Ростислав колпаков биография личная жизнь

«Бал Вампиров» — один из любимых мюзиклов российского зрителя. За 3 сезона проката в Санкт-Петербурге он стал родным, как для публики, так и для артистов. Проект был удостоен высокой оценки профессионалов, о чем свидетельствуют результаты престижнейших театральных конкурсов – «Золотая маска» и «Музыкальное сердце театра». В августе 2016 года проект вернулся на сцену театра Музыкальной комедии и полтора месяца шел с небывалыми аншлагами. В октябре прошлого года, благодаря компании «Stage Entertainment», «Бал Вампиров» с успехом стартовал на сцене Московского Дворца Молодёжи. И вот уже почти полгода не иссякает поток зрителей, желающих увидеть эту красивую и чувственную готическую историю, полную мрачного обаяния, и в то же время смело иронизирующую над популярными историями о вампирах.

Недавно нам посчастливилось побывать за кулисами спектакля и пообщаться с одним из ведущих солистов постановки — Ростиславом Колпаковым — артистом, чьё имя давно известно почитателям жанра мюзикла в нашей стране. Этот яркий и харизматичный актер неизменно привлекает внимание публики своим талантом и невероятной энергетикой. Кажется, что ему подвластны любые роли – он с легкостью перевоплощается как в лирического героя, так и в ужасного маньяка. А в мюзикле «Бал вампиров» Ростислав играет сразу три роли – главного злодея вампира Графа фон Кролока, его сына Герберта, отличающегося необычными предпочтениями, и пожилого охотника на вампиров Профессора Абронсиуса. Мы решили расспросить Ростислава о таких разных персонажах, о месте мюзикла в его жизни, а также о других его проектах.

 1. В детстве и юности Вы уделяли много времени хореографии и балету. Почему в итоге связали свою жизнь с мюзиклом, а не с классическим танцем?

—  Танцами я занимался с раннего детства. Лет с 4-х – 5-ти, уже точно не помню. Я ходил в кружок, где преподавала мама. После этого родители отдали меня в хореографическое училище. Но скорее всё это было их решением, ведь дети сами не видят и не выбирают себе путь, их полностью направляют родители, видя способности в том или ином увлечении. Не мне судить, но, видимо, какой-то талант в этом направлении у меня всё же был, и теперь я очень жалею, что не занимался больше, чем того требовали, ведь сейчас это бы очень пригодилось мне в профессии, в этом жанре.

Вообще, изначально я не особо хотел и не стремился быть артистом. Ведь родители – артисты, и тут появляется тот самый юношеский протест – не делать того, чего от тебя ждут. Но всё равно потом всё свелось к этой работе…

2) А как Вы впервые попали в мюзикл? Или же как сам мюзикл впервые попал в Вашу жизнь?

— Мюзикл попал в мою жизнь – неосознанно (смеётся). Началось всё давно, еще в ГИТИСе. Там был предмет «История музыкального театра», где нам рассказывали о различных более-менее классических постановках этого жанра: «Человек из Ламанчи», «Моя прекрасная Леди» и т.п. И, в общем-то, этим «ознакомлением» всё у меня и закончилось. Ведь большинство из нас – студентов – видели себя скорее в опере или оперетте, то есть в достаточно консервативных жанрах с академической постановкой голоса, с серьезным подходом… А мюзикл еще тогда воспринимался и считался «легким» жанром. Там гибкие критерии, поэтому и относили жанр больше к эстраде. Но сейчас, к счастью, само отношение к мюзиклу стало меняться, причем как в зрительской среде, так и у профессионалов.

А как Я попал в мюзикл? Прошел кастинг и попал. Закончил ГИТИС, увидел информацию о готовящемся проекте «Красавица и Чудовище» – а это ведь мой любимый мультик! Посмотрел партии, увидел Гастона, а там как раз требуется баритон, и по амплуа я подхожу. И, в общем-то, всё, я прошел в ансамбль и был кавером Гастона. Представляете, только закончил институт, и сразу получил работу! Моему энтузиазму и радости тогда не было предела.

3) Скажите, как Вы относитесь к преподаванию? Видите себя в этом направлении?

 — Да, иногда меня об этом спрашивают. Например, могу ли я преподавать вокал, сценическое движение, фехтование и тому подобное, но я всегда отвечаю на этот вопрос одинаково – я не имею права. Уже хотя бы потому, что у меня нет соответствующего образования и опыта. И к тому же, помимо образования нужно иметь и талант, и какую-то предрасположенность к этому делу. Поэтому, пока, конечно, я себя в этой стезе не вижу. Может быть только позже, лет после 55-и – 60-и (смеётся), когда я буду твёрдо уверен в том, что правда смогу что-то дать – научить, а не испортить. Преподавание – это в первую очередь ответственность.

Но пока я доволен тем, чем занимаюсь сейчас. Работая в музыкальном театре, мы стараемся максимально самовыражаться. К тому же, узнаем и постигаем много нового и интересного. Многие вещи, к которым несерьезно относились преподаватели, я переоценил и переосмыслил. Иногда, конечно, хочется чего-то большего, но в целом, я всем доволен.

 4) Расскажите о том, как Вы себя настраиваете перед выходом на сцену? И есть ли разница в «ритуале» в зависимости от образа, в котором выходишь?

— Особый ритуал существует, и он практически не зависит от того, в какой роли я выхожу. Но это очень личный процесс. Я не хотел бы раскрывать его подробностей, но могу сказать, что люблю поговорить со сценой перед началом спектакля, попросить помощи, а после поблагодарить за поддержку. Это очень помогает.

