Щербинка подкаминский

Подмосковье заканчивает год так же, как начинало, — митингами протеста. Только в начале года митинговали шокированные монетизацией пенсионеры, а в конце — обманутые стройфирмами покупатели квартир. Тогда волну протеста подняли Химки, сейчас у всех на слуху оказалась Щербинка. С голодовки, которую устроили в этом городе доведенные до отчаяния соинвесторы, стартовала целая серия акций протеста. После чего на вакханалию, творящуюся в строительстве, обратили наконец внимание власти и правоохранительные органы. Высказался даже президент Путин: прошу, дескать, “депутатов и правительство не ослаблять внимания к этой чувствительной теме, понимая, что за вашими решениями — судьбы тысяч семей”.

Кое-где в Подмосковье за разговорами уже последовали дела. Власти совместно со строителями разработали схемы, которые позволят достроить дома и отдать-таки квартиры соинвесторам. А в Щербинке — никаких положительных сдвигов. Скорее наоборот: чем лучше областное начальство и правоохранительные органы вникают в ситуацию, тем больше приходят в ужас. Дошло до того, что один высокопоставленный чиновник грустно пошутил: “Единственный способ решить проблему недостроев в Щербинке — это их снести”.

Город будущего

А ведь так замечательно все начиналось! Молодой и энергичный мэр Сергей Дубинин пообещал сделать Щербинку “городом будущего”. За счет строительства она должна была вырасти вдвое и преобразиться. Вот как обо всем этом писала местная газета:

“Щербинка, устремившаяся вверх, европейский город, окаймленный и пронизанный прекрасной природой, устланный классными дорогами, “нашпигованный” всем, что необходимо для нормальной жизни: школами, детсадами, кафе, прачечными, медицинскими центрами, кинотеатрами, спортзалами, кортами… Вот такую Щербинку Дубинин замыслил — для простых жителей маленького городка. Вот тогда и возникла на его горизонте фирма “Стройметресурс”.

Сегодня и тот светлый, по мнению журналиста, день, и мэра, и возникшую “на его горизонте” фирму проклинают тысячи клюнувших на развесистую клюкву людей. А сам европейский город “нашпигован” недостроями, как рождественский гусь яблоками.

Лучшее представление о масштабах катастрофы дает так называемый новый микрорайон на улице Овражной. Огромное поле на краю города утыкано остовами недостроенных домов: где-то поднято пять этажей, где-то два, где-то десять. Итого примерно полтора-два десятка брошенных корпусов, над которыми кое-где возвышаются ржавеющие подъемные краны. Даже у человека, не вложившего во все это ни копейки личных денег, вид грандиозной разрухи вызывает оторопь. Можно представить, что чувствуют дольщики. Фирму, которой они отдали свои сбережения (тот самый “Стройметресурс”), в СМИ уже открыто называют строительной пирамидой. Ни достроить дома, ни вернуть деньги она не в состоянии.

— Мы не МММ! Люди, вложившиеся в МММ, просто потеряли несуществующую прибыль. У нас же потеряна жизнь, — интернет-форум обманутых щербинских дольщиков забит воплями отчаяния. — Наши квартиры — единственное, что есть у 99% соинвесторов. Многие живут в банях, в гостях, на улице и становиться бомжами просто так не будут. Загнанное животное (а мы сейчас именно животные, люди голодают, не живут, а существуют) будет изо всех сил драться и кусаться. Нас не 10 человек, в Щербинке 1500 семей на грани выживания. Люди на последнем этапе веры в государство.

Строительство на Овражной прекратилось еще полтора года назад. А всего три месяца назад (дольщики как раз готовились к голодовке) мэр Дубинин продолжал тянуть в прессе свою старую песню: “Где строительство — там жизнь”.

Но если на Овражной — жизнь, как тогда выглядит смерть?

Что делать с щербинскими недостроями, никто пока не знает. В других городах зовут нового инвестора-застройщика, выделяют ему землю под новые дома, а в качестве обременения просят довести до ума недострои. В Щербинке со свободной землей напряженка: сразу за околицей начинаются соседние мунобразования, а все пустыри и большие дворы внутри города уже розданы.

Хотели предложить новому инвестору надстроить над незавершенкой по 2—3 этажа сверх плана. Но оказалось, что и эти гипотетические, не предусмотренные никакими проектами этажи уже распроданы! Может быть, именно такое вот “ноу-хау” мэр Дубинин скрывал под формулировкой “город будущего”? Во всяком случае, ни в прошлом, ни в настоящем такого действительно нигде еще не было.

