Руцкой биография личная жизнь

Цепь событий

В 1988 году Александр Руцкой, совершивший более пятисот боевых вылетов на штурмовике СУ-25, прошедший плен и пытки в Афганистане, удостаивается высшей награды — звезды Героя СССР.

Начинаются выборы депутатов в Верховный Совет РСФСР, и он выдвигает свою кандидатуру. Баллотировался он от Курской области по Восточному округу.

Тогда происходит знакомство офицера-героя и Владыки Ювеналия. Александр Владимирович дал обещание в случае своего избрания в Верховный Совет всячески помогать епархии, а конкретно — сделать все от него зависящее для восстановления Курской Коренной пустыни.

Во второй тур вышли два кандидата — А.В. Руцкой и благочинный Курской епархии протоиерей Никодим Ермолатий, настоятель Никитского храма. Владыка вызвал отца Никодима к себе.

— Отец, в Верховном Совете уже есть один батюшка, Глеб Якунин. Его нам будет достаточно. А ты мне здесь, в епархии нужен. Снимать свою кандидатуру не надо. А надо агитировать за Руцкого во втором туре.

Благочинный так и сделал.

4 марта 1990 года Александр Руцкой стал депутатом. Через год — вице-президентом России.

Занимая высокий государственный пост, он частенько приезжал в Курск и каждый свой приезд наведывался к архиепископу. Без всякой натяжки — он дорожил этими отношениями, понимая, что и вице-президенты ходят под Богом, и на все Божья воля. А с Владыкой надо дружить.

Потом был расстрел Белого дома, Лефортово, опала на грани забвения. И в 1996 году, перед тем как заявить свою кандидатуру на выборах губернатора Курской области, генерал Руцкой опять приехал к владыке: стоит ли ему выдвигаться?

— Иди до конца, — сказал тогда архиерей.

Коммунист Александр Михайлов, кандидат, крайне близкий к победе, был в те годы далек от Владыки. Он жил своим умом и партийным уставом. Духовных советов и благословения не искал.

Однако есть сведения, что лидер КПРФ Геннадий Зюганов все-таки заглядывал в покои к архиерею, испрашивая поддержки для своего однопартийца Михайлова. И Владыка якобы посоветовал тогда поддержать бывшего вице-президента России.

Осенью 1996 года Александр Руцкой стал губернатором Курской области.

Причастие для губернатора

Генерал-губернатор сразу сказал: «Владыка, я хочу делать все по-православному!». Был такой запал, благое намерение. Он даже упорно отказывался от светской части инаугурации: не хочу, мол, проводить торжественное собрание в драмтеатре, а хочу как раньше, как в «те» времена.Презентация нового издания в областной научной библиотеке им. Н. Асеева

— Ничего не хочу! — твердо говорил Александр Владимирович. — Зачем эти церемонии в областной Думе, если все они там против меня боролись? Я буду давать клятву перед Богом, перед иконами, на Евангелии в Знаменском соборе!

Накануне он вошел к Сергею Локтионову (заместитель губернатора, бывший комсомольский активист, ставший духовным чадом Владыки Ювеналия — «МК»), который был в его команде и сообщил, что решил причаститься «по-настоящему».

— Как это сделать?

Сергей Павлович достал молитвослов, подчеркнул карандашом в оглавлении, что надо читать.

— И мяса не ешьте, а я завтра заеду с утра и поедем в Коренную Пустынь на причастие, а оттуда уже в драмтеатр на торжественное мероприятие.

Его все-таки уговорили не отказываться от светской части.

— Александр Владимирович, — напоследок решился сказать Локтионов, — только не курите с утра. С утра вообще ни одного макового зерна в рот нельзя.

С курением, конечно, проблема. Руцкой одну тушил, другую уже поджигал.

На следующий день были с утра в Коренной. Руцкой отстоял службу. Владыка лично его исповедовал и причастил.

И на полных парах в драмтеатр. Там новый губернатор принес клятву на верность служения во благо Курского края. И уже потом пешком все пошли к Знаменскому собору.

