Телеведущие доброго утра на канале россия 1

Восемь лет миллионы россиян начинали свой день в компании Ирины Муромцевой, которая вела «Утро России» на канале «Россия 1». Но 27 ноября вместо нее в студии появилась другая телеведущая. На форумах в интернете тут же поднялась буря: «Куда пропала Ирина?» Журнал «Телепрограмма» стал первым изданием, которому Ирина рассказала об изменениях в своей жизни.

– Предложение сменить работу мне поступило в августе, – вспоминает Муромцева. – И все эти месяцы я, безусловно, думала над ним. Наверное, я не приняла бы решение об уходе, если бы обстоятельства складывались иначе. Желание расти, делать что-то новое родилось у меня не внезапно. Я предлагала какие-то проекты на канале «Россия 1», готова была пробовать новое, но там другой подход: если ты ведешь утренний эфир, то на этом все и заканчивается… Это на Первом канале ведущие пробуют себя в разных проектах, а на «России 1» так не принято. Экспериментальный максимум – это участие в танцевальном шоу. Всё! Я бы не смогла вести «Утро России» до пенсии – рано или поздно это превратилось бы в рутину. И тогда бы уже не задор и радость, а только усталость передавалась бы зрителям. По-моему, это ужасно. Решил все случай: на церемонии вручения ТЭФИ я пересеклась с Константином Львовичем Эрнстом. Он сделал мне предложение продюсировать и вести новую программу на Первом канале.

– И что это будет за проект?

– Он будет выходить по воскресеньям, мы делаем все с нуля. Первое время я пыталась совместить обе работы. Но быстро поняла, что это очень сложно. Уезжала рано утром и возвращалась поздно вечером, детей вообще не видела. Уйти с «России 1» сразу тоже не могла – присматривалась, пыталась понять: мое это или нет? В конце концов решение было принято. У нашей программы уже есть студия в парке Горького – из нее раньше «эфирили» «Утро» и «День» Первого канала. Теперь там будет происходить наше нечто.

– Нечто вроде «Урганта» по воскресеньям?

– Нет. Даже у шоу Ивана Урганта есть четкий прототип – вечерние шоу на американских каналах. А мы делаем совсем новый дневной проект. Если в двух словах, то мы собираемся подводить итоги недели. Но подача у нас будет не сухая аналитическая, а «человеческая». Мы не хотим касаться политики напрямую, будем просто говорить о жизни. Постараемся это сделать легко, весело, интересно. Хочется сместить зрительский фокус восприятия происходящего с тотального негатива на позитив. Это не значит, что передо мной как перед продюсером и ведущей стоит задача придумать то, что отвлекало бы людей от реальности и погружало их в спячку. Но, согласитесь, какие бы события у нас ни происходили, жизнь так или иначе продолжается. Мы сами делаем выбор: можем страдать, а можем найти иной путь восприятия действительности.

– У вас будут соведущие?

– Да, но до поры до времени я бы хотела сохранить интригу.

– Когда первый эфир?

– Я себе поставила дедлайн – конец января, самое начало февраля. А там видно будет. Константин Львович нас поддерживает, хотя в пилотном выпуске ему не все понравилось. Но это нормальный творческий процесс.

– Вы ведь сейчас рискуете: ушли с насиженного места и неизвестно, как все сложится. Волнуетесь?

– Чего боишься, то с тобой и происходит. Поэтому я надеюсь на лучшее. Посмотрите на мою ситуацию с другой стороны. Да, было чудесное насиженное место, стабильное и понятное. И вдруг я получила предложение все изменить. Да, с одной стороны, рискую. С другой – понимаю, что если сейчас откажусь, то второго раза в моей жизни просто не будет!

– А вы раньше были знакомы с Эрнстом?

– Несколько лет назад в Кремле отмечалось 80-летие российского телевидения, в банкетном зале собрали представителей разных каналов. После официальной части начальники потихонечку, «огородами» стали уходить из зала. А мы с коллегами из «Утра России» как раз где-то на галерке сидели. В общем, Константин Львович проходил мимо, потом развернулся, подошел к нам со Славой Завьяловым и сказал что-то вроде: вы молодцы, крутые, очень здорово работаете, мне нравится. Это было наше первое знакомство.

– Как вас отпустило руководство?

– Думаю, это была не самая приятная новость для руководителя «Утра России» Игоря Леонидовича Шестакова. Он довольно болезненно воспринимает, если от него уходят ведущие. В какой-то степени я его понимаю: ты растил человека, вкладывал в него свои силы, а он взял и ушел. Мне как маме это знакомо. Ты выращиваешь «птенца», а потом он улетает из гнезда. Но я считаю, что успехи твоего ребенка и его самостоятельность говорят как раз о том, что ты все сделал правильно. Нужно без обид отпускать «детей».

– Как коллеги провожали?

– В последний рабочий день прямо перед эфиром собралась вся команда, все до единого – операторы, редакторы, шеф-редактор, режиссеры, монтажеры. Они сказали мне много добрых слов, а еще смонтировали два ролика, которые состояли из смешных и забавных моментов в наших прошлых эфирах. Это было ужасно трогательно! Естественно, я разревелась. Да и многие плакали. А потом все пошли на эфир. Мне не одной пришлось собирать волю в кулак, чтобы не заплакать прямо в студии.

– Не хотелось с экрана попрощаться с телезрителями канала «Россия 1», чтобы они вас не теряли?

– Хотелось, но я не могла. Зачем расстраивать их заранее? Считается, что зрители болезненно воспринимают подобные перемены. Есть ведь сила привычки. Люди встают утром, заваривают кофе, делают себе кашу или яичницу, включают определенную передачу. Так заведена их жизнь на протяжении многих лет. Им хочется, чтобы еще одна привычка, Ира Муромцева в телевизоре, тоже сохранялась. Но какие-то вещи в жизни мы все же меняем. Нужно к этому относиться с пониманием. Мой уход – не трагедия. Никто не умер. Все хорошо.

«Дочь – мой очень честный внутренний голос»

– Как муж отнесся к вашему решению поменять работу?

– Максим был первым человеком, которому я рассказала о предложении уйти на Первый. Ответил: «Да, конечно! О чем тут думать?» Потом еще подталкивал меня к тому, чтобы я решилась. Мы с ним в смысле работы разные. Я из категории людей, которые долгие годы остаются на одном месте, как в старые советские времена. А мой муж относится к работе иначе. Он продюсер: возит музыкантов по России, устраивает выставки, театральные проекты, гастроли. Он ни от кого не зависит, ему не привыкать создавать проект с нуля. Для него нормально, что заканчивается одна работа и начинается другая. Поэтому моя нынешняя ситуация не кажется ему чем-то необычным.

– Чем увлекается ваша 13-летняя дочка Люба?

– Она творческий человек. Ей нравится музыка. Люба берет уроки игры на гитаре, хочет когда-нибудь создать свой коллектив, пишет стихи. Второе направление, которое ей интересно, – режиссура. И если с музыкальной группой все понятно – берешь и делаешь, то с режиссурой, конечно, вопрос. Вдруг она пойдет учиться, а потом выяснится, что это вовсе не ее? Поэтому для начала я бы хотела, чтобы Любаша попробовала свои силы на летних курсах при специальных вузах – их достаточно и у нас, и за рубежом. Мне, конечно, придется поехать туда вместе с дочкой. Любаше все-таки 13 лет. Отпустить ее одну на две-три недели я не готова. Посмотрим. Сейчас у нас куча перемен, связанных с моей работой, новый проект надо поставить на ноги. К тому же младшая дочь Саша еще маленькая – ей в марте только два года исполнится. Я не могу надолго оставить ее с няней. В общем, история получается сложносочиненная. Это не значит, что все неосуществимо, просто нужен системный подход.

– Как сестры общаются? У них все-таки большая разница в возрасте.

– Для Саши Любаша – близкий человек, она очень ее любит. Любаша отвечает взаимностью, но при этом она строга с сестрой. Она считает, что детей нужно воспитывать в определенном русле и не позволять им многих вещей. Например, в свою комнату она младшую сестру пускает крайне редко. Стоит Саше появиться на пороге, как Любаша ее одергивает: «Нет!» Младшая разворачивается и выходит. Хотя ей, конечно, было бы интересно там поиграть. Вообще все зависит от настроения. Иногда Любаше хочется поиграть с сестрой, и тогда она может покатать ее на себе, почитать книжку, поваляться, пообниматься, побаловаться. Любаша – человек крайне тонкой душевной организации. У меня нет никаких сомнений в том, что она любит Сашу. Но для нее выражение любви – это не постоянное сюси-пуси. Это не сладкие сопли и мармеладные истории.

– Старшая дочь помогает вам присматривать за младшей?

– Я специально не нагружаю Любашу обязанностями. Пусть она помогает только по желанию. Иначе, мне кажется, это вызывало бы только негатив и отторжение. У многих Любашиных сверстников есть младшие братья или сестры, им родители говорят: ты должен посидеть с ребенком, погулять с ним, вытереть малышу попу… И вот я вижу, что такие дети не особенно любят своих младших. Мне бы не хотелось, чтобы Саша воспринималась сестрой как тяжелейшая обуза. Ведь это раздражение останется потом на всю жизнь. Любаша очень ждет, когда Саша станет постарше. Сейчас она только вздыхает: «Ой, Саша, ты пукнула! Ну как же так?!» Ребенок-то об этом не задумывается, это для него естественный процесс. А для Любаши – практически моветон: «Господи, ну когда же ты начнешь понимать, что в общественном месте это делать некультурно?!» Я чувствую, что, когда момент настанет, сестра очень быстро подтянет Сашу до своего интеллектуального уровня.

– У Любы сейчас сложный подростковый возраст. Это как проявляется в ее поведении?

– Она немного резковата, поэтому порой может рубануть сплеча. Даже мне она порой говорит такое, от чего становится неприятно. И я ей отвечаю: «Я ведь все-таки твоя мама. Могла бы быть в своих оценках помягче…» Она говорит: «Ты от меня что хочешь? Чтобы я тебе врала или чтобы мы с тобой искренне общались?» «Второе». – «Ну, мама, вот я тебе искренне и говорю».

Когда я уходила с канала «Россия 1», Любаша меня не щадила. У меня и так на душе кошки скребли от того, что я заставила людей страдать. Коллеги смотрели на меня глазами спаниеля, «предвкушая» уход и понимая, что все привычное в жизни разрушается. И тут я прихожу домой, рассказываю про грустный день. А дочь мне правду-матку в ответ: «А что ты хотела? Конечно! Ты представляешь, какую ты жизнь этим людям устроила? Естественно, они будут расстраиваться! За что они должны быть тебе благодарны? Они работали, все у них было хорошо. И тут ты решаешь свою жизнь изменить. А о них ты подумала?»… В общем, Любаша – мой очень честный внутренний голос.

«Уйдя с канала, я сделала татуировку»

– Какой характер у вашей младшей дочки Саши?

– Я пытаюсь провести аналогии с Любашей и пока не понимаю, какой станет младшая дочь. Любаша была очень спокойной. В Сашином возрасте ее можно было посадить с игрушками, и она могла целый час сама себя развлекать. А младшая одними игрушками точно не ограничится. Ее можно найти, например, на самой последней ступеньке разложенной стремянки. Или в кухонном шкафу. Она у нас активный человек, познающий мир. При этом Саша очень нежная, требующая внимания, ласки и заботы. Если она видит, как я обнимаю Любашу, старается пролезть между нами. Любаша ей говорит: «Нет. Ты чего? Сейчас со мной мама обнимается. Давай отползай». Младшая начинает пищать в ответ, требует, чтобы фокус внимания был только на ней.

– Раньше вы работали в графике неделя через неделю. Теперь все иначе. Что пришлось задвинуть на второй план?

– У меня такой сильный материнский инстинкт, что дети от работы точно не пострадали. Я отказалась от того, что относится к любимым делам: это поход в баню, тренировки, поездки, общение с подругами.

– У вас на правом предплечье большая татуировка: какой-то сложный витиеватый рисунок. Вы ее раньше скрывали?

– Я ее сделала на следующий день после того, как ушла с канала «Россия 1». Это символ, который меня поддерживает, что-то вроде молитвы в виде рисунка. Он имеет отношение к восточным традициям. Татуировка напоминает мне о том, что во мне достаточно решительности, смелости, силы, мудрости, опыта, доброты и других важных качеств для того, чтобы жить каждый день своей жизни.

– Чего вы ждете от наступающего года?

– Я бы хотела снова обратиться к восточной философии. Астрологи говорят: 2015-й – это год, когда в нашей жизни будут реализовываться вещи, о которых мы думаем. Если мы чего-то боимся, это тут же сбудется. Если мы кого-то ненавидим, то это будет отражаться на нас. Скорость реакции, быстрота между тем, что мы думаем, и тем, что мы от жизни получаем, сократится до минимума. Она будет просто сиюминутной! Я бы хотела, чтобы люди, которые прочитают это интервью, помнили об этом фокусе. И может быть, это повернет нас к тому, чтобы изменить свое мышление и представление о мире. Мы все пришли в эту жизнь не для того, чтобы страдать. На самом деле все, что происходит с нами, творим именно мы. И пусть идея о том, что наши мысли будут быстро воплощаться в жизнь, станет стимулом концентрироваться только на хорошем.

Личное дело

Ирина МУРОМЦЕВА родилась 11 февраля 1978 года в Ленинграде (ныне – Санкт-Петербург). Окончила факультет журналистики Воронежского государственного университета. С 1999 года – на телевидении. Начинала карьеру корреспондентом на канале НТВ в программе «Сегоднячко», затем была продюсером передачи «Герой дня», редактором в программах «Сегодня», «Страна и мир». С 2006 года – на канале «Россия 1», вела программы «Вести» и «Утро России». В 2011 году участвовала в шоу «Танцы со звездами». Сейчас работает над новым проектом на Первом канале.

Замужем за продюсером Максимом Волковым, растит двух дочерей – Любу (13 лет) и Сашу (почти 2 года).

Макияж и прически: Кристина Ковалева.

Благодарим салон интерьера Rosbri за помощь в организации съемки.