Музы, молчать!

В 2004 году в Щербинке сдали 12 жилых домов, и город занял первое место в области по вводу квадратных метров на душу населения. Всего, по оценкам мэра Дубинина, население Щербинки за три года увеличилось с 30 до 40 тысяч человек. При этом вопреки обещаниям вместе с жильем не построено ничего из того, что “необходимо для нормальной жизни”. Ютящаяся в старом двухэтажном бараке детская поликлиника, едва не развалившаяся, когда вокруг нее развернулась стройка, теперь на фоне новых домов смотрится вдвойне убого. Не появилось ни одной школы, ни одного детского сада, ни одного муниципального медучреждения. Так называемых объектов социально-культурного назначения стало даже меньше. В тридцатилетнюю историю Щербинки вписана и вовсе позорная страница — разгром знаменитого Колледжа искусств.

— Если с такой легкостью расправляются, извините за нескромность, с известными людьми, на что можно рассчитывать простым жителям? — до сих пор сокрушается почетный гражданин Щербинки и бывший директор колледжа Илья Подкаминский.

Выпускник Московской консерватории, педагог-новатор Подкаминский 20 лет назад создал уникальное образовательное учреждение, в структуру которого, помимо самого колледжа искусств, входили прогимназия, гимназия, школа искусств, центр развития творчества детей и юношества и научно-методический центр.

— Ребенок, попадая к нам в дошкольном возрасте, в течение следующих лет наряду со средним образованием получал также образование сразу по всем видам искусств, — объясняет Подкаминский смысл своей концепции целостнохудожественного развития ребенка.

Одни учащиеся завершали обучение на стадии “девятилетки”, другие продолжали учиться в колледже и получали среднее специальное образование. Потом выпускники без проблем поступали в ведущие творческие вузы — театральные, музыкальные, художественные. Уникальность системы Подкаминского заключается в том, что она рассчитана не на одаренных, а на обычных детей. Во всех структурных подразделениях занималось более 700 учащихся. Колледж был признан экспериментальной площадкой Минобразования РФ, на его базе проходили переподготовку педагоги со всей страны. Даже за границей если и произносили сложное для иностранцев слово “Щербинка”, то в основном в связи с Колледжем искусств: его учащиеся становились лауреатами многих международных конкурсов. А сам Подкаминский, помимо всех прочих своих регалий, удостоился даже именного гранта президента Путина.

Так вот. Все это было разрушено за несколько недель! Как только мэру Дубинину приспичило построить на месте одного из занимаемых колледжем зданий многоэтажный жилой дом. В апреле прошлого года вышло постановление о ликвидации колледжа, а в сентябре новый учебный год начали только 30 студентов. Их сначала тоже хотели разогнать, но оказалось — нельзя, должны дать доучиться. Впрочем, о том, что колледж — не жилец, Дубинин знал еще зимой, когда тратил бюджетные деньги, отпущенные на зарплату педагогов, на увеселительные мероприятия до и после мэрских выборов.

Разрушив беспрецедентный творческий эксперимент, Дубинин какое-то время ломал комедию: “Земельные участки, на которых находятся здания, ранее занимаемые МОУ СПО “Колледж искусств г. Щербинки” и Культурно-молодежным центром, — отвечал он на официальные запросы Подольского ОВД в конце 2004-го и начале 2005-го, — находятся в государственной собственности, и их продажа под коммерческое жилье не планируется”.

Сегодня на месте снесенного здания колледжа без какого-либо согласования с городским представительным органом строится трехподъездный 16-этажный дом. Причем в таком развитии событий, несмотря на заверения мэра, никто не сомневался изначально. Когда “откат” с одного подъезда достигает ста тысяч “зеленых”, трудно удержаться от застройки лакомого участка в центре города…

Семьянин во дворянстве

Если посмотреть на перечень уничтоженных учреждений, а кроме колледжа со всеми его структурными подразделениями это еще и Культурно-молодежный центр, и “Театр-Филармония-Галерея”, можно подумать, что щербинцы два раза подряд избрали своим мэром заскорузлого мещанина, гонителя культуры и просвещения. Так нет же! По образованию Сергей Анатольевич — врач, человек, видимо, тонкий и где-то интеллигентный. Наверное, его просто очень сильно испортил квартирный вопрос.