Среди высоких гостей был губернатор Белгородской области Евгений Савченко, скульптор Вячеслав Клыков, политик Борис Немцов.

Владыка всех встретил. Провел в Державный зал собора. Горели свечи, пел хор, взирали лики с древних икон, и губернатор прочел клятву, написанную специально для этого случая выпускником факультета русского языка и литературы Александром Шаповаловым.

Текст этой клятвы даже согласовывали с Патриархом Алексием II. Он утвердил его лично.

Мракобесы!

Через месяц своего правления, на свои именины, то есть 6 декабря 1996 года, в день памяти святого благоверного князя Александра Невского, Александр Руцкой подписал указ о введении в школьную программу «Основ православной культуры».

Подготовили соответствующие документы.

Началась кропотливая проработка нюансов. И вот настал тот солнечный мартовский день 1997 года, когда предстояло объявить о нововведении самим педагогам.

В админитсрацию пригласили директоров школ, завучей, работников комитетов образования, городского и областного. Полный зал умных людей.

Заседание ведут Владыка Ювеналий и Сергей Локтионов.

— Надо же помолиться, — сказал архиерей перед началом.

Неудобный момент. Зал областной администрации за долгие десятилетия был «намолен» другими «молитвами». Опять же, собрались люди светские, от церкви далекие. Но встают. И все как-то стесняются, всем неловко. Странная ситуация.

Царю Небесный, Утешителю, душе истины, Иже везде сый и вся исполняй…

Молитву Святому духу никто наизусть не знает.

А когда дошли до сути, когда объявили о том, что теперь в школах будет вводиться новый предмет — Основы православной культуры — в зале поднялся такой шум и гам! Гвалт недовольства и возмущения. Кто-то кричал: «Мракобесы! Вы разрушите образование!». Кто-то свистел и смеялся. Это было настоящее нечто.

Потом Владыка взял слово. Он сказал все, что думает об этих взрослых, воспитанных и образованных людях. Он говорил о нравственном состоянии общества, о необходимости духовного возрождения и все более и более распалялся.

— Ну уж нет! — и бац кулаком по трибуне! Теперь время не то! Теперь мы не отдадим вам наших детей!

Зал молчал. До людей доходило.

Вопрос о введении нового предмета в курских школах был решен губернатором Руцким в административном порядке. Предстояла большая работа по внедрению «Основ» на местах…

С верой и Ириной

Руцкой издал постановление о реконструкции Знаменского собора силами администрации области. У Курской епархии не было таких денег.

Бюджет внушительный — примерно шестьдесят миллионов рублей. Этот указ стал поводом для кляуз в различные инстанции столицы: губернатор, мол, тратит бюджетные средства не по назначению, отдает их на нужды храма.

Приезжали проверки по линии нескольких ведомств, считали, читали, разбирались, насколько это законно. Тогда Руцкому хватило административных ресурсов на то, чтобы отбиться. Сработали старые связи первого в истории современной России вице-президента.

Он разрубил такие узлы, которые другие распутывали бы десятилетиями.

Притом, что внешне не был религиозным. «Смирением высокая, нищетою богатая» — это точно не про него. Между тем одна из любимых цитат губернатора — слова русского философа Ильина: «Человек по-всякому может поступить со своей судьбой. В одном ему отказано — жить без веры». Не выказывая возвышенных религиозных чувств, он решительно исправлял страшный грех поругания святыни.

Руцкой держался дерзко, говорил резко, курил безостановочно, пил в гусарских традициях и матерился. А тут еще разговоров на всю область: губернатор с молодой связался!

Его отношения с молодой девушкой из Рыльска Ириной Поповой — разница в возрасте составляла 26 лет — стали тогда широко обсуждаемой темой.

Александр Владимирович развелся, когда вышел из Лефортово. Познакомившись с Ириной, он привез девушку в покои Владыки.

— Выйдите на полчаса, цветочки там посмотрите, — попросил архиерей губернатора. Ему надо было наедине побеседовать с его избранницей.

Кстати, цветоводство было их общим увлечением. Руцкой любил розы, выращивал их до сотни разных сортов, а Владыка просто любил цветы, без особенных предпочтений.

