Савва морозов биография личная жизнь любовница

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Морозов; Морозов, Савва.

Са́вва Тимофе́евич Моро́зов (3 (15) февраля 1862, Зуево, Богородский уезд, Московская губерния, Российская империя — 13 (26) мая 1905, Канны, Франция) — русский предприниматель, меценат и благотворитель, мануфактур-советник.

Династия Морозовых[править | править код]

Савва Тимофеевич Морозов происходил из старообрядческой купеческой династии Морозовых, обосновавшейся на Патриаршине в XVI веке. Предок династии, старейший из рода Морозовых – Василий Федорович (1749 – 1825 гг.)[1] был рыбаком и происходил из старообрядцев поморского согласия.

Основатель династии и дед Саввы Тимофеевича – Савва Васильевич Морозов (1770 – 1860 гг.) крепостной крестьянин села Зуева Богородского уезда Московской губернии помещичей вотчины Рюминых, начал трудовую деятельность простым ткачом в шелкоткацкой мануфактуре Федора Кононова в Зуеве, организовал домашнюю мастерскую а затем и свою небольшую фабрику, накопил средства и в 1820-30 годы за 17 тысяч рублей ассигнациями выкупил себя и пятерых сыновей из крепостной неволи. Благодаря кипучей предпринимательской деятельности[2], за 30 лет он, так и не освоив грамоты (в документах расписывался сын Иван), разбогател и фактически стал одним из основателей российской промышленности. На момент смерти купец первой гильдии Савва Васильевич Морозов владел многомиллионным капиталом, торговым домом «Савва Морозов с сыновьями» и четыремя фабриками на которых работали новейшие английские станки и иностранные специалисты. Все сыновья Саввы Васильевича, получив наследство, стали крупными предпринимателями и промышленниками России.

Отец Саввы Тимофеевича, Тимофей Саввич Морозов (1823 – 1889 гг.) был младшим сыном Саввы Васильевича и одним из самых активных помошников отца, начиная с 40-х годов XIX столетия. Он получил в наследство «Товарищество Никольской мануфактуры Саввы Морозова, сын и К°», фактически являющееся текстильным комбинатом, состоящим из трех фабрик в поселках Никольском, Городищах и Ваулове и девяти вспомогательных предприятий чугуномеднолитейных, газовых, механических, кирпичных и др. По годовому обороту Никольская мануфактура занимала третье место среди фабрично-заводских предприятий России, благодаря ей на месте деревень Орехово, Зуево, Дубровка и местечка Никольского возник рабочий поселок Орехово-Зуево, получивший в 1917 г. статус города. Еще одна бумагопрядильная фабрика досталась в приданое после женитьбы на Марии Федоровне Симоновой (1830 – 1911 гг.) дочери московского фабриканта-старообрядца, ведшей свой род от крещеных казанских татар. Семейство состояло из сыновей Саввы, Сергея, и трех дочерей – Анны, Юлии и Александры, еще два сына Иоанн и Арсений умерли во младенческом возрасте.

Тимофей Саввич отличался религиозностью, содержал моленные в конторе и в своих особняках в Москве, в Крыму, в Никольском и загородным имении в Усаде. С подчиненными был суров. Отказался от предложенного царем дворянского титула и получил звание «мануфактур-советник». Состоял среди учредителей Московского Купеческого и Волжско-Камского банков, а также Общества Московско-Курской железной дороги. В своем производстве отказался от услуг заграничных специалистов и нанимал молодых русских инженеров, выпускников Императорского технического училища. Избирался почетным мировым судьей, много денег тратил на разные культурные начинания. Морозовская стачка подорвала его здоровье и в 1886 году, за 3 года до смерти, Тимофей Саввич передал управление Никольской мануфактурой старшему сыну Савве Тимофеевичу Морозову.[3]

Биография[править | править код]

Савва Тимофеевич Морозов являлся потомственным почётным гражданином, его детство прошло в усадьбе в Трёхсвятительском переулке. Окончил 4-ю московскую гимназию у Покровских ворот (1881).

В 1881 году поступил на естественное отделение физико-математического факультета Императорского Московского университета, который закончил в 1887 году с дипломом химика. В эти годы написал значительную работу — исследование о красителях, а позднее общался с Менделеевым.

В 1883 году стал одним из учредителей Русского гимнастического общества.

В 1885—1887 годах изучал химию в Кембриджском университете (Великобритания), одновременно знакомился с организацией текстильного дела на английских фабриках (в Манчестере)[3].

С 1886 года директор-распорядитель Товарищества Никольской мануфактуры «Саввы Морозова сын и Ко».

Никольской мануфактурой была завоёвана уйма всевозможных дипломов и медалей за отличное качество продукции. Русская пресса окрестила Савву Морозова «купеческим воеводой». На Всероссийской промышленной выставке и ярмарке в Нижнем Новгороде как председатель ярмарочного комитета Морозов подносил царю хлеб-соль. А позже у «Макария» произнёс боевую речь. В ней Савва Тимофеевич сказал такие мудрые слова, что они и сейчас звучат как завещание потомкам: «Богато наделённой русской земле и щедро одарённому русскому народу не пристало быть данниками чужой казны и чужого народа… Россия, благодаря своим естественным богатствам, благодаря исключительной сметливости своего населения, благодаря редкой выносливости своего рабочего, может и должна быть одной из первых по промышленности стран Европы». Эту речь нашего великого земляка резко критиковал Суворин, но видные представители промышленности и торговли всецело поддержали Савву Тимофеевича[3].

Ему принадлежали хлопковые поля в Туркестане.

Он очень любил работу и не раз говорил: «Не согласен я с Декартом в этой формулировке. Мышление — процесс, замкнутый в самом себе. Он может не прейти вовне, оставаясь бесплодным и неведомым для людей. Мы не знаем, что такое мышление в таинственной своей сущности, но знаем, где его границы…Я говорю: работаю, значит, существую. Для меня очевидно: только работа расширяет, обогащает мир и моё сознание»[4] (с. 49).

На своих фабриках Морозов ввёл оплату по беременности женщинам-работницам. Имел своих стипендиатов в технических вузах страны, а некоторые из его стипендиатов обучались за границей. Морозовские рабочие были более грамотны, чем рабочие других российских промышленных предприятий[3].

Был также директором Трёхгорного пивоваренного товарищества в Москве.

В 1888 году, 24 июня, состоялось венчание Саввы Тимофеевича Морозова и бывшей жены его двоюродного племянника Сергея Викуловича — Зинаиды Григорьевны Морозовой; спустя 9 месяцев у них родился первый сын Тимофей.

В 1890 году Морозов приобрёл имение на Урале в посёлке Всеволодо-Вильва Пермской губернии. Основной целью было наличие леса, как сырья для производства химических реактивов. Реактивы были необходимы для создания новых красителей, используемых в мануфактурном производстве. Во Всеволодо-Вильве Савва Морозов преобразовал бывший железоделательный завод в химический. Открыл ещё один завод такого же профиля на реке Иваке. Главным инженером обоих позднее был известный биохимик Б. И. Збарский.

В 1893 году Морозов купил у А. Н. Аксакова дом на Спиридоновке, сломал его и по проекту архитектора Ф. О. Шехтеля построил для своей жены роскошный дом.

Здесь он принимал гостей и устраивал балы, на которых можно было встретить Мамонтова, Боткина, Шаляпина, Горького, Чехова, Станиславского, Боборыкина и других видных людей России. Об одном из таких балов вспоминала Книппер-Чехова: «Мне пришлось побывать на балу у Морозова. Я никогда в жизни не видела такой роскоши и богатства». Да, богатство и могущество С. Т. Морозова, пожалуй, не имели себе равных в стране. Ещё один случай рассказывает об этом. Однажды Зинаида Григорьевна была приглашена к Великой княгине Ксении Александровне. Букет у гостьи был такой красоты и роскоши, что высочайшая особа от зависти закусила губы. Лучшие морозовские садовники составляли этот букет, превзошедший по искусству царский[3].

За образованность и активную поддержку интересов русского торгово-промышленного капитала, приобрел большой авторитет среди купеческого сословия. В 1893 году московское купечество выдвинуло его на пост московского городского главы с условием принятия православия, однако Савва Морозов отказался. Уже в 28-летнем возрасте был выбран председателем Ярмарочного комитета Нижегородской ярмарки и занимал его 2 срока, часто посещая Нижний Новгород. В 1896 году, за успешное проведение при Нижегородской ярмарке Всероссийской торгово-промышленной выставки был пожалован орденом Святой Анны 2-й степени[5].

В 1905 году Савва Тимофеевич Морозов учредил Акционерное общество соединённых химических заводов «С. Т. Морозов, Крель и Оттман». Он пользовался влиянием в предпринимательских кругах: возглавлял комитет Нижегородской ярмарки, был членом московского отделения Совета торговли и мануфактур и Общества для содействия улучшению и развитию мануфактурной промышленности.

Оказал большую помощь Московскому художественному театру: в 1898 году вошёл в состав Товарищества для учреждения в Москве Общедоступного театра, регулярно вносил пожертвования на строительство и развитие МХТ, заведовал его финансовой частью (1901—1904), был инициатором и председателем правления паевого товарищества по эксплуатации МХТ (1901) и строительства нового театрального здания в Камергерском переулке.

Станиславский сказал, обращаясь к Савве Тимофеевичу: «…внесённый Вами труд мне представляется ПОДВИГОМ, а изящное здание, выросшее на развалинах притона, кажется сбывшимся наяву сном… Я радуюсь, что русский театр нашёл своего Морозова подобно тому, как художество дождалось своего Третьякова…»[3].

Почётный член Общества пособия нуждающимся студентам Московского университета.

Лучшие в России рысаки «Ташкент» и «Неяда», принадлежавшие С. Т. Морозову, выигрывали почти все престижные бега на московских ипподромах.

В начале XX века поддерживал отношения с лидерами либерального движения, в его особняке на Спиридоновке, построенном в 1893—1898 годах для его жены З. Г. Морозовой, проходили полулегальные заседания земцев-конституционалистов.

Морозов был связан также с революционным движением. Финансировал издание нелегальной социал-демократической газеты «Искра», выделяя на издание, по воспоминаниям Максима Горького, около 24 тысяч рублей в год. На его средства организовывалось издание первых большевистских легальных газет «Новая жизнь» и «Борьба». Морозов нелегально провозил на свою фабрику запрещённую литературу и типографские шрифты, в 1905 году прятал от полиции одного из лидеров большевиков Н. Э. Баумана. Дружил с Максимом Горьким, был близко знаком с Леонидом Борисовичем Красиным[6].

Савва Тимофеевич Морозов всегда внимательно следил за состоянием рабочих на своей фабрике. Он лично просматривал списки принятых и уволенных с предприятия рабочих. В случае, если он обнаруживал нарушения и отступления, то требовал от своих управляющих объяснений. Интересно, что в 1903 году он обнаружил, как один из подчиненных ему директоров уволил двух работников, прослуживших на предприятии 18 и 19 лет. За это руководитель был подвергнут строгому взысканию. Как следствие, подобный управленческий подход обеспечивал длительный и устойчивый мир на предприятии[7]. При приеме на работу Савва Тимофеевич отдавал предпочтение семейным. Когда однажды он увидел в списках вновь поступивших на работу много холостяков, то сделал предупреждение директору отбельно-красильной фабрики С. А. Назарову за это. Подростки могли поступить на фабрику только после окончания курса народного училища, старший предельно допустимый возраст приёма на работу был 45 лет. Увольняли в основном за серьёзные нарушения — так, на Никольской Морозовской мануфактуре 40,4 % уволенных были взяты с поличным при попытке вынести товар с фабрики, 13,7 % — больные венерическими заболеваниями, 10,1 % — склонные к дракам и буйству, 9,7 % — прогульщики и пьяницы[8].

Через несколько дней после 9 января 1905 года, составил записку «О причинах забастовочного движения. Требования введения демократических свобод» с требованиями свободы слова, печати и союзов, всеобщего равноправия, неприкосновенности личности и жилища, обязательного школьного образования, общественного контроля за государственным бюджетом и другое. В Записке указывалось, что «рабочему сословию должно быть представлено полное право собраний, право организовывать всякого рода союзы и другие общества для самопомощи и защиты своих интересов. В такой же мере все означенные права должны быть распространены и на сословие промышленников»[9]. Забастовки, по мнению Морозова, представляющие собой мирное оставление работы, не сопровождаемое ни убийством, ни угрозами, ни насилиями, ни уничтожением или порчей имущества, не должны быть караемы ни административным, ни уголовным порядком. Ход записке не был дан, поскольку правление Никольской мануфактуры, во главе с М. Ф. Морозовой не поддержали её. «…Мать действительно грозила Савве Тимофеевичу отстранением от дел, но формально это сделано не было. 17 марта 1905 года на очередном собрании пайщиков Никольской мануфактуры М. Ф. Морозова была переизбрана на должность директора-распорядителя, а Савва Тимофеевич — заступающим место директора-распорядителя. То, что Савву Морозова, вопреки многолетним утверждениям советских историков, не отстраняли от дел, подтверждает и изучение журналов заседаний правления Никольской мануфактуры. Это, безусловно, важное открытие принадлежит правнучке Саввы Тимофеевича Т. П. Морозовой и исследователю Морозовской мануфактуры И. В. Поткиной»[10].

Морозов тяжело переживал свою беспомощность, невозможность что-либо изменить. Он стал много времени проводить в одиночестве, не желал никого видеть. По Москве начали распространяться слухи о его сумасшествии. По настоянию жены и матери Морозова 15 апреля 1905 года был созван консилиум, в котором участвовали врачи Г. И. Россолимо, Ф. А. Гриневский и Н. Н. Селивановский. Консилиум пришел к выводу, что у Саввы Морозова «тяжёлое общее нервное расстройство, выражавшееся то в чрезмерном возбуждении, беспокойстве, бессоннице, то в подавленном состоянии, приступах тоски и прочее». Рекомендовалось направить Морозова для лечения в Европу.

Смерть (версии)[править | править код]

В сопровождении жены и доктора Селивановского Савва Морозов выехал в Берлин, а затем в Канны. Здесь 13 (26) мая 1905 года он был найден в гостиничном номере мёртвым, с простреленной грудью.

Руки Саввы Тимофеевича были сложены на животе, пальцы левой были опалены, правая рука была разжата и около неё лежал браунинг. На полу лежал листок:

«В смерти моей прошу никого не винить».

Согласно официальной версии Морозов покончил с собой, однако нельзя исключать и другую версию: его могли убить, инсценировав самоубийство.

Официальные власти проявили самое уважительное отношение к этому трагическому событию. А. А. Козлов, тогдашний генерал-губернатор Москвы, писал градоначальнику графу П. П. Шувалову: «Ввиду имеющихся у меня документов, прошу Ваше сиятельство распорядиться о выдаче удостоверения об отсутствии со стороны администрации препятствий преданию земле по христианскому обряду тела мануфактур-советника Саввы Тимофеевича Морозова». На похоронах Морозова Козлов, подойдя к Зинаиде Григорьевне, которую он хорошо знал и в доме которой бывал, выразил ей соболезнование и прямо сказал: «Не верю я в разговоры о самоубийстве, слишком значимым и уважаемым человеком был Савва Тимофеевич. Потеря для всех — огромная».

Историк Ю. Г. Фельштинский подозревает в убийстве Морозова Л. Б. Красина[11].

Однако, по воспоминаниям Максима Горького, сам Савва Тимофеевич ещё задолго до своей смерти говорил ему, что в его смерти заинтересованы черносотенцы, которые неоднократно присылали ему письма с угрозами из-за его участия в революции. Максим Горький также указывал: «После смерти Саввы Морозова среди рабочих его фабрики возникла легенда: Савва не помер, вместо него похоронили другого, а он „отказался от богатства и тайно ходит по фабрикам, поучая рабочих уму-разуму“» [12].

Металлический гроб с телом покойного был доставлен на яхте в Ревель, затем переправлен в Москву.

Похоронен 29 мая 1905 года на старообрядческом Рогожском кладбище, в похоронах участвовало около 15 тысяч человек.

Загадочные обстоятельства смерти[править | править код]

• Первоначально причиной смерти называлась «скоротечная болезнь сердца».
• В акте о смерти, присланным французской полицией, покойный значился как «инженер С.Т. Морозов».
• Протокол французской полиции был составлен со слов лица, пожелавше