Упоминавшийся Культурно-молодежный центр на улице Железнодорожной, кстати, не снесли и многоэтажку на его месте не построили. Она там никак не помещалась. Поэтому здание КМЦ продали с аукциона, проведенного Комитетом по управлению имуществом (КУИ). Купил его пенсионер Николай Андреевич Тупикин. Аукцион проходил 28 января 2005 года. К тому времени здание КМЦ было уже отремонтированным по высшему разряду, с надстроенным вторым этажом, без пяти минут рестораном. Муниципальный бюджет мог бы получить неплохую прибыль. Однако продано имущество было по описаниям и фотографиям 2002 года, когда Культурно-молодежный центр представлял из себя развалюху с трескающимися стенами и гнилыми полами. В итоге здание площадью 350 кв. метров (не учитывая появившийся второй этаж) оценили всего в 720 тысяч рублей. Гражданин Тупикин увеличил цену на шаг аукциона (10%), и никто его дерзкий выпад перебить не смог.

Тот день — 28 января — вообще был удачным для пенсионера Тупикина. Не отходя, как говорится, от кассы, он прикупил и еще одно помещение в центре города — площадью 165 кв. метров за 325 тысяч рублей. Когда-то в нем располагался шахматный клуб — вещь, как вы понимаете, в “городе будущего” совершенно бесполезная. (А сейчас — похоже уже на какой-то фарс! — из муниципальных помещений изгоняется единственный в Щербинке книжный магазин!)

Кто такой Николай Андреевич Тупикин и чем он зарабатывает себе на жизнь, в городе никто толком не знает. Известно только, что он приходится отцом Николаю Николаевичу Тупикину (заму председателя КУИ) и Галине Николаевне Дубининой, супруге мэра Дубинина.

Кстати, везение в делах, связанных с недвижимостью, судя по всему, фамильная особенность всех членов большой семьи щербинского мэра. Так, его отец А.Г.Дубинин, счастливо избежав “пирамид”, обзавелся двумя квартирами на одном этаже в новостройке на улице Индустриальной, его мать Р.Н.Дубинина – тоже двумя квартирами на одном этаже в доме на Спортивной, а жена — пятикомнатной квартирой в новом доме на Симферопольской. Значит, отнюдь не для всех щербинский строительный бум обернулся бедами, потрясениями, потерей надежд и здоровья.

Вот только благоденствие одной счастливой по-своему семьи не отменяет горя тысяч одинаково несчастливых. Им надо как-то помочь. Как? Этот вопрос мы задавали в Щербинке многим — и обманутым соинвесторам, и просто горожанам. Ответ у всех был примерно одинаковый: экономические схемы выхода из тупика — дело второе. Сначала надо сделать так, чтобы городом руководили порядочные люди.

Солнце светит в стекло водительской двери. Мимо летят деревья, деревни, небольшие магазинчики. Чем дальше от МКАД, тем больше деревьев и меньше деревень. До финишного поворота с Калужского шоссе в село Рогово ехать около часа.

Дорога выныривает из леса, справа — поля, слева — строящееся здание, очень похожее на пожарное депо, и пруд. Прямо — утонувший в зелени поселок, скопление разномастных домов. Вот оно, Рогово, самый край Новой Москвы.

Без пиджака и галстука

Администрацию искать не надо — она прямо на въезде в поселок, на пригорке. На входе — никакой охраны.

Поднимаюсь на второй этаж.

Навстречу идет глава администрации поселения Илья Подкаминский — без галстука и пиджака. На ходу протягивает руку.

И вот мы у него в кабинете, больше похожем на миниатюрную картинную галерею, пьем свежесваренный кофе.

— А что же у вас никакой охраны? Получается — любой желающий может попасть к главе поселения с улицы?

— Жалко тратить деньги на охрану, — смеется Илья Михайлович. — Есть гораздо более серьезные вопросы, требующие финансирования. Вот через десять минут начнется совещание — сами все услышите. А попасть ко мне на прием совсем несложно. Есть телефон, по которому круглые сутки можно сообщать о проблемах. Кроме того, я стараюсь наши деревни объезжать как можно чаще. Без охраны (смеется). Так что подойти поговорить может каждый.

Через пару часов я в этом убедился лично. Ну а пока — совещание.

Народный парк, готовность к зиме и другие вопросы

Роговское вот уже четыре года как Москва. И День города тут отмечают в те же дни, что и мы, живущие по ту сторону МКАД. А потому поселение загодя наводит лоск. Ремонтируются дороги. Там, где была грунтовка, теперь асфальтовая крошка. Где была крошка или щебенка — кладут асфальт. Плюс новенькие детские площадки. Плюс жилой фонд. Народный парк ко Дню города будет — со светящимся тротуаром. Одна из постоянных забот администрации — воинские захоронения. Тут в каждой деревне — братская могила, воинское захоронение. А значит — мемориал, за которым надо ухаживать.

