вильнюс? – поинтересовался Ромас. – ЮНЕСКО занесла его исторический центр как жемчужину в список наследия мировой культуры. А там не дураки сидят!

У речки, глядя на бегущую воду, он неожиданно спросил: «А вы уже общались с Лилитой?» (Лилита Озолиня – латышская актриса, сыгравшая роль Марты в фильме «Долгая дорога в дюнах». – М. С. Ш.)

– Да, мы разговаривали по телефону, и она сказала, что вы были на съемках в нее влюблены.

Любовь на двоих

– Это она так сказала? Вот зараза какая! – воскликнул Ромас. – Значит, чувствовала! Лилите непросто приходилось, потому что Юозас Киселюс, который сыграл, как вы помните, Артура, когда увидел Озолиню, начал в открытую выказывать ей неприязнь. Он знал, что она изменит его герою и отдаст предпочтение богатому человеку. Получилось так, что в самом начале знакомства он уже играл финал картины. Юозас как-то даже сказал, что к концу съемок мы успеем перессориться, но мы даже не поспорили ни разу за все полтора года. Последний кадр фильма совпал с последним съемочным днем. Героиня Лилиты Марта должна была открыть дверь передо мной и с грустью на меня посмотреть. Но играть не пришлось, нам было тяжело на самом деле.

Мы понимали, что заканчивается что-то важное в нашей жизни. «Лилита, – говорил режиссер Алоиз Бренч, – ты должна на Рихарда пожестче смотреть, этот человек тебе жизнь загубил!» Но мы ничего не могли с собой поделать. Понимали, что после съемок начнется душевная пустота. Но после премьеры посыпались предложения режиссеров, письма поклонников. Появилось много ролей, но ни одна картина даже намеком не дотягивала до «Долгой дороги в дюнах». Я помню каждую деталь этих съемок, а запоминается ведь только все самое настоящее.

Ромасу, единственному из киногруппы, не дали за фильм премию, хотя его фамилия в списке была. Но высокое начальство заявило: «Где это видано, чтобы мерзавцам-фабрикантам премии давать!» Ромас с грустью рассказал, как нелегко ему было в ту пору: и премии лишили, и начались непростые отношения в семье.

– С другой стороны, я горжусь, что у меня нет никаких званий, зато никому я ничего не должен.

Шуточки судьбы

– А вашего друга Юозаса Киселюса советские чиновники, наоборот, любили…

– То, как судьба играла со мной и Юозасом, – человеческая комедия. Мы вместе поступали в институт, учились на одном курсе, были распределены в один театр. Влюбились в одну и ту же девушку, и она стала моей женой. У Аглии просто очень хороший вкус, поэтому она и выбрала меня. Киселюс тоже потом женился и затем, как и я, развелся. И еще одно совпадение – его второй женой стала девушка по имени Аглия. Когда я пошел подавать документы в загс во второй раз, сотрудники чуть ли не хором спросили: «Вы что, сговорились с Киселюсом? Он тоже сегодня подал документы, у вас регистрация будет в один день!» – «Пожалуйста, – взмолился я, – запишите меня хоть на час раньше. Хочу его обогнать!» Вот такая мужская хохма.

Среди наших знакомых я считался человеком живым, темпераментным, а он был сдержанным. Настоящий медлительный прибалт. Мы, наверное, и подружились, потому что друг друга дополняли. Ему пришлось очень непросто, когда уничтожали все, связанное с советским государством, он ведь играл преимущественно роли с красной окраской. Он тяжело переживал творческую невостребованность.

– В советские времена и у вас лучше складывались дела…

– Мне хватало на жизнь. Я даже умудрился на киношную зарплату купить кооперативную квартиру. И сейчас я живу прилично, без долгов, что уже немало. На спиртное деньги не трачу. Лет пять назад бросил пить вообще.

 Незаметно мы дошли до дома Ромаса. На одном из окон сидел большой рыжий кот.

 – Вот мой Одуванчик, – с гордостью сказал актер. – Меня дожидается.

Дружит с бывшими женами

– Вот, ребята, смотрите мой фотоархив, – Ромас разложил на столе фотографии. – Это мой внук Доминикос, можно Домас. Он еще отомстит всем бабам за нас, обиженных ими мужиков! Доминику девять лет, он живет со своей мамой Татьяной Лютаевой в Москве, а лето проводит у меня на хуторе. Таня с моим сыном Рокасом давно в разводе, но у нас с ней прекрасные отношения. Когда они с Рокасом расставались, я был на ее стороне. Она сделала правильно, что уехала в Москву, ей стали предлагать хорошие роли. Рокас в Москву не поехал. Что бы он там делал со своим языковым барьером?! Да они с Таней уже тогда развелись и были врагами. Вот, кстати, мы с Рокасом на фото. Он – режиссер.

– Какой красивый парень! – не удержались мы от комплимента.

– Да. Ему уже под 40. Но лучше бы вы сказали, что он такой же красивый, как папенька.

Ромас предложил нам еще кофе, но мы отказались. Тогда он пошел мыть чашки. На кухне, как и во всей квартире, царил безупречный порядок.

– Я многое могу сам делать по хозяйству, ведь с женой развелся. А жениться опять… Когда тебе за 50, трудно привыкать к другому человеку. Конечно, было непросто свыкнуться с одинокой жизнью. Но мы со второй женой Расой остались друзьями, живем как соседи на хуторе. Дом, правда, переписан на меня. Но она каждое лето тоже проводит там. Мы прожили вместе 20 лет, я ей оставил престижную квартиру, сам сейчас живу в маленькой.

Оказалось, что он и первой жене оставил квартиру, ушел с одним чемоданом спустя десять лет после свадьбы. С бывшими женами Ромас сохранил хорошие отношения. И они тоже ладят между собой.

– Моя первая жена, когда уезжала на гастроли, привозила кота моей второй жене, чтобы та присмотрела за ним. С первой женой у нас общий внук. Мы, конечно, не собираемся специально попить кофе, но видимся часто.

На прощание Ромас еще раз блеснул знанием великого и могучего. Подарил нам журнал, в котором публикуются его статьи. Аккуратно вывел автограф, приговаривая: «Теперь я почувствовал себя настоящим писателем, а не х…м собачьим».