Александр Владимирович походил по двору. Вскоре вышла Ирина: «Тебя зовет!».

— Живите с Богом, — сказал тогда владыка Руцкому.

Александр Владимирович Руцкой родился 16 сентября 1947 года в городе Проскурове Украинской ССР (ныне Хмельницкий) в семье с военными традициями: дед, Руцкой Александр Иванович, служил в железнодорожных войсках, отец, Руцкой Владимир Александрович (1926-1991), был танкистом, воевал на фронте и прошел до Берлина, награжден шестью орденами. Его мать, Зинаида Иосифовна, работала в сфере обслуживания.

Сегодня большинство помнит А. Руцкого как неудачного политика, вошедшего в Кремль по красной ковровой дорожке, а вышедшего оттуда в наручниках. Но было в истории его жизни одно событие, по сравнению с которой голливудские боевики выглядят байками.

В начале 1986 г. почти во всех провинциях Афганистана между отрядами моджахедов и правительственными войсками вспыхнули жестокие бои. Для подавления очагов сопротивления и надежного прикрытия правительственных войск командование советского ограниченного контингента войск в Афганистане решило применить штурмовую авиацию. В то время в Афганистан уже прибыл первый полк штурмовой авиации (378-й), вооруженный новыми в то время штурмовиками Су-25, которые, по сути, проходили там военные испытания. Командовал этим полком Александр Руцкой. За все время пребывания в Афганистане (1986 и 1988) он совершил 456 боевых вылетов, из них 125 ночью.

Казалось, что появление в афганском небе хорошо защищенного, маневренного и хорошо вооруженного самолета позволит существенно уменьшить потери советских войск. Однако в том же 1986 г. у афганских моджахедов массово появляются переносные зенитно-ракетные комплексы (ПЗРК), способные бороться с советскими самолетами. Именно одним из таких комплексов и был впервые сбит А. Руцкой. Произошло это 6 апреля 1986, во время 360-го боевого вылета. Су-25 Руцкого был сбит с земли американским ПЗРК «Redeye» в районе Хоста у кишлака Джавара вблизи пакистанской границы.

К тому времени Джавара был одним из главных пунктов сопротивления. Его надежно прикрывали от атак с воздуха зенитные точки, которые не позволяли вертолетам высадить десант. Операция оказалась под угрозой. Именно для выявления и дальнейшего уничтожения этих огневых точек и было решено применить штурмовики Су-25. По сути, звено А. Руцкого должно было вызвать огонь на себя, чтобы выявить ненавистные пулеметные гнезда.

«Вызвать огонь на себя» — это значит лететь на минимальной высоте. По тебе начинают стрелять из всего, что стреляет. Быть в такой ситуации хладнокровным очень трудно. Кроме того, нужно верить в свой бронированный самолет, в то, что он не подведет. «Поэтому идешь на предельно малой высоте, — вспоминал А. Руцкой, — и слышишь, как по кабине будто кувалдой и молотом бьют — это пули». Снаряды и пулеметные пули летели отовсюду. Вдруг от земли до самолета Руцкого потянулся белый след. Через мгновение удар, и самолет Руцкого охватило пламя. Это была первая ракета ПЗРК. «Первая ракета, — продолжает А. Руцкой, — попала в правый двигатель, он загорелся. Вторая ракета снова попадает в горящий двигатель. Я как раз был на развороте, выполнял маневр в сторону наших войск. После попадания второй ракеты отказывает управления самолетом, самолет начинает кувыркаться в хаотичных направлениях. Случилось так, что катапультировался я почти головой к земле на высоте метров 50-60… Ну, конечно, весь переломался. После жесткого удара в землю боль охватила все тело — был поврежден позвоночник. В голове промелькнула мысль: «Главное, что остался жив». Но на этом все не закончилось. Пилот упал на нейтральную полосу, между подразделениями душманов и афганской армии, в центр жесткого боя. Душманы мощным огнем не давали афганским и советским солдатам приблизиться к пилоту, пытаясь захватить его в плен (за пленного пилота моджахеды получали до 1 млн. долларов). «Я на нейтральной полосе — справа укрепленная база Джавара с хорошо подготовленными и вооруженными моджахедами, с другой стороны афганцы. И здесь кто кого, потому что все бросились ко мне. Повезло, что первыми ко мне подошли афганцы. Командир афганского батальона накрыл меня всем телом, потому что начался новый мощный обстрел. Я получил два ранения — одно в ногу, второе в спину».