К 10:00 в небольшом кабинете собрались все заместители главы администрации и руководители направлений — началось обсуждение насущных проблем. Каковых лично я насчитал немало, хотя немало и вопросов решенных.

Одна из проблем: въезд в поселок Рогово, на данный момент — обычный нерегулируемый перекресток. Здесь необходимо организовать круговое движение. Сам проект уже согласован, но куда девать десятки авто, припаркованных на всех пересекающихся магистралях? Рядом — продуктовые магазины, мини-рынок, Дом культуры…

Еще проблема — асфальтовая крошка для отсыпки дорог. Москва активно меняет асфальт, асфальтовой крошки — навалом. Но Роговскому почему-то выделили площадку на прямо противоположной стороне Москвы. Везти оттуда стройматериал за более чем сто километров подрядчик не хочет.

— Значит, надо менять поставщика, — резюмирует Подкаминский.

Следующий вопрос — пандусы для инвалидов в двух домах. Однако дома построены полвека назад, капитальные пандусы внутри просто не поместятся.

— А если приобрести переносные пандусы? — предлагает глава администрации. — Чтобы их можно было убирать, уносить домой? Сколько такие стоят? 20 тысяч? Ну, думаю, такие деньги найти можно.

А вот и положительный момент: как доложила Елена Хотовицкая, замглавы администрации по ЖКХ, 17 домов признаны готовыми к зиме — коммуникации отремонтированы, подвалы осушены.

— О! Замечательная новость! — радуется Илья Михайлович. — Получается, мы даже опережаем график — готовы к зиме на 150 процентов!

Несмотря на то что на совещании не было сказано лишних слов, заняло оно более часа.

Сломанный фонарь

Участники совещания еще не вышли из кабинета, а Илья Подкаминский уже собирается в дорогу.

— Сегодня запланирован объезд поселения. Хотите — поехали с нами. Покажу настоящие деревни, не «потемкинские».

Пока ждем участников объезда, Подкаминский с любовью осматривает зеленый уголок под окнами администрации.

Небольшая площадка с кованой беседкой огорожена таким же кованым заборчиком, есть лавочка-качели, клумбы, у которых трудится ландшафтный дизайнер Ирина Лелетко. Посредине — пока еще не обихоженный овал земли.

— Это место задумывалось как беседка для влюбленных, — объясняет Илья Михайлович. — Эта беседка — аллюзия к куполу храма, вот — райские яблочки. Можно прийти, посидеть. Хочу тут еще маленький фонтанчик установить. Но есть проблема. Москва в Рогово уже пришла, а вот деревня еще не вышла. Видите? Глава администрации поселения показывает на останки какой-то конструкции.

— Здесь чугунный фонарь стоял, — объясняет Подкаминский, — такой же, как напротив. Раскачали, выломали… Сейчас по записям камер видеонаблюдения выясняем, чья работа. Жаль, но, видимо, придется легкую оградку забором обносить и на ночь беседку запирать. По крайней мере пока.

Но вот все в сборе: в машину садится Елена Хотовицкая, за руль — Икрам Абдулаев, один из руководителей подрядной организации, отвечающей за благоустройство.

Путь предстоит дальний. Площадь поселения — 178 квадратных километров, больше, чем у любого «старомосковского» округа.

Спас-Купля, родник и бобры

К роднику в деревне Спас-Купля ведет узкая полуторарядка, недавно засыпанная асфальтовой крошкой. Икрам мастерски ведет машину, уворачиваясь от встречного транспорта. С тех пор как дорога стала комфортнее для проезда, и местные, и гости устремились за водой — приезжают семьями, с десятками пятилитровых бутылей.

— А почему такое название — Спас-Купля? — спрашиваю.

Есть, оказывается, две версии — либо «Святая купель», либо «Святая покупка (купля)». Ибо «Спас» в названии означает — под защитой Иисуса…

— Вон опять русло Чернички надо чистить! — обращает мое внимание Елена. — Смотрите, что бобры натворили!

Речка Черничка у Спас-Купли разлилась и образовала настоящий пруд, частично заросший ряской.

— Плотину бобровью мы уже разрушали, — рассказывает Хотовицкая, — так они ее восстановили. Зрелище было удивительное! Оказывается, бобры не только деревья валят: в передних лапах тащат на плотину камни-голыши, и не просто кладут — укладывают, выравнивают.