 5) Наверное странно было бы спрашивать у Вас, какую роль в «Бале Вампиров» Вы ещё мечтаете сыграть. Поэтому задам общий вопрос. Роль мечты, какая она?

— Как бы странно это не звучало, но я хотел бы сыграть все роли в «Бале вампиров». И даже имею некоторое отношение к роли Сары. Ведь один из ее париков сделан из моих волос.

 6) Вы смотрели «Бал Вампиров» в Европе? Если да, то расскажите, как и чем, помимо языка, отличаются их постановки от наших. Может быть реакцией публики… чем еще?

— К сожалению, я не посещал «Бал вампиров» в Европе. Другие постановки я видел только на видеозаписях, но надеюсь когда-нибудь увидеть «вживую».

 7) Расскажите о своих нынешних ролях вне проекта «Бал Вампиров». 

— — Помимо «Бала Вампиров» я в данный момент играю в мюзикле «Джекилл и Хайд» , роль своей мечты — доктора Джекилла и мистера Хайда. Я счастлив, что заслужил право играть эту роль. Кроме того, в этом спектакле мне предоставили возможность сыграть местного мерзавца Спайдера. 
В том же Санкт-Петербургском театре Музыкальной комедии я исполняю партию бомбиста Александра Ивановича Дудкина в музыкальной мистерии «Белый. Петербург». 
Бываю задействован в музыкальной комедии «Ханума» Фонда Георгия Данелия в Санкт-Петербурге, в роли Коте. Также, пусть и редко, я играю в Краснодарском музыкальном театре, в мюзикле «Джаз для настоящих леди» двойную роль Джо и Джозефины.

 8) Искушенному зрителю всегда интересно то, чего он не видит. Казусы и нелепые случайности, которые чаще всего мастерски скрываются артистами от глаз публики. Расскажите о таком случае, произошедшим уже во время проката «Бала» в Москве.

Я люблю нестандартные ситуации на сцене и даже иногда подсознательно жду их. Когда играешь каждый день одно и то же, со временем возникает ощущение рутины, и, если вдруг происходит что-то необычное, это даёт прилив адреналина и заставляет мобилизоваться. Поэтому это всегда приятно, хотя и немного страшно. В роли Профессора у меня иногда возникают казусы при использовании реквизита – то очки застревают в кармане, то ломается зонтик, то ус отклеивается… А на одной из репетиций, Альфред, обувая меня после сцены «Ночной кошмар», неправильно подал мне ботинки. Пришлось надеть левый ботинок на правую ногу, а правый – на левую. Не знаю, как мне это удалось, но я даже смог дойти до кулис в таком виде – словно «Бродяга » Чарли Чаплина. Забавный был случай, когда, после погони за воскресшим Шагалом, у Альфреда развалился молоток, и верхняя часть улетела в оркестровую яму, а у него в руках осталась только ручка. Я командую Альфреду «Раз, два, три», а он мне показывает эту ручку… Но мы тогда все-таки не раскололись. Однажды в роли Кролока (в Москве), во время сцены «Молитва», я совершенно не вовремя открыл дверь дома, за которой стоял, подумав, что я не с нужной стороны декорации дома «зарядился». Но, вроде бы, в темноте никто этого не заметил. А мне самому это показалось смешным и нелепым.
В Санкт-Петербурге, играя в ансамбле, в сцене «Чеснок», я вышел на сцену с настоящим чесноком и откусил его. Потом мне говорили, что запах распространился по всему залу. Было весело. Меня, конечно же, наказали за эту шутливую выходку (смеётся).

 9) Вы исполняете главную партию в мюзикле «Джекилл и Хайд» на сцене Санкт-Петербургского театра Музыкальной Комедии. Расскажите о работе над этим образом.

Как я уже говорил, Джекилл и Хайд – это роль мечты! Еще во время учебы в ГИТИСе я увидел запись бродвейской версии арии «Этот момент» — и был поражен. И тогда мне казалось это невозможным для себя, и до сих пор не верится, что я играю эту роль. 
Здесь огромный спектр эмоций, присутствуют два характера и резкие переходы между ними. И каждый образ надо прожить. Роль трудная, не позволяющая беречь себя. Но я очень люблю этот мюзикл, и выкладываюсь в нём по полной. Я пытался беречься, когда пришлось играть пять спектаклей подряд, но ничего не вышло, сцена сама мстила, чувствуя фальшь. 
Работа над персонажами Генри Джекилла и Эдварда Хайда была крайне сложна и противоречива. Спектакль сам по себе морально тяжелый, и подготовка к нему давалась нелегко. Но я счастлив, что у меня это всё-таки получилось. И каждый раз, выходя на сцену, я продолжаю совершенствовать эти образы, стараюсь проживать их каждый раз по-разному, по-новому смотреть на них и находить дополнительные нюансы и интонации. 
Во время спектакля я почти постоянно нахожусь на сцене, у меня нет времени даже передохнуть, и это настоящее испытание. Но именно «Джекилл и Хайд» заставляет меня чувствовать себя по-настоящему живым.

 10) Ну и в завершение я предлагаю вновь вернуться к мюзиклу «Бал Вампиров». 
Проведём блиц-опрос. 
Опишите каждого из своих героев одним словом: 

В: — Граф фон Кролок?
О: — Мученик.

В: — Профессор Абронсиус?
О: — Задорный.

В: — Герберт фон Кролок?
О: — Фиолетовый.

Интервью подготовили Анна Пенто и Татьяна Иванченко,  фото Литвиненко Екатерины

ФОТОРЕПОРТАЖ — театр