По словам врачей, Руцкой выжил чудом. После лечения в госпитале он был отстранен от полетов и получил назначение в Липецк на должность заместителя начальника Центра боевой подготовки Военно-воздушных сил СССР. После тренировок по программе космонавтов в седьмом Институте космической медицины вновь возвращается в строй.

В апреле 1988 г. А. Руцкой был назначен заместителем командующего военно-воздушными силами 40-й армии и снова направлен в Афганистан. Как и в первый раз, несмотря на высокую должность, продолжал регулярно летать. В апреле-августе сделал 97 боевых вылетов, из них 48 ночью.

А. Руцкой в Афганистане, 1988. Кадр из документального фильма

В одном из первых вылетов машина А. Руцкого получила сильные повреждения от зенитного огня, но он смог довести самолет до базы и посадить его. После непродолжительного ремонта самолет Руцкого во время выполнения боевого задания в приграничной полосе над пакистанской территорией был поражен двумя ракетами AIM-9L, выпущенными с истребителей F-16A. Но и в этом случае ему удалось спасти машину и вернуться на аэродром. Второй раз Руцкой был сбит 4 августа.

4 августа 1988 г., район вблизи пакистанской границы. Вылетая на задание по уничтожению складов боеприпасов афганских моджахедов, полковник Руцкой и не думал, что будет сбит истребителем пакистанских ВВС. Не знал тогда, что предал его один из его же коллег, предоставив пакистанской стороне информацию о том, что именно Руцкой будет вылетать в тот район. Позже предатель получил политическое убежище в США. После катапультирования Александр Владимирович оказался на вражеской территории.

После пяти дней, пройдя около 30 км, пилот был окружен душманами Гульбидина Хекматиара и взят в плен. Его били, били так, что, казалось, этому не будет конца, и картина на следующий день казалась полным кошмаром. Однажды утром, по словам А. Руцкого, когда он открыл глаза, увидел, что висит на дыбе. Под его ногами стекала кровь приготовленного для вечернего намаза барашка. Чья кровь будет здесь стекать на следующее утро, он уже не сомневался. «Первая мысль, — вспоминает А. Руцкой, — что пришла в голову: ну все, приехали. Так я провисел до следующего утра. А утром прилетели пакистанские вертолеты, из них выскочили спецназовцы, все рослые, крутые … Дело чуть не дошло до перестрелки между ними и душманами… Но меня забрали, погрузили в вертолет, и — в Пакистан». По другим данным, банда получила за советского пилота три миллиона долларов США. В Пакистане Руцкого ждала первая медицинская помощь, тюрьма, кусок хлеба и кружка воды. Впереди была неизвестность и неумирающая надежда на помощь своих. Но поиски сбитого пилота велись в соседнем Афганистане, поэтому успеха не имели. Подключили КГБ, а тот — свою агентуру в Пакистане. Но пилот как в землю канул. На дипломатические запросы советской стороны президент Пакистана Зия-уль-Хак не отвечал, хотя с самого начала был в курсе дела. Как по команде, молчали и все информационные агентства. Такая секретность была специально организована ЦРУ, которое имело свой интерес к сбитому пилоту. Именно ЦРУ настояло, чтобы пакистанские спецслужбы любой ценой вырвали советского летчика из рук моджахедов. «Они все же выяснили, кто я такой. Сначала я говорил, что я майор Иванов и т. п. Ну, общая схема. Но когда перевели в разведывательный центр, то пошла обработка по полной программе… Задача, которую ставили? Вот карта Афганистана. Нанести на ней порядок вывода советских войск, где мы оставляем склады для афганской армии, одним словом, раскрыть всю операцию по выводу советских войск… Это были специально подготовленные люди, которые имели определенный опыт вербовки, разведчики ЦРУ, это четко просматривалось». И это была правда. Занимался А. Руцким Милт Бирдон, кадровый разведчик, резидент ЦРУ в Пакистане.