Что ж, раз бобры — значит, с экологией тут полный порядок. Это уже «просекли» ушлые москвичи. По ту сторону Чернички — да и по эту тоже — выросли и растут особняки всех размеров.

Местных жителей в Спас-Купле — три десятка старожилов, да и те в будний день кто где.

А вот и родник. Еще недавно вокруг была непролазная грязь, из которой торчала труба родника. Сейчас есть площадка для машин, стало удобно и безопасно парковаться.

— Вот здесь мы все разровняли, лестницу сделали, — показывает главе поселения Икрам Абдулаев.

По лестнице из рифленого железа к роднику спускается целое семейство, нагруженное пустыми бутылями. Навстречу — другое. Нагруженное.

— Илья Михайлович! — доносится снизу, от родника. — За лестницу спасибо!

Вот так и ведется «прием местного населения».

Волшебное дерево

По дороге в Кузовлево останавливаемся в самом Рогове. Подкаминскому надо осмотреть ход работ по обустройству сразу двух парков.

— В прошлом году наш роговский двор был признан одним из лучших в Москве, — на ходу объясняет он. — А эти парки делаем на собственные средства. У нас тут есть аллея — ну просто деревья растут. Жители попросили сделать что-то вроде парка. Так родилась идея парка «Волшебное дерево». Аллея — ствол, боковые дорожки — ветки. Я классную штуку для парка нашел — светящиеся камни. Ими будет выложена главная аллея, и вот эта — круговая, в форме сердца. Посередине — кованая фигура птицы Феникс (к кованым изделиям, как я понял, у Ильи Михайловича особая любовь).

Обсуждение с прорабом насущных проблем занимает минут 20 — и едем в следующий парк, на берег пруда при въезде в Рогово. Здесь еще с домосковских времен высится череда бюстов военачальников — в основном героев 1812 года. Рядом строятся две площадки — детская и для занятий спортом.

— Есть идея «закольцевать» парк, проложив дорожку по берегу пруда, — объясняет Илья Михайлович. — Чтобы можно было на велосипедах и роликах кататься.

На краю Москвы

Теперь предстоит объезд деревень — Кузовлево, Тетеринки, Ильино, Васюнино…

К слову — тут даже Простоквашино есть! Но — в ней ни дяди Федора, ни Шарика, ни Матроскина…

Отвлекся, извините. Дороги в Роговском — загляденье. Ровные, заасфальтированные. Пока не все, но работа продолжается. Жаль, что «гостевые жители» поселения — дачники — этого не ценят. В одном месте строится каменный коттедж, строительная техника уже разбила новенький асфальт.

— Надо с этим что-то делать, — жалуется главе Абдулаев.

— Надо, — кивает Подкаминский. — Поговорим с владельцами участка. А не примут к сведению — ограничим въезд. А эту дорогу почему не включили в перечень объектов? — показывает рукой на вьющуюся меж высоких заборов грунтовку.

— Хозяева дач не захотели, — отвечает Икрам.

— Ну, дело хозяйское.

Метрах в трехстах за поселком — длиннющий забор.

— А там что? — спрашиваю.

— Калужская область, — объясняет Илья Михайлович. — Шаг в сторону — и ты уже в соседнем субъекте Российской Федерации.

Вот он какой, край Москвы.

Жалобы бывают разные

Мчимся мимо пустых в это время суток деревень. На несколько минут останавливаемся у воинских захоронений — состояние памятников, ограждение…

Подкаминский на ходу делает замечания — что поправить, подкрасить.

В Кузовлеве смотрим новую детскую площадку. Ее должны сдать к 10 августа, а пока в песочнице пусто.

— О, никак начальство!

Оборачиваюсь — к нам приближается стройная седовласая дама, модно стриженная, со шнауцером на поводке. Как говорится, столичная штучка.

— Да, здравствуйте, я глава администрации поселения Илья Подкаминский, — представляется Илья Михайлович.

В ответ дама, даже не поздоровавшись, с ходу переходит в наступление:

 — Скажите, кто вообще додумался сделать площадку рядом с колодцем? Дети любопытны — кто их будет из колодца доставать? Вы?

Я сомневаюсь, что деревенские дети не видели колодца. Пока Подкаминский объясняет даме, что другого подходящего места местные жители для площадки не нашли, подхожу к колодцу. Он закрыт. Ручка — на уровне моего лица: детям не дотянуться.