Справа Милт Бирдон. Кадр с телеинтервью А. Руцкого каналу “РЕН ТВ”

За информацию Руцкому предлагали новый паспорт и крупную сумму денег в награду. Беседы велись корректно на первом этапе, потом пошли угрозы, затем снова корректные беседы. То есть обработка шла по схеме «злой и добрый следователь». Угрозы чередовались с предложениями получить новый паспорт, например, гражданина Канады, и безбедную жизнь в любой стране мира. По сути, предлагали пойти на измену Родине. «Пойти на измену… Хотя в некоторый момент где-то в подсознании было, что вот сейчас уволят из армии, ни о какой летной работе не может быть и речи. Сошлют куда-нибудь в тьмутаракань… Было такое. Было. Мы же знаем нашу историю, знаем, что бывало с теми, кто попадал в плен. С другой стороны, было желание уйти». Милт Бирдон называл Руцкого самым важным пленным за всю войну в Афганистане. Поэтому ему усилили охрану, часто меняли место его содержания. По словам А. Руцкого, его перевозили на вертолете с завязанными глазами. «Как перевозят пленного. Черный колпак на голову, руки назад, наручники. И вперед. Сначала отправили в Пешавар, затем в Исламабад … А что можно увидеть, глаза завязаны. Снимают колпак — новое место, новые люди. И снова все начинается заново: раскладывают карту, задают вопросы, и понеслось… Просят назвать тактико-технические данные самолета Су-25. Самолет Су-25 их очень интересовал… Валял дурака, старался, чтобы хоть какая-то информация дошла обо мне к своим, что со мной, где я». И такая информация наконец дошла до советских спецслужб.

Александр Руцкой и по сей день уверен, что передал ее один из его охранников. Приложив определенные усилия, Москва смогла договориться об обмене Руцкого на одного из агентов ЦРУ. По другим данным, это был гражданин Пакистана, которого обвиняли в шпионаже против СССР. Обмен состоялся 16 августа 1988 г. в советском посольстве в Исламабаде. «Я и представители пакистанской и американской сторон с одной стороны, разведчик и советские представители — с другой. Я иду к своим, он идет к своим. Вот и все», — вспоминает А. Руцкой.

К сожалению, это было не все. Руцкого нужно было еще вывезти из Пакистана. Причем вывезти тайно, чтобы сохранить пункт договора об обмене, все его подробности. Также это могло не понравиться лидерам моджахедов. Поэтому сотрудники советского посольства в Исламабаде в спешном порядке покупали одежду и готовили фальшивые документы. Ночью переодетого Александра Руцкого доставили на аэродром. «Влетал я оттуда инкогнито. В посольстве все подготовили, определили, когда мы прилетим в Асадабад (территория Афганистана), какие при этом будут документы. Паспорта же не было, только свидетельство о разрешении пересечения границы». С этим свидетельством и полетел Александр Руцкой в Союз.

Это версия самого Руцкого.

Документ на пересечение границы. Кадр с телеинтервью А. Руцкого каналу “Рен ТВ”.

Журналист Андрей Караулов в своей книге «Русское солнце» описал другую версию.

Узнав о попавшем в плен Руцком, генерал-полковник Б. Громов, командовавший советским контингентом войск в Афганистане, срочно связался с Д. Язовым, министром обороны СССР, а тот — с Э. Шеварднадзе, который занимал пост министра иностранных дел Советского Союза. По словам Караулова, посол Советского Союза в Пакистане Якунин и военный атташе Белый передали Хекматияру отступные. Он получил боевую технику, около миллиона долларов наличными и (по его личной просьбе) новую черную “Волгу”. Согласно пакистанскому законодательству, Руцкому грозили 15 лет рудников за полет на боевом вооруженном самолете в воздушном пространстве не воюющего Пакистана. Громов неплохо относился к Руцкому, а здесь дело попахивало международным скандалом, тем более что нарушение было произведено не простым летчиком, а заместителем командующего воздушной армией. “Перед Горбачевым все было представлено следующим образом. Спасая свой штурмовик, подбитый моджахедами полковник Руцкой совершил подвиг и достоин звезды Героя, но оказался, как Карбышев, в плену. Однако Хекматияр, восхищенный мужеством Руцкого, через несколько дней лично переправил его в Советский Союз”.

Свою версию про освобождение Александра Руцкого рассказала Азия Тулекова из Казахстана, которую взяли на спецоперацию по освобождению знаменитого летчика по двум причинам: во-первых, она могла быть переводчиком, а во-вторых, она была мусульманкой. Именно второй фактор, как считали офицеры ГРУ, должен был сыграть решающую роль в переговорах с моджахедами.

В Афганистан Азию отправили как врача-бактериолога. Помимо того, что она следила за всеми источниками воды, проверяла колодцы на наличие ядов и оказывала медицинскую помощь местному населению, Азия следила, не принимают ли наши солдаты и офицеры наркотические препараты.

«Когда я увидела нашего знаменитого Сашу Руцкого в плену у душманов, — вспоминает Азия Тулекова, — то подумала: вот оно — самое страшное зрелище, которое мне когда-либо доводилось увидеть. Александр всегда притягивал женские взгляды, был необыкновенно красивым мужчиной, о героизме командира полка “грачей” ходили настоящие легенды. Но узнать Сашу в тот момент, наверное, не смогла бы даже его мать. Гордость советской армии и объект лютой ненависти моджахедов лежал перед нами почти обнаженный и полностью седой. Все его тело покрывали синяки, ссадины и кровоподтеки. Александра пытали, прикладывая к коже раскаленные железные звезды. Он был без сознания».

«На меня возложили обязанности переводчика. Но то, что говорили лично мне душманы, я нашим офицерам перевести постеснялась. Эти подонки, пытавшие человека, оскорбляли меня непотребными словами, а сами спокойно уплетали плов и шашлык, пили прохладительные напитки. Перед ними умирал офицер: пусть он враг, но должно же быть сострадание даже к противникам! Об этом я им и сказала, добавив, что истинные мусульмане никогда так не поступают. Тогда разъяренный солдат ударил меня прикладом автомата. Наверное, думал, что я заплачу, испугаюсь. Но не было у меня ни капли страха, только презрение и ненависть. Если ты считаешь себя доблестным воином, то не имеешь права издеваться и глумиться над тем, кто веревками привязан к дереву… Три дня мы вели переговоры, я до сих пор не знаю, во сколько оценили душманы голову Александра (тогда во всем соблюдалась секретность). Но мы все же спасли его и смогли забрать из плена. Врачи констатировали у него полную амнезию, он абсолютно ничего не помнил».

Через четыре месяца после освобождения, 8 декабря 1988 г., указом Президиума Верховного Совета СССР А.В. Руцкой был удостоен звания Героя Советского Союза, с вручением ордена Ленина и медали “Золотая Звезда” (№ 11589).

Через полгода после освобождения закончилась советско-афганская война. Война, которая стала одновременно и ужасной, и яркой страницей в биографии Александра Владимировича.

Очередной раз А. Руцкой попал в Пакистан в 1991 году. С 17 по 22 декабря Руцкой посетил Пакистан, Афганистан и Иран, где вел переговоры о выдаче советских военнопленных. После встречи с Руцким пакистанские власти передали в Москву список из 54 военнопленных, находившихся у моджахедов. 14 из них на тот момент еще были живы. Но в целом, к сожалению, попытка Руцкого не принесла особых успехов.

Источники:
Фещук М. Наперекор смерти // Газета «Проскуров». Май 2010 г.
Карелин А. П. Воздушные рабочие войны // https://artofwar.ru/ k/karelin_a_p/karelin2-10.shtml.
Телеинтервью А. Руцкого каналу РЕН ТВ, 2008 г.
Кто вызволил из плена Руцкого? // Экспресс К, 8 сентября 2015 г.