Дама продолжает бушевать: теперь ее интересует, почему никто ее не предупреждает о выключении электричества во время грозы?

— Жалобы бывают разные, — грустно замечает Икрам, — и такие вот тоже.

Идем к еще одной братской могиле — она в прямоугольнике из четырех высоченных деревьев, но есть и чугунная оградка: коровы ходили по мемориалу, им же не объяснишь.

— Илье Михайловичу — привет! — доносится от соседнего дома.

— Привет! — отвечает Подкаминский.

И объясняет:

— Это Светлана Клачасия, жена старосты деревни, хорошая женщина!

И — ей:

— Цветы к мемориалу вы принесли?

— Я.

— Молодец, спасибо!

У Нарского рубежа

Едем дальше — в Тетеринки. Недалеко от деревни стоит верстовой столб, отделявший Калужскую губернию от Московской. Ему больше двухсот лет.

— Вон там проходил старый Калужский тракт, по которому Наполеон хотел отступать от Москвы, видите? — Илья Подкаминский машет рукой вдаль.

Точно: в этом месте стена леса распадается на две половины. Дважды за полтора столетия тут гремели орудия.

И оба раза — осенью. В 1812 году здесь, в «сражении на реке Чернишне», русские войска если не разбили, то заставили в беспорядке отступить 20-тысячный авангард Мюрата. Спустя 129 лет немцы стремились выйти через Тетеринки к Варшавскому шоссе, но потеряли 22 танка из 30 и сотни убитыми.

Сейчас здесь стоим мы — на территории воинского мемориала, объединившего российских солдат двух отечественных войн. Молчим…

Пельмени и вареники

Но вот подошло время позднего обеда — или раннего ужина. Илья Михайлович останавливается на одной из АЗС недалеко от деревни Каменка. Глава поселения заказал две порции вареников с картошкой, я — пельмени со сметаной. Можно наконец поговорить по душам.

— Илья Михайлович, вы же дирижер по образованию. Как дошли до жизни такой?

— Да, по специальности я дирижер хора, преподаватель хоровых дисциплин. Руководил Камерным оперным театром МГУ… Но мне всегда хотелось работать с детьми. Дети — не просто наше будущее. Наше будущее определит то, какими они вырастут. Какими мы их вырастим.

— То есть вы считаете, что не только родители на детей, но и дети на родителей влияют?

— Конечно! Когда я создал в Щербинке детскую экспериментальную школу искусств «Радуга», дети приходили обязательно с родителями, всей семьей. Позже был колледж искусств… А потом мне предложили стать заместителем главы администрации Щербинки. В этой должности я «вошел» в Новую Москву, а в 2014 году выиграл конкурс и после утверждения моей кандидатуры местными депутатами был назначен главой Роговского поселения.

Ну что же, общая направленность работы у Ильи Михайловича не менялась. Дирижер. Тогда — хора, сейчас — поселения.

Сербско-русский стиль письма

Последний на сегодня объект — храм Живоначальной Троицы в Васюнине. Купола видны издалека, да и церковь вроде в порядке. Но вот со стороны входа штукатурка отбита, обнажен красный кирпич — тут еще идут работы.

— А отец Александр вас не дождался, — встречает нас художник-иконописец Леонид Чистов. — Вызвали по требе.

Заходим в храм. Внутри он уже наполовину покрыт роскошной росписью. Думал — старинной. Оказалось — это творение московского художника…

— Это так называемый сербско-русский стиль, — начинает объяснять Леонид.

Подкаминский с ходу взбегает по шаткой лесенке на строительные леса. Лезу за ним, но глава администрации уже опередил меня на два уровня лесов.

— А вот тут что будет?.. А тут?.. — слышу сверху вопросы.

Если вкратце — будет «Житие Богородицы», и оно рождается прямо сейчас.

Рабочий день не нормирован

Солнце опускается к горизонту — тени стали длинные, насыщенные. Но Илье Подкаминскому предстояло провести еще одно совещание — на этот раз закрытое. Без журналистов. Но он успел поздравить с днем рождения сотрудницу отдела ЖКХ Татьяну Погорелую, вручить ей букет и подарок, отведать праздничного торта.

…Мы прощаемся там же, где и встретились, — на лестничной площадке второго этажа здания администрации. Подкаминский быстрым шагом идет в свой кабинет. Я спускаюсь вниз, к машине. Впереди — путь домой, в старую Москву.

ОБ АВТОРЕ

Дмитрий Семенов, как коренной москвич, интересуется столичной жизнью во всех ее проявлениях, невзирая на